– И не забывай, существует опасность окончить свои дни точно так же.

– Жуть!

– Вот и я говорю: жуть.

Оба поежились от внезапного озноба.

Воспоминание о мальтийской болонке понудило друзей-приятелей оглядеться и удостовериться, что причудливый стиль приемной во всем великолепии царил и в кабинете. Комната едва освещалась единственным светильником, однако в сумраке можно было различить чучела, слепо смотревшие искусственными глазами из стеклянных шкафов. Парочка огромных игуан, зеленоокие филин и лисица вкупе с другими экспонатами свидетельствовали о любви хозяйки салона к таксидермии. Посетителям пришлось прервать обзор экспозиции, в которой насчитывался не один шкаф с дохлой тварью, поскольку мадам Лонгстаф не без труда поднялась с лежака и направилась к ним с протянутой рукой:

– Добхый вечех, сеньохы.

Рост знаменитой ясновидящей достигал ста восьмидесяти сантиметров. Все они были задрапированы в прозрачный зеленый муслин, голову мадам венчала гора светлых волос. Но самым замечательным оказалось то, что стало очевидным несколько позже,

– Как будем гадать? – полюбопытствовала прорицательница. Мелодичный акцент мало вязался с нордической внешностью. – На хакушках, на кахтах или на шахе? Что вы пхедпочитаете?

При слове «шар» мадам Лонгстаф повернула голову, и Карлос изумился: анфас гадалка была похожа на Гуниллу фон Бисмарк.

– Итак, что вы пхедпочитаете? – нетерпеливо повторила мадам, которой давно наскучило наблюдать, какой потрясающий эффект она производит на новичков. – Вы же не думаете, что я буду сидеть с вами всю ночь! Я слишком устала от возни с хакушками, выбихайте, сеньохы: кахты или шах? – Заметив смущение Карлоса, она смягчила тон: – Понимаете, все способы гадания пхиблизительно одинаковые. Я пользуюсь эклектическим методом, так что выбихайте, что нхавится, только побыстхее.

– Ну, не знаю… – промямлил Карлос. – Карты… Его перебил Нестор. За несколько минут он весьма толково изложил суть истории нарисованной девушки. Мадам Лонгстаф выслушала его с большим вниманием и редкими комментариями: «Как мило!», «Божественно!», а также: «О bellega[14]!» В какой-то момент она взяла на колени белую собачонку и принялась поглаживать ее по голове; когда рассказ подошел к концу, мадам испустила вздох, повернулась налево всем телом и начала искать что-то в шкатулке на столе.

Тогда-то Карлос и заметил странную особенность, выделявшую прорицательницу из сонмища смертных: изменчивый профиль. Сейчас, наклонив голову, она уже походила не на Гуниллу фон Бисмарк, а на киноактера Малколма Макдауэла. Карлос совсем недавно видел по телевизору «Механический апельсин», поэтому неожиданная метаморфоза воистину шокировала его. Он отвел взгляд в сторону и вновь на мадам, и опять перед ним возник ужасный герой кинофильма, не хватало только стилета в руке и накладных ресниц на левом глазу. Между тем предсказательница извлекла из шкатулки потрепанную колоду карт и вернулась к профилю госпожи фон Бисмарк, на радость Карлосу.

Нестор подумал и решил продублировать финальную часть своей речи:

– Итак, мадам, вот почему мы пришли к вам. Этот юноша хочет не только чтобы вы предсказали ему будущее по картам Таро или другим способом, он желает также получить от вас какое-нибудь зелье, понимаете, заклинание какое-нибудь, с помощью которого можно было бы встретить женщину, максимально похожую на некий портрет. Это скорее всего каприз, однако мне известно из хороших источников, что вам подвластно многое.

– Что вы знаете обо мне? – испугалась пожилая кукла Барби с арийскими чертами лица. – Вы знаете многое о многих, я бы сказала, слишком многое. Нестор сначала заулыбался и рассыпался в любезностях, а потом положил через стол руку ей на предплечье и сжал пальцы так, что стало ясно: только хорошее воспитание не позволяет ему ответить должным образом.

– Хохошо, хохошо, как вам угодно, – удивилась Лонгстаф, которой не часто приходилось ощущать подобную реакцию на свои слова. – Пхошу пхощения, не хочу показаться назойливой, однако… Однако, – твердо повторила она и поменяла Бисмарк на Макдауэла, – забудем на минуту о юноше и поговохим о вас. Позвольте сообщить об одном событии, оно пхоизойдет с вами в будущем, и вам следует о нем знать.

Нестор не успел вовремя сжать пальцы на предплечье, поэтому мадам продолжила тем же тоном:

– Вы стхадаете от неизлечимой болезни, диагноз, полагаю, вам известен: хак, не пхавда ли? Так вот, вас, может быть, обхадует то обстоятельство, что вы не умхете от…

Нестор застучал ладонью по предплечью, как телеграфист. Наверное, он рассчитывал, что мадам знает азбуку Морзе и поймет его просьбу: «Заткнись, старая ведьма». И он не ошибся. Крайне удивленная пророчица умолкла и быстро высвободила предплечье. Однако через несколько секунд она оправилась и, как бойскаут, обязанный всегда говорить правду, произнесла:

– Хазхешите мне по кхайней мехе спхосить вас, сеньох. Вы в самом деле не хотите побеседовать о состоянии ваших легких? Или об опасностях, котохые таят мохозильники и шоколадные тхюфели? Или о кулинахных хецептах? А записные книжки в коленкоховых обложках? Вы и о них не хотите знать?

Карлос подумал, что у старухи поехала крыша, но вслух, естественно, диагноз не поставил.

Произошел ли новый обмен сигналами Морзе между Нестором и ясновидящей, неизвестно. Карлоса отвлекла залаявшая Фри-Фри. Он уловил лишь резюме мадам Лонгстаф.

– …Ну хохошо, бесполезно пытаться помочь тому, кто пхедпочитает ничего не знать. Кхоме того, – лицо приняло усталое выражение, мадам стала воплощением знаменитой немки-аристократки из Марбельи, – isso n?o ? comigo[15], так какое мне дело! Уже поздно, поэтому закхуглимся самым пхостым способом: посмотхим, что можно пхедложить этому юноше. – Она с деловым видом углубилась в другую шкатулку.

Карлос не заметил уже привычной метаморфозы. Наверное, ему померещились преображения старухи.

– Вот. – Прорицательница достала что-то, покрытое совсем не магической пылью. – Sta bon[16]. – Выпрямилась и вручила Карлосу флакон размером с мизинец. – Слушай внимательно, filhinho[17]. Пхинимать нужно в каждое полнолуние по четыхе капли, пока не кончится. Затем, молодой человек, возхадуйтесь: заклинание подействует, ибо ваш случай элементахный.

– Да-а? И только-то? – разочарованно протянул Карлос.

Мадам Лонгстаф нетерпеливо взмахнула зелеными рукавами:

– Сокховище мое, именно за монотонность я ненавижу эту хаботу. Скучное наступило вхемя: людям тхебуются одни любовные заклинания. Тот пхосит найти ему подходящую паху, этот – пхивохожить кого-нибудь пхотив воли. Конечно, иногда встхечаются по-настоящему охигинальные случаи. Напхимер, кто-то жаждет избавиться от мучительной пхивязанности или тайной стхасти. – Мадам словно забыла, что разговаривает с клиентами, она просто вспоминала события минувшего дня. – Вы обхатили внимание на уважаемого сеньоха, котохый недавно вышел от меня? У него кохоткая стхижка, такую носили боши в Пехвую миховую войну. Так вот, он выдал настоящий пехл: пожелал, чтобы я стехла из его сознания навязчивое воспоминание, толкающее на нежелательные поступки. – В голосе прозвучала нотка изумления, что было непростительно для профессиональной гадалки и объяснялось, очевидно, только усталостью. Мало того, мадам машинально взбивала шерсть Фри-Фри, словно делала стрижку ежиком. – Ну хватит, Махлена!