снял очки, задумчиво закусил дужку. Нет, такие вещи не рассказывают даже самым близким людям. Дедушка умный и тактичный, глубже, чем надо, лезть не станет. Тоха водрузил очки на нос, поправил профессорским жестом:

– Дед, давай так: если сегодня я выиграю, то будет по-моему?

– Давай! – великодушно кивнул старик. – Ты же не со мной сделку заключаешь, а с самим собой.

– Только чур не поддаваться!

– Это когда ж такое было?! – возмутился дед. – Ну держись, внук! Никакой тебе пощады!

И уверенным движением он двинул вперед первую пешку.

* * *

Перед сном Тоха зашел в общий чат. Молчаливым призраком в созданной беседе висел Юркин аватар. Аватарки Жана и Серого еще светились зеленым. Было чертовски муторно, и очень хотелось упасть на подушку, отвернуться к стене и проспать до самого утра, желательно без сновидений, но Тоха знал: если не скажет сейчас, то будет ворочаться до рассвета, сбивая простыни в мятый ком. Пальцы зависли над клавиатурой, выжидая, пока их хозяин соберется с мыслями, и наконец обреченно упали вниз.

пацаны, не спите?

Курсор мигал, приглашая продолжить. Друзья молчали.

Минуту.

Пять минут.

Тоха уже начал думать, что зря все это затеял, когда прилетело сообщение от Жана:

нет. чего хотел?

И, почти сразу, от Серого:

заснешь тут, как же!

Тоха не представлял, что так много сил понадобится, чтобы выдавить из себя пару строчек. Быстро, пока не передумал, он набрал:

завтра идем на чердак. готовьтесь

Он ждал вопросов, уточнений, даже непонимания. Но вместо этого пришло два коротких «ок». Жан добавил «всегда готов», а Серый прислал кивающий смайлик. Вот так, просто и буднично.

берите оружие какое-нибудь… не знаю, хоть ножи кухонные… если оно все еще там…

если оно там, мы убьем его

оно там, я уверен. колено сказал, этой твари нужна жертва

Помолчали. Тоха чувствовал, что друзей надо бы как-то ободрить. В компьютерных стратегиях это называется «поднять боевой дух». Тогда он рассказал им про дедовский метод, про сделку с самим собой. Про сегодняшнюю игру и про то, как он загадал отомстить за Юрку, если выиграет партию.

Серый и Жан в самом деле повеселели. Хотя, может, так только казалось. С экрана улыбались плоские желтые мордашки смайлов, но по ним никак нельзя было угадать, что творится на душе у людей по ту сторону монитора. Они попрощались до завтра, пожелали друг другу доброй ночи. Тоха не сказал им, что дед поставил ему мат на тридцать втором ходу.

Жан

Цунами пришло с неба. К половине восьмого на город, с раскатистым громовым рыком и желтыми всполохами молний, обрушилась небесная волна. Шквальный ветер взбивал косматую пену туч, угоняя ее куда-то на юг. По вентиляционным трубам его траурные завывания проваливались в квартиры, заставляя жильцов неуютно ежиться. Помрачневшее небо насупилось, наплевав на белые ночи, погрузило Петрозаводск в почти настоящую темноту. Одинокие машины рассекали водяные потоки со скоростью медленного пешехода. В припадочном танце раскачивались деревья в парке. Грохотали жестяные крыши и оконные отливы. Вслушиваясь в перебранку кровельного железа со стихией, Жан ясно понял: сейчас.

Он не стал выдумывать, просто отправил это короткое, необычайно емкое слово друзьям, зная, что они поймут. Заготовленные загодя, в сумке лежали доспехи, кулачный щит и оружие. На заточку меча Жан потратил четыре дня и два точильных бруска, будто заранее знал, что битва скоро. Меч все равно оставался не слишком острым, зато топором, что тайком вытащил из отцовского ящика с инструментами, можно было спокойно нарезать хлеб. Прикрыв это добро свернутой в скатку тонкой стеганой курткой, Жан подошел к отцу:

– Па, я к Тохе схожу на часок?

По каналу «Спорт» транслировали футбол, российская сборная безнадежно билась на «Евро» за выход из группы, и увлеченный отец лишь рассеянно махнул рукой:

– У мамы отпросись…

– Это куда ты там намылился на ночь глядя? – раздался с кухни мамин голос.

– Мам, я к Тохе, можно? Он мне с доспехами помочь обещал…

– Ты и Антошку в свою секту затащил?

Похожая на призрака, в длинном махровом халате и с кремовой маской на лице, мама выплыла в коридор. Глядя на сына, скептически выгнула угловатую бровь:

– Ладно, иди уже, лыцарь ты мой… Чтобы в десять был дома.

– Как штык!

Жан кивнул очень серьезно и вдруг крепко обнял маму за талию. Ему пришло в голову, что, если все пойдет не так, если дракон окажется сильнее, он может не успеть домой к десяти. Он может уже вообще не успеть домой. Никогда. Мама охнула от неожиданности, ухватила сына за плечи. Кремовая маска расплылась в довольной улыбке:

– Ну все, все, иди уже!

Стараясь не греметь железом, Жан взвалил сумку на плечо и вышел за дверь. Он знал, что прямо сейчас покидают свои квартиры Тоха и Серый.

Первый подъезд выбрали по трем причинам. Во-первых, отсюда удобнее начинать поиски, не оставляя за спиной неразведанных мест. Во-вторых, на последних этажах здесь жили сплошь пенсионеры, все лето проводящие на дачах. Ну и в-третьих, входную дверь здесь вместо домофона охранял кодовый замок. На крыльце уже стоял Серега с подозрительным свертком на спине, привычно зажимал вытертые до блеска кнопки – тройку, семерку и ноль. Заговорщицки кивнув друг другу, мальчишки шмыгнули внутрь.

Тоха сидел возле чердачной двери, сжимая в руках ножовку по металлу. Тонкий свежий пропил прочерчивал дужку замка. Завидев ребят, Тоха молча кивнул, включил налобный фонарик и вернулся к прерванному занятию. Под тихий скрежет полотна о металл Жан начал распаковывать сумку. Первым делом раскатал и надел стеганую куртку. С помощью Серого натянул кольчугу. Рассказывая о разговоре с тренером про уязвимые места драконов, начал прилаживать поножи.

– Нормальный арсенал, – уважительно пропыхтел Тоха, бросив короткий взгляд на оружие. – И костюмчик приличный…

Сам он пришел в джинсовых шортах, обрезанных под колено, и футболке с вытертым портретом Цоя. Веснушчатый лоб Тохи покрывала испарина, рыжие волосы взмокли, слиплись ежовыми иголками. Не от напряжения – замок он пилил без видимых усилий, со знанием дела, – Тохе, как и всем, было не по себе от этой затеи.

– А у тебя что? – бросил он Серому.

Тот неловко размотал сверток, явив удивленным взорам катану в лакированных черных ножнах.

– Ого! – присвистнул Жан. – Самурая ограбил?

– У бати в кабинете со шкафа стащил, – смутился Серый. – Пойдет?

Жан выдвинул лезвие, критично потрогал большим пальцем,