Я ждал теперь просто из принципа.

Ведь если десять минут простоял, глупо уходить, правда же?

Вечерело.

По парапету набережной ползали муравьи. Их было много. Но гораздо меньше, чем туристов. Я подумал: если человек – самое распространенное животное на планете, то неужели это касается и муравьев тоже? Нет, не может быть!

Наконец я снова услышал сбоку долгожданное «addio».

Они ушли, побежали в разные стороны.

А я наконец дорвался до угла и сделал снимок.

этнография и антропология

Полночь. Но в вагоне еще много народу.

Напротив – среди кроссовок, кедов и сапог – вдруг бальные черные шелковые туфельки с бантиками.

Красивая, явно к случаю сделанная прическа. Черное весьма короткое платье. Светлая накидка на плечах.

Стройные ноги. Ухоженные руки.

Лет – ближе к семидесяти.

Напротив меня сидят две женщины.

Одной лет двадцать пять – тридцать, не больше.

Светло-русые волосы с совсем выбеленными прядками, до плеч и даже длиннее, впереди спадают на грудь. Из-под волос поблескивают серьги.

Большие прямоугольные очки с чуть скошенными книзу уголками. Лицо очень аккуратное, собранное. Шея замотана тонким шарфом, прикрывающим рот. Черная куртка. На левой руке гладкое золотое кольцо, похожее на обручальное, но на среднем пальце; а на правой, на безымянном, кольцо с камешком. Руки крупные и изящные, короткие аккуратные ногти. В левой руке сжимает мобильник, правой рукой держит книгу, уперев ее в сумку – замшевую, с кожаным ремешком.

Выношенные джинсы с сильно протертыми коленями – протертости явно не дизайнерские, а натуральные. Черные старые сапоги с забрызганными носами. На книге написано «Мэри Хиггинс Кларк».

Рядом женщина лет сорок – пятьдесят. Крашенные в рыжину длинные волосы, выстриженная косая челка падает на правый глаз – левая часть лба открыта, а правая вместе с глазом закрыта совсем. Крупные черты лица. Большой нос.

Дремлет, обняв клеенчатую сумку.

Очень большие и некрасивые руки безо всякого маникюра. Просторная бело-серая накидка, серая суконная юбка с белой полосой. Черные ажурные чулки, короткие ботики – замшевые, с искристыми металлическими висюльками. На накидке одна большая пуговица тоже бело-серая, то есть в одежде виден какой-то художественный замысел.

В молодости, наверное, считалась «видной», а то и «яркой».

Днем.

Напротив меня сидит девушка со свежим, чуть обветренным лицом. Зеленые глаза. Красивые пухлые губы, чуть курносый нос. Сильные пепельно-золотистые волосы туго зачесаны назад и стянуты на затылке простым шнурком. И еще одна прядка удерживается стальной заколкой. Она полноватая, но очень стройная и подтянутая. Тонкая талия – это подчеркивает тесная темно-бежевая куртка чуть-чуть военного вида, с отворотами и погончиками. Под курткой расстегнутый воротник бирюзовой блузки. На руке серебряное колечко с вензелем. Черная юбка до колена. Светлые чулки. Рыже-бежевые сапоги.

У нее спокойное, уверенное и даже смелое лицо. Мы случайно встретились глазами и стали, что называется, играть в гляделки. Она смотрела на меня довольно долго, потом чуть улыбнулась и отвела взгляд.

Ее соседка с лицом тонким, бледным, но тоже как будто загорелым. Черные глаза, изогнутые брови. Пышные и волнистые темные волосы, целая грива, чуть ли не до локтей. Довольно худая. Черное, застегнутое под горло, короткое драповое пальто, из-под него видна длинная черная юбка в крупный белый горошек. Светлые чулки, черные ботики.

Смотрит тоже уверенно, но при этом немножко в себя.

У обеих на левой стороне груди большие черные таблички с белыми, издалека видными буквами.

У первой, зеленоглазой:

«Сестра Гровер».

У второй, с пышными волосами:

«Сестра Хьюз».

(И внизу мелкими буковками: «Церковь Иисуса Христа Святых последних дней». То есть мормоны. В смысле, мормонки).

Поздно вечером.

В вагон входит девушка в короткой куртке, лиловая футболка из-под куртки налезает на брюки. Девушка на ходу читает, садится, не переставая читать. Книга называется: «Георг Зиммель. Избранное. Созерцание жизни». Читает, отмечая строки ногтем, как Евгений Онегин.

Через две остановки девушка встает и, не отрываясь от книги, выходит из вагона. Вижу, как она медленно идет по платформе, уставившись в книгу.

Спускаюсь по эскалатору.

Слышу – кто-то насвистывает старую мелодию. По встречному эскалатору вверх едет молодой человек примерно двадцать пять лет. На нем темно-бордовый твидовый, в мельчайшую клеточку, пиджак. Светлые, слегка волнистые волосы. Сложив губы трубочкой, он свистит: «Где-то на белом свете, там, где всегда мороз, трутся спиной медведи о земную ось… Ля, ля-ля-ля-ля, ля-ля, вертится быстрей земля…» И прическа у него тоже из шестидесятых. Вылитый Шурик из «Кавказской пленницы».

Чудеса.

Полгода назад, наверное.

Едем с женой в метро.

Поздний вечер, около одиннадцати. Напротив замечательная компания. Мужчина и две женщины. Всем около шестидесяти.

Изящно и дорого одеты. Женщины в тонких драповых пальто, шелковые косынки на шее, очень аккуратные прически-укладки, ненавязчивая косметика. Пальто распахнуты, видны отличные костюмы английского стиля. Брошки а-ля Олбрайт. Золотые часики у одной современные, у другой подчеркнуто старинные. На пальцах помимо обручальных еще разные скромные, но непростые кольца: у одной брильянтовая «маркиза», у другой камея. Ухоженные ногти, стройные ноги в прозрачных чулках. Сдержанного фасона туфли на невысоких каблучках. На одной красивые очки на тонких ажурных дужках. Держат в руках такие, как бы это выразиться, «бизнес-сумочки»: то есть это дамская сумка, но и лист бумаги А-4 туда входит; мини-портфель.

А мужчина – тот вообще. Седой, коротко стриженный, улыбчивый. Отличный темно-темно-синий костюм в тончайший рубчик, белая сорочка с запонками, красный галстук без узоров тоже с заколкой. Распахнутый светлый плащ, классические ботинки. Плоские часы. Руки с холеными заостренными ногтями, обручальное кольцо и мужской перстень с черным камнем. Чуть выдвинул одну ногу, которая, наверное, худо сгибается. Между коленями поставил трость с удобной рукояткой, не палочка из аптеки, а нечто старинное, отцовское или даже дедушкино. Рядом на скамейке портфель из матовой кожи с пряжками.

Они громко разговаривают. Мужчина красиво жестикулирует своими красивыми руками, делает круглые жесты, отводя большой палец. Дамы слушают. Иногда смеются. В разговоре всё время чьи-то имена и отчества. «Сергей Николаевич выступил, а Артур Степанович ему ответил, но тут Василий Яковлевич вмешался, и…»