открыл глаза. Было совсем темно. Утро еще не начиналось, а поток движущихся машин на проспекте, где стоял дом, и была его квартира на 10 этаже, и вовсе прекратился. Значит, где-то около четырех утра. Это самое «слепое» время для водителей. Он помнил, что всегда водители ищут с 3 до 4 ночи, где переждать до рассвета, или вообще не выезжают в это время.

В свои 60 лет Эдуард Александрович Светогор чувствовал себя на все тридцать девять. Легкая походка и спокойная размеренная жизнь. Утро начиналось с завтрака — пророщенные семена, стакан сладкого чая, и пару легких бутербродов с различными сырами. Эдуард Александрович любил сыры, и понимал их вкус. Вообще его можно назвать гурманом во всем. И в еде и в мелочах жизни. И даже в любви.

Он любил, чтобы на столе были деликатесы — мидии, раки, кальмары, икра, какая-то особенная морская рыба-акула, скат. С самого раннего детства Эдуард Александрович ел всевозможную рыбу в таком большом количестве, что считал, что весь пропитан фосфором и светится.

Его отец часто ездил на лов рыбы. Но это была привилегированная рыбалка. Отец работал на крупном судоремонтном заводе большим начальником. А завод имел свои закрытые места для ловли рыбы и охоты. Было у отца и двуствольное ружье — хорошее, с какой-то именной чеканкой, и серьезный охотничий нож.

Отец привозил так много рыбы, что вся женская половина семьи — мама и бабушка чистили и готовили ее два дня подряд до самой глубокой ночи. Зато потом: и икра всевозможная, и котлеты из щуки, жареный жирный сом, который мог быть размером в рост человека, и кутум, жерех, сазан, усач, и даже осетр и белуга. И так хотя бы раз в месяц, такой улов кормил всю семью, и даже перепадало соседям и родственникам.

А ловили они в тех местах, где река Кура впадает в Каспийское море. Поэтому привозили и морскую рыбу и речную. В Каспии было много осетровых рыб, и они заходили в реку, где и своих речных было вдоволь. Вот такие большие уловы и получались.

О своих корнях Эдуард Александрович не интересовался, да и сам отец не любил что-то рассказывать. Но Эдуард Александрович все узнал, сам того не желая. Узнал от своей тети Маргариты, что в один прекрасный вечер ему все и рассказала.

Эта загадочная история потом долго снилась Эдуарду Александровичу, и он иногда участвовал в своих сновиденьях, спасая своего деда, отбиваясь от каких-то страшных людей, и даже стреляя из дедова пистолета.

А тетя Маргарита все поведала по порядку. Дед был военным, и его отправили начальником заставы на самый юг Азербайджана в город Ленкорань. Это субтропики и там было все: и всевозможные цитрусовые, заросли субтропического леса, огромное разнообразие рыбы и дичи. Все это — на берегу теплого южного Каспия. А дальше — граница с Ираном.

Там дед и познакомился со своей Зоей — красавицей, певуньей, умницей. У них родился сын — отец Эдуарда Александровича. А дальше Зоя-красавица, певунья, умница — УМЕРЛА — в свои 25 лет! И дед остался один с сыном.

Он получил назначение в Баку на должность крупного начальника Управления Государственной безопасности, что вело контроль за деятельностью Академии Наук и Управления «Азнефть». То есть все было под оком государства — и наука и ресурсы. Прекрасная квартира напротив бакинского приморского бульвара. Уважение и почет, но память о Зое — красавице, певунье, умницы часто приводила его к депрессивному состоянию, и было и такое, что он ночью тихо рыдал, стесняясь своих слез закаленного коммуниста.

Доходило до абсурда. Ему ставят в квартиру телефон — редкость для довоенного времени, а он заявляет, что другим телефон важнее, а за ним всегда может приехать машина с его шофером. Нам этого не понять с нашим прагматизмом. Из другого теста их лепили. Была вера в светлое будущее, которое им обещали через мощную, специально созданную, пропагандистскую машину. Обещали те, кто обманул великий народ и уничтожил Великое Русское Государство по заказу финансовых хозяев мира.

Дед женился, родились три дочери — Рита, Лина и Аделя. Эдуард Александрович поинтересовался у своей тети, насчет имени младшей сестры.

Она поведала, что жена деда была в положении, но он улетал в командировку, и, провожая его, услышала это имя в реве двигателя, подготовленного к отлету, самолета. Какое имя кричал тогда дед — никто уже не знает. Так и осталась младшая — Аделей.

Шла война. На конференцию в Тегеран с союзниками — США и Великобританией, И.В.Сталин должен был направиться по засекреченному пути, никто не знал — будут это самолет, поезд, автомобиль, да и их последовательность — тоже никому не была известна. Поэтому были подготовлены разные пути следования И.В.Сталина. В том числе и дорога на юге Азербайджана, которая шла к границе с Ираном. Дед был когда-то начальником заставы в том районе, и прекрасно знал весь этот район. И он решил сам проверить, как охраняется этот участок возможного движения товарища Сталина.

Ехать на машине они решили ночью, чтобы к утру быть на границе, и все осмотреть до дневного южного палящего солнца. Два человека в машине — он и шофер. Никакой охраны, а я его предупреждали, что возможны провокации. Он им, смеясь, парировал:

«Я эту границу несколько лет на замке держал. Сам справлюсь. Никто о моей поездке, кроме вас — моих боевых друзей, не знает. Все будет спокойно»

Ночная дорога в лесистых горах опасна своими крутыми поворотами, но шофер Василий уверенно вел машину, что-то напевая себе под нос. Дед задремал. Через три часа будет граница.

Дед резко просыпается, выстрелы заставили его открыть глаза. Василий на скорости свернул от обрыва к лесу.

Дед крикнул: «Что происходит? Быстро доложить обстановку!»

Василий задыхаясь, от какого-то непонятного для него липкого страха, выдавил:

«В нас стреляли. Темно, не видно, но я заметил какой-то черный автомобиль, били оттуда. Нам нужно уходить!»

Яркий свет фар ударил по глазам. Василий остановился. Черный автомобиль преградил дорогу. К машине подбежали трое в черных, закрывая все лицо, масках. Деда и Василия положили на землю. Их стали обыскивать. Секретные карты проезда Сталина дед спрятал у себя.

«Я их отдам только со своей жизнью» — говорил он сам себе перед отъездом.

Неизвестные нашли карты. Василий видел, что дед отчаянно стал выворачиваться из рук нападавших, но они резко его скрутили и уткнули лицом в землю.

«Дай ему по его дурной башке, да так, чтобы он