Притаившийся, ждущий, он знал, когда раздастся шум. Ноги Алексис скрылись. Она подошла к дверце шкафа, протянула руку, пока незваный гость подглядывал за нею в щелку. Все случилось так, как он себе и представлял. Дребезжащий звук двери, быстро отъехавшей на полозьях, испуганный крик Алексис, оказавшейся лицом к лицу с мужчиной, который бросился вперед из своего укрытия, прижался к ее телу, молча ее обнял.

— Господи, Дэрри! — задохнулась Алексис. — Что ты здесь делаешь?

Дэрри засмеялся, чуть разжимая ее руки. Она раздраженно фыркнула.

— Испугалась?

— Отпусти меня. Слышишь, я серьезно.

— Отпустить? А как насчет этого? Хочешь, чтобы я отпустил это или это? М-м-м. Какие приятные и горячие. От небольшого испуга женщина возбуждается прямо на глазах.

— Дэрри! Я тебе говорю.

— Только не говори, что тебе не нравится.

— Нет, не нравится. — Голос Алексис звучал натянуто, она попыталась вырваться. — Убирайся!

— Убирайся? — Дэрри наклонился, чтобы подобрать ее белье. — Нет, я предпочел бы как раз наоборот. Может, лучше крикнешь «Входи»? — Пауза. — Какие миленькие.

— Что ты делаешь? — Вздрогнули пружины кровати, на которую он ее бросил. — Эй! — испуганно закричала она, испуг и волнение комкали ее слова. — Нет!

— Дай мне другую руку.

— Дэрри, не надо, перестань.

Ее голос становился все испуганнее, терял свою силу, становился ранимым, так, когда бывает, когда женщину связывают. Ошибиться в этих звуках было невозможно. Мужчина ее связывал, заломив руки за спину. Небесный Конь представил себе, что мужчина связывает ее лифчиком или черными чулками.

— Ой, слишком туго.

— Слишком туго?

— Я не хочу сейчас.

Они уже делали это раньше?

— Нет, не надо, — умоляла она. — Не завязывай мне глаза.

Вероятно, она трясла головой, голос доносился скомканно и с разных сторон, покрывало заглушало слова.

Дэрри тяжело дышал.

— Когда я с тобой закончу… — звонкий шлепок, — я тебя познакомлю с друзьями.

Она ничего не видит. Трусы натянуты на глаза. Еще одна обжигающая пощечина. Стон Алексис, пытавшейся вывернуться, движение поддающихся пружин. Ее гневный, приглушенный крик. Последняя вспышка ярости. Приказ.

Еще одна, быстрая, пощечина выдернула Небесного Коня из-под кровати. Он вылез боком, опираясь ладонями на ковер, наружу и вверх из тени. Приятно было снова стоять на ногах, на воздухе, полностью увидеть всю сцену, более яркую, чем он себе представлял. Обнаженное тело Алексис было связано, во рту торчал кляп. Мужчина по имени Дэрри сидел на ее груди с расстегнутыми джинсами и терся о ее лицо.

Небесный Конь помрачнел, вспомнив приснившееся ему нападение. Он бросился вперед и схватил мужчину за пояс, сдернул его с кровати, сухопарое мужское туловище проскользнуло у него между рук, мускулы Небесного Коня напряглись, он сумел поднять одну руку и прижать сбоку голову мужчины, а большая ладонь Небесного Коня плотно зажала его рот и нос, так что тот не мог издать ни малейшего писка, не мог вдохнуть ни капли воздуха.

Алексис лежала на кровати, ее ноги были замотаны черными колготками, салфетка с ночного столика засунута в рот, руки связаны за спиной лифчиком, на глазах трусы.

— Дэр… — попыталась крикнуть она. Извиваясь всем телом, она попыталась его пнуть.

Небесный Конь вышел из комнаты, неся жертву одной рукой, которой зажимал лицо мужчины, а свободной рукой плотно закрыл дверь спальни. Потом он крепко взял его голову в обе руки и с силой дернул налево.

Раздался щелчок, и тело обмякло, сопротивление немедленно прекратилось. Больше ничего не осталось, нужно только избавиться от оболочки.

Он бросил мужчину на диван, открыл окно гостиной, вернулся за трупом и вывалил его наружу, держа за рубашку одной рукой и за джинсы другой, и стал раскачивать мертвеца взад-вперед под легким снегопадом, который тем временем начался, окутывал город приятным запахом свежести. Он не торопился, набирая инерцию движения, и тогда швырнул тело далеко вправо, чтобы создавалось впечатление, будто он выпал из окна соседней квартиры на этом этаже или на несколько этажей выше.

Пока Небесный Конь смотрел, как падает тело, мысли перегнали его взгляд, нашли твердую землю, эта неестественная высота притягивала его вниз, чтобы страстно поцеловать землю, поклониться ей и улечься в яме, вырытой в ней для каждого смертного.

Тело не ударилось о здание, как он ожидал, но полетело чуть в сторону, в свободное пространство. Оно бы ударилось о проезжавшую машину, если бы какая-нибудь машина случайно оказалась на его пути. Достопамятная история, о которой можно было бы рассказать подружке, родным или друзьям. Новая легенда большого города.

Небесный Конь не стал дожидаться, пока тело ударится об асфальт, нырнул обратно в тишину квартиры, вертикальные жалюзи заколыхались, когда он закрыл окно. Все было в полном порядке и спокойно. Все на своем месте. Красивая квартира, приятная глазу, где чувствовалось присутствие женщины.

Он попытался сосредоточиться на окружающих вещах, но его мысли все еще оставались с трупом, как будто в некотором роде Небесный Конь падал вместе с ним, будто нечто отрывало часть его от глубинного естества, вытягивало что-то из него, и от этого у него сводило живот, чтобы удержать все внутри, на своем месте.

Высота — путь, который избрал отец Небесного Коня. Ну и история, вот бы кому-нибудь рассказать. Ну и легенда. Но кому бы он мог рассказать, если он сам никогда не был собою до конца?

Из-за закрытой двери спальни он услышал какой-то шум. Алексис, связанная, с кляпом во рту, ждала его там.

Дженни втайне обожала красивые вещи. Несмотря на цинизм и простые джинсы и футболки, которые она носила постоянно, она все-таки представляла себя в фантазиях шикарной женщиной с полным шкафом дорогой одежды и туфель, купленных у самых знаменитых модельеров. Она знала их имена по модным журналам на магазинных стеллажах, которые пожирала глазами. Келвин Кляйн, Оскар де ла Рента, Карл Лагерфельд. И она мечтала, как бы она поехала путешествовать по удивительным странам. По сказочным местам, куда на реактивных самолетах летали модели на фотосессии, потому что они такие красивые и необыкновенные. Пляжи с небесно-голубой водой. Дорогие отели с высокими потолками в Риме и Париже. С шиком устроенные вечеринки. Кинозвезды и богатые, красивые люди. Все как в сказках и телепрограммах, которые она неотрывно смотрела годами, томясь желанием попасть в мир гламура. Она желчно критиковала и костерила тех, кто был красивее ее, тех, кто имел больше денег и вещей, жил легкой жизнью и за кем ухаживали симпатичные парни. Ее уязвляло до глубины души, когда она видела, как они живут, она тосковала по этой жизни и понимала, что в своей никогда не добьется такой изысканности и надежности.