Лан Цяньцю ответил:

– Повелитель Ветра прав. Сегодня вы пострадали, спасая меня, но не думайте, что я прощу вам убийство моей семьи. Я знаю, что вы отлично фехтуете обеими руками, в этом мастерстве вам нет равных. Так давайте сразимся! Беритесь за оружие, будьте мужчиной!

Се Лянь посмотрел сначала на клинок, затем на Тайхуа, медленно покачал головой и сказал:

– Много лет назад я дал клятву, что больше никого не убью мечом.

Перед мысленным взором Лан Цяньцю возникла картина того вечера: когда он вбежал в зал, человек в чёрном плаще, убийца его родителей, как раз доставал клинок из тела отца.

Глаза юноши заволокла кровавая пелена; выглядел он жутко – и сжал рукоять меча так, что пальцы захрустели.

Ши Цинсюань одним взмахом метёлки отвёл клинок в сторону:

– Мне всё же кажется, что это недоразумение. Если советник Фан Синь носил маску, кто-нибудь мог сотворить это зверство под его личиной. Как думаете, Владыка?

Все обернулись к нефритовому трону.

– Сяньлэ, – позвал Цзюнь У.

– Да, – ответил Се Лянь с поклоном.

– Подтверждаешь ли ты сказанное Тайхуа?

– Подтверждаю.

Это прозвучало очень холодно. Доселе он никогда не говорил в таком тоне, оттого все – и Фэн Синь, и Му Цин, и Ши Цинсюань – разом переменились в лице.

Цзюнь У кивнул и вновь спросил:

– Ты ли тот самый советник Фан Синь, что устроил кровавую бойню на Золотом пиру?

Помолчав мгновение, Се Лянь поднял голову:

– Да, это я.

Сказал – как отрезал. Теперь отступать было некуда.

– Что ж, отлично. Вы признались! – воскликнул Лан Цяньцю.

Многие небожители замарали руки человеческой кровью, но впервые кто-то решил вот так, при всём честном народе, свести счёты. Может, потому, что впервые потомок жертв оказался столь могущественен, чтобы вознестись и призвать убийцу к ответу.

Даже Пэй Су, несмотря на покровительство самого генерала Пэя-старшего, отправился в ссылку в мир смертных. Что уж говорить о Се Ляне, за которого некому заступиться… Разве только Цзюнь У решит оставить его на Небесах по старой дружбе, если будет на то его воля.

Никто не понимал, как он относится к принцу. Когда тот только вознёсся, император очевидно ему благоволил. Во второй раз они сошлись в битве, и Се Лянь нанёс Верховному богу войны несколько ран, прежде чем был побеждён. Сейчас они общались весьма приветливо, словно решили оставить размолвки в прошлом. Владыка даже подарил принцу новый дворец в центре столицы небожителей, но истинные его чувства оставались для других загадкой. Поэтому все в зале навострили уши в ожидании решения Цзюнь У.

Однако Се Лянь заговорил первым:

– У меня есть к вам личная просьба.

– Говори, – кивнул Цзюнь У.

– Пожалуйста, лишите меня звания и сошлите на землю.

Часть присутствующих изумлённо заохала и в то же время преисполнилась к принцу некоторого уважения. Вознестись так непросто – кто после этого захочет обратно к смертным? Обидно же: столько карабкаться на вершину и махом сорваться. Никому бы и в голову не пришло просить Владыку о подобном.

Впрочем, нашлись и те, кого просьба Се Ляня не удивила: раз уж увяз в деле по самые уши, может, лучше отступить по собственной воле, чем продолжать нарываться. Дважды выгоняли с Небес – и третий раз переживёт: ему не в новинку, привык, наверное.

Лан Цяньцю возразил:

– Я не просил о ссылке; вознесение – ваша личная заслуга. Я вызываю вас на смертный бой!

– Но я не хочу с вами сражаться.

– Почему? Вам не впервой! Сойдёмся в поединке – покончим с этим раз и навсегда!

– Потому что вы проиграете и умрёте, – холодно ответил Се Лянь.

Глава 46

Разгневанный Наньян против коварного Сюаньчжэня

В зале недовольно зашептались. Многие небожители, не сведущие в военном деле, подумали: «Мусорный Бог, лишённый силы, смеет заявлять такое самому Лан Цяньцю, богу войны востока? Что-то он зарвался. Вывернул всё так, словно это он не желает об Тайхуа руки марать! Ну и самомнение!» А вот Лан Цяньцю отнёсся к этим словам совершенно серьёзно. Он повторил:

– Я же сказал, будем биться не на жизнь, а на смерть! И не смейте мне поддаваться.

Вместо ответа Се Лянь повернулся к Цзюнь У:

– Владыка, пожалуйста, сошлите меня в мир людей.

Вдруг Ши Цинсюань поднял руку:

– Подождите! Я хочу кое-что сказать!

Император не возражал, и Повелитель Ветра жарко обратился к присутствующим:

– Вижу, все здесь считают, что принц Сяньлэ назвался Фан Синем и истребил семью правителя Юнъаня исключительно из мести. Но если он хотел отомстить, отчего же сохранил жизнь его высочеству Тайхуа? Ведь по логике вещей именно наследный принц должен был стать главной целью?

Вообще-то, многие небожители про себя задавались тем же вопросом, просто не считали нужным озвучивать свои сомнения. И только после выступления Повелителя Ветра некоторые согласно закивали. Ши Цинсюань продолжил:

– Я не так долго знаком с его высочеством, но лично видел, как он принял на себя удар самого Эмина, чтобы спасти наследного принца Тайхуа. Цяньцю, сами подумайте: зачем ему так рисковать?

Услышав о проклятом ятагане Хуа Чэна, Фэн Синь и Му Цин не на шутку испугались.

Кто-то предположил тоненьким голоском:

– Может, его совесть заела…

Ши Цинсюань громко перебил нахала:

– Это зловещее оружие, демонический клинок! И поэтому я считаю, что здесь что-то нечисто!

Пэй Мин тоже не удержался от комментария:

– Везёт же его высочеству! За него такой влиятельный человек заступается, борется за справедливость! А вот нашему Пэю-младшему так не повезло.

– Генерал Пэй, не подменяйте понятия, – ответил Ши Цинсюань. – С Пэй Су была совсем другая история. Я своими глазами видел, как он творил бесчинства, и собственными ушами слышал, как он в этом признался.

– Сегодня то же самое! – настаивал Пэй Мин. – Тайхуа лично был свидетелем злодеяния, а сейчас мы все слышали заявление наследного принца Сяньлэ. И в чём тут разница?

Рассвирепевший Повелитель Ветра собирался продолжить спор, но Се Лянь остановил его:

– Спасибо большое за ваше желание помочь, я правда очень благодарен. Однако это лишнее.

Не придумав достойного ответа генералу, Ши Цинсюань вынужден был смирить свой гнев и только погрозил недругу пальцем.

Наконец заговорил сам Цзюнь У:

– Господа, наберитесь терпения.

Эти тихие, но произнесённые ровным тоном слова услышал каждый небожитель в зале. Все поспешили разойтись по местам. Дождавшись, пока воцарится полная тишина, император сказал:

– Тайхуа, ты всегда был склонен действовать слишком опрометчиво. Так нельзя. Прежде чем рваться в бой, надо спокойно всех выслушать, разобраться, что к чему, и только потом принимать решение.

Лан Цяньцю внимал нравоучениям с опущенной головой.

Цзюнь У продолжил:

– Сяньлэ просит о ссылке в мир людей неспроста. Он явно что-то скрывает. Пусть пока побудет под арестом в своём дворце; позже я его допрошу. А до этого вам двоим лучше не видеться.

Такого никто не ожидал! Небесный Владыка оставил на Небесах Се Ляня, над которым потешаются во всех трёх мирах, у которого нет ни последователей, ни заслуг, которому