Раздался выстрел, и свет погас.

Навсегда.

Сарацина согнуло пополам и вырвало. Санай, удивленно подняв брови, оглянулся:

– Ты чего, братишка? Тушенка, что ли, несвежая попалась? Это все нервное. Нам сейчас не до этого. За нами бегут старшие ребята из соседнего двора, а у нас с тобой нет ни одной бабушки, чтобы их прогнать.

– Там, – просипел, согнувшись, Сарацин и вытянул руку в нужном направлении. – Нас убили. Обоих. Ну, в смысле, убьют. Я видел. Там «серые» нас ждут. Наемники, мать их, засаду устроили возле старого трактора.

Сарацин выпрямился, сдерживая очередной спазм желудка, расстегнул подсумок с артефактами. «Зеркало жизни» мелко вибрировало, восстанавливая резонанс с окружающей действительностью. Этот небольшой овальный артефакт с красными прожилками остывал. Вращение алых колец постепенно замедлялось. Через несколько мгновений артефакт успокоился и принял свой обычный вид темно-фиолетового булыжника с розовыми полосками.

Сарацин вытер лицо ладонью, встрепенулся, отгоняя жуткие воспоминания.

– Все. Уходим на запад. Иначе нельзя. Впереди засада.

– А ты точно уверен? – подозрительно спросил напарника Санай. – Все, что ты мне рассказал, это правда?

– Я тоже видел, – прошептал призрак со своего места. – Это ужасно.

– Да пойми ты, – встрепенулся Сарацин, – это действие «зеркала жизни»! Наш артефакт уникален. Он стоит миллионы! Эта полосатая хреновина предупреждает своего владельца о смерти. Она хранит жизнь! Отражает смерть. Ты понял?

– Кира, если ты сейчас не обкуренный и не испытываешь приступ шизофрении, то я тебе поверю. Это правда?

– Да. Да. Да. Да. Тебе этого достаточно или флюорографию принести?

– Хорошо. Идем на запад. А как меня убили?

Сарацин достал флягу с водой, сделал глоток, кашлянул:

– В голову. Снайпер. Брат, я чуть не расклеился там. Ты понимаешь, на моих глазах… А потом со спины профи вышел. Я ни шороха, ни хруста, ни просто шагов не услышал. Санай, эти дяденьки – очень серьезные люди. Очень!

– Сарацинушка, ты успокойся. Мой взводный старшина в спецназе знаешь что по этому поводу говорил? Я еще тогда салабоном был, но эти великие слова наставника запомнил навсегда. Он сказал: «Не ссыте никогда! Когда противник ссыт – он цветы поливает, а когда спецназовец писает – камни плавятся». Вот так вот! А скажи-ка мне, дружище, через сколько минут, по твоим ощущениям, нас убьют? Я спрашиваю для того, чтобы определить временную отсечку артефакта на сработку перед предстоящей смертью владельца.

– Ну, не знаю, – ответил Сарацин. – Минут семь. Может быть, восемь.

– Крайний вопрос. Почему не сработали «бусы»? Вот так вот, с первого выстрела, хлоп – и трындец что ли? На хрена они нам вообще тогда сдались?

– Пошли, пошли, пошли, пошли, – нервно зачастил Сарацин. – Не знаю я. Может быть, «зеркало жизни» не учло этот фактор при моделировании картинки в моем мозгу.

– Ага, – обрадовался Санай. – Значит, могут быть другие варианты развития событий. Просто «зеркало жизни» выбрало самый худший. Вот и все. Ты же знаешь, что даже простые «мамины бусы» в состоянии убрать вражью пулю с критической траектории, а что тогда говорить о «бабкиных» или «прабабкиных»? Брехня это все! Будем считать, что артефакт нас просто предупредил о возможных событиях.

Где-то там, далеко позади, взорвалась граната. Резкий отзвук сработавшей ловушки, установленной Санаем, прилетел со стороны норы, недавно покинутой в спешке. Сомнений не оставалось: началось.

– А вот и начальство пожаловало. – Санай ухмыльнулся.

– Интересно, зацепила твоя растяжка кого-нибудь или нет?

– Да сто пудов! – Санай сплюнул сквозь зубы. – Но, Сарацинушка, это были очень плохие люди. Они пришли без спросу и наступили своими грязными ботинками на твой любимый бежевый коврик в прихожей.

В рюкзаке зашевелился призрак и совершенно отчетливо произнес:

– К нам движется что-то очень большое, черное и плохое. Я чувствую. Угроза приближается, но она пока еще далеко.

Санай еще раз сплюнул.

– Тридцать минут форы пока остаются, – с озабоченным лицом произнес Сарацин. – Давай не будем ее уменьшать.

Со стороны норы донесся шум разгорающейся нешуточной перестрелки. Пару раз там серьезно громыхнуло.

Санай покачал в руках любимый пулемет и заметил:

– Дядя Вася, мой наставник, – помнишь, я тебе рассказывал? – говорил: «Встречный бой может связать противника и, как следствие, задержать преследователей, но ненадолго». Чувствую, братишка, что нас с тобой ждет еще тот денек. Набегаемся! Мать ее! Всю годовую норму по беготне исчерпаем.

Двинулись.

На запад протянулся плотный массив радиоактивного леса. Но, судя по всему, выбора направления больше не было. Парни стали углубляться. Надели шлемы, дабы не надышаться радиоактивной влагой тумана или спорами жгучего пуха, которого в каждом лесу хоть отбавляй. Густые стелющиеся облака тумана были на руку беглецам. Видимость ощутимо ухудшилась. Теперь преследователям придется плотно поработать, чтобы найти двух опытных полевиков.

Окрестности предприятия «Вектор», корпус № 400-бис

Сталкеры шли быстро. Перестрелка в окрестностях схрона скоро затихла. Этот факт не предвещал ничего хорошего. Приходилось поторапливаться. Преследователи могли выяснить отношения и возобновить погоню. Напарники не разговаривали, берегли дыхание. Они взяли приличный темп с некоторым риском вляпаться в неприметную аномалию. По ходу движения в этом противном мокром лесу иногда встречались совершенно непроходимые участки. На пути вырастали завалы из упавших деревьев, иссохшие коряги причудливой формы иногда цеплялись за амуницию. Кое-где парили и пузырились небольшие лужицы с жидкостью насыщенного синего цвета. Старики настоятельно рекомендовали обходить их стороной.

Поговаривали, что однажды один молодой сталкер по прозвищу Ивашка попил из такой вот лужицы и превратился в маленькую пушистую псевдоплоть. И ведь что самое главное! Говорят, его какая-то баба предупреждала, мол, не пей – псевдоплотью станешь. И откуда только в Зоне баба эта взялась? Наверняка брехня все это. Не может быть! Да и покажите мне такого идиота, который по своей собственной воле будет химически активный раствор из лужи хлебать да нахваливать. Санай и Сарацин через такие вот водоемы и перепрыгивать-то обычно опасались, старались обходить стороной. А этот придурок взял и напился! Фигня полная! Болтают, языками трясут!

Изредка на пути встречались плотные клубки «ржавых волос». Сарацин давно приметил, что эта аномальная мерзость развивается из таких вот сгустков, выпуская в разные стороны колючие лианы. Бывали случаи, когда такие вот отростки длиной от пары до нескольких десятков метров выбрасывались в разные направления и начисто перекрывали возможность прохода. За кажущейся хаотичностью этой аномалии скрывались четкая система и закономерность!