Из-под ног вылетела куропатка. Петя повел ей вслед ружьем, промахнулся первым выстрелом и вторым догнал улетавшую птицу.

Куропатка была покрыта рыжеватыми перьями.

— Вот, — сказал Петя, — а еще называется белая куропатка!

— К зиме и станет белой, — ответил Иван Николаевич, — так же, как заяц, как горностай, как многие другие звери и птицы. Такая перемена называется сезонной окраской: животное изменяет свой цвет, приспособляясь к изменяющейся окраске местности. Такая защита помогает животному укрываться от врагов.

— Верно, — согласился, подумав Петя, — попробуй-ка рассмотреть рябка, когда он к дереву прижмется!

В это время дохнул порыв ветерка и остро запахла гарью.

— Должно быть пожар недалеко, о котором тунгусы говорили… — сказал Николай.

И вправду, тропа спускалась в обширную котловину, курившуюся по верху леса желтоватым дымом. С пожарищем было так же, как вчера с харальконовым чумом: никак обойти невозможно!

— Не вся же падь здесь горит, — рассудил Николай, — всегда мы сумеем негорелым участком пробраться…

Вероятно, давно стояло сухая погода, и толстый слой прошлогодней травы и хвои хрустел под ногами, издавая смолистый запах.

— Это трунда. — пояснил Николай, — она-то и загорается скорее всего! Бросят костер где-нибудь не потушив, а то и просто спичку — и пойдет пластать!

— А подумайте, ребята, — добавил Иван Николаевич, — какая беда пожар в промысловом районе! Таежные хребты — это главное пристанище белки, которая питается лиственничной шишкой. А пройдет такой пал, и на многие годы местность станет бесплодной пустыней. Охотник останется без промысла, а следовательно и без пищи…

Спустившись в котловину, путешественники попали в волну едучего дыма. Где-то курили и дымились еще невидимые костры пожара, а уж ветер гнал туманный чад, затягивавший небо.

— Глядите-ка, солнце-то какое стлало! — встревоженно сказал Петя.

И верно, солнце словно потеряло блеск своих лучей и покрасневшим диском висело в мутном небе. Вдруг, шедший впереди Николай остановился и крикнул:

— Огонь!

Впереди, по кустам и деревьям поигрывали пламенные язычки, цепью рассыпались по высохшему мху. Змейками ползли по ветвям, алыми платочками трепетали со стволов деревьев. Синий дым тянулся низом, слепил глаза и не давал дышать…

Было жарко и в тишине тайги слышался шумный, безостановочный, треск огня.

Наши путники круто свернули назад и, спеша, зашагали вдоль линии пала. Дошли до участка, еще не захваченного пожаром, и бросились вперед, торопясь прорваться за огненный фронт.

Опять очутились в нетронутой тайге. Пал остался сзади. Вначале здесь все было свежо и зелено. Но вот реже и обнаженней сделались кусты, между ними пошли седые дорожки пепла — следы обгоревшего мха. Почерневшие деревья еще дымились. На иных сгорела вся листва, и они стояли голые, точно зимою. У других были повреждены, видимо, корни и деревья низко нагнулись к земле. Петя попробовал пепел рукой и обжег себе палец:

— Бежим скорей, а не то сапоги сгорят!

Но спешить приходилось с оглядкой, потому что на каждом шагу можно было нырнуть в глубокую яму от вывернутого корня. В яму, полную дотлевающих углей!

Выгоревшую полосу миновали и опять свободно дышали в уцелевшей тайге.

Но опасность еще далеко не миновала! Немного пройдя, опять увидели перед собой мельканье огней…

— Чорт возьми! — выругался Иван Николаевич, — никакой системы в этом пожаре нет! Бросает ветер огонь, вот и вспыхивает тайга кострами…

Возвращаться назад было поздно. И они бежали, стараясь подальше держаться от пламени, прикрывая лицо руками и сетками.

Неожиданно добрались до большого холма, заросшего крупными елями. Холм бугром возвышался над тайгой.

На нем то, вроде как в крепости, и укрылись путешественники. Но совсем ненадолго. До тех пор, пока Николай, влезший на дерево осмотреться, не спустился с тревожной вестью, что холм, окружается огненным палом…

Вот уж видно, как лоскутками пламени подбирается к ним пожар, как струйками золотистыми сползает по склонам, грызя иссохшую тундру!

Неожиданно Иван Николаевич, устало сидевший на кочке, обратил внимание на журчащее бульканье ручейка.

— Ребята, — крикнул он, — раз ручей, стало быть у него есть и сток. Авось пролезем его руслом? Не унывай!

Пробежали холм по пути ручейка. Он спускался вниз и под горкой слился с другим ручейком, образуя узкую таежную речку.

По руслу ее и бросились наши путники. Мешали бежать скользкие и крупные камни и перевалившиеся с берега на берег стволы деревьев. Были тут и ушибленные колена, и ободранные руки, и расцарапанная щека!

Вода была мелкая, редко доходила до пояса. Кругом дымили и тлели опаленные берега, и в них текла спасительная речка.

Сзади послышался треск и пахнуло жгучим жаром. Холм, на котором пятнадцать минут назад сидели беглецы, теперь полыхал гигантским, пламенным букетом!

Николай бросился в воду ничком. За ним и другие. Жаркий порыв пронесся, дышать стало легче, а мокрая одежда предохраняла от обжогов.

Вот, поворотом, речка входит в широкий, заболоченный спуск, к совсем уже близким, зеленым берегам Тунгуски.

Здесь все свежо и сыро, сюда не пробраться пожару.

— Ура, — кричит обрадованный Николай, — выскочили!

— Не сладил с нами шаманов бог, — смеется Петя, — пускай теперь огонь раздувает!

— Эге, — спокойно закуривая, — говорит Иван Николаевич, — а вон и наша илимка.

Действительно, около берега виднелась знакомая мачта с красным флажком.

Путники были дома!

Почти на девятьсот километров продвинулась экспедиция и была недалеко от большого притока Тунгуски, реки Кочечумо.

На устье этой реки недавно был построен поселок — тунгусская культурная база и всем хотелось увидеть ее.

— Культурная база, — об’яснил Иван Николаевич, — это место, где тунгус получает медицинскую помощь, где лечат его оленей, учат ребятишек, где ведется просветительная работа.

Там имеются больницы, школы, кооператив. Там тунгусское население наглядно знакомится с культурными мероприятиями советской власти, постепенно привыкает к ним и отстает от диких и невежественных обычаев тайги.

Таких культбаз построено на севере несколько. Они ставятся в самых глухих местах тайги и тундры, среди кочевий туземцев.

Профессору тоже хотелось поскорей добраться до этого места. Но уже не из простого любопытства, а по делу.

— Нам очень интересно, — говорил он — испытать найденный уголь. Посмотреть, как он горит и много ли в нем посторонних, засоряющих его примесей. Ведь, чем чище уголь, т.-е. чем меньше дает он золы при сгорании, тем он ценится выше. Так вот, на культбазе есть хорошая кузница, и мы в горне ее и попробуем уголь!