Попукивание приближалось, потом что-то натужно загудело и грохнуло.

– Мина, – констатировал водитель. – Китайский миномет. Конголезцы, суки, о себе напомнили.

Через минуту пришла команда остановить колонну и пробираться дальше россыпью на своих двоих. Мы пошли вдоль дороги, оставив водителя у машины. Федор со своей винтовкой был начеку, я держал «пигмея», а Войт, по-моему, прикидывал, кого ему лучше щелкнуть своим «никоном». Любопытно, чего это он так взъерепенился со съемками… Я его фотографий в «Рейтере» сроду не видел. Репортажики делал, да, но фотографом не считался.

Мозамбикцы появились из зарослей высокой травы абсолютно бесшумно, и их старший, очень загорелый, но все равно светлокожий сержант, сказал галантно:

– Рады приветствовать гостей на позициях отважного Второго армейского корпуса!

Прозвучало это по-русски, а потом по-английски.

– Земляк! – заорал Федор и полез обниматься.

Выяснилось, что сержанта звать Костик, а сам он из Москвы, с улицы Антошина. Костик и Федор были знакомы. Когда-то в бурной юности они даже дрались друг против друга. Фамилия Костика была сложная и длинная – Чечельницкий, поэтому для местных он был Костик, так и значилось на его нагрудной табличке.

Черные пехотинцы переглядывались и улыбались.

– Ну и как тут у вас? – спросил я, поправляя автомат. Костик хмыкнул:

– Как всегда. Землю задницей гребем. Роем окопы, выпрямляем линию обороны. Конголезцы тоже роют окопы, выпрямляют линию обороны… Вчера со спутника лучом дали, почему-то не попали, мили три в сторону, слона убили. Какого черта он залез сюда, не представляю, местные уже сто лет их не видели… Кстати, пробовали слоновье сердце? Замечательно. Как шашлык: кусочек сердца, кусочек жира из грудной полости, и все это на костер… Настоящее охотничье блюдо.

– С тебя слон, – ткнул пальцем в сержанта Федор. – С нас выпивка.

– Идет, – согласился тот. – Пойдемте, размещу вас с удобствами.

Удобства были куда хуже, чем в штабном городке. Спальные мешки грязные и рваные, в которых явно кто-то недавно спал. Помещались мешки в природной лощине, немного углубленной и прикрытой хворостом и листвой. Поодаль валялась груда банок и пакетов из-под концентратов.

– Бардак, конечно, – согласился сержант, глядя на наши физиономии, – но это еще ничего. Жить можно. Биотуалета нет, соответственно, гадить можно везде. Главное – если накроют, не падать мордой в дерьмо. Так что лучше сразу договоритесь, где будете этим заниматься. Непосредственно до линии фронта около мили, но долетает и сюда. А бывает, что даже перелетает.

В подтверждение слов Костика что-то грюкнуло на севере, да так, что мы почувствовали, как вздрогнула почва.

Батальоном, в расположение которого мы попали, командовал некий майор Хоббс. Чистокровный зулус (как объяснил мне наш верный спутник капитан Нуйома, не объяснив, впрочем, происхождение фамилии майора), он относился к белым, а тем более к журналистам настороженно, но охотно позволил Войту сфотографировать его на фоне подбитого Т-80 с эмблемами ангольской армии. Танк остался здесь после попытки прорвать линию обороны.

– А на той стороне штук восемь наших, – шепотом сказал сержант Костик, возникший из сумерек. – Тоже после попытки… На днях опять будем ломиться, так что вы попали под самую раздачу. Поздравляю.

На окраине лагеря, возле штабеля каких-то ящиков, в клетке из бамбуковых стволиков сидел бабуин. Грязный и окровавленный, он злобно скалил желтые клыки и бросался на прутья, просовывал когтистую лапу наружу и пытался дотянуться до солдат, дразнивших его стволами автоматов.

– Чего обезьянку тираните? – спросил Федор.

– А это пленный, – жестко усмехнулся Костик. – Бабуин-стрелок. Не слыхали?

– Нет, – признался я.

– Подарки с той стороны. Говорят, наша разработка, в свое время проданная ЮАР. Ловят вот таких приятелей, вживляют им в мозг маленький – с горошину – микрочип с батарейкой, вручают одноразовый ракетомет или лазерку и выпускают. Обезьяна та же самая, но в башке у нее программа: стрельнуть в человека, который похож на тот образ, что задан условием задачи. То есть в меня, например, или в другого бойца мозамбикской или малавийской армии. Обычно через пару дней батарейка сдыхает и обезьяна опять становится обезьяной, но частенько они успевают отправить на тот свет пару-тройку человек или вывести из строя технику. Этого поймали, когда он еще ничего не успел, а электроника работает: вон как злится… А вот и самопал его валяется.

Возле клетки в самом деле лежал коротенький ракетомет с одним зарядом. Такие клепали чуть ли не кустарным образом в реквизированных армией мастерских Киншасы. Ракета маломощная, но с небольшого расстояния может такое натворить…

Я подошел ближе и посмотрел бабуину в глаза. Ничего, кроме жуткой злобы, такой злобы, выразить которую животное, пусть даже умная обезьяна, просто не в силах.

Что они здесь все творят, черт побери?

В этот момент бабуин плюнул мне в лицо.

Вечером капитан Нуйома разыскал наше лежбище и отозвал меня в сторону. Почему-то он считал меня старшим в отряде. Так оно, наверное, и было: Федор официально мне подчинялся, а флегматичный Войт требовал постоянной опеки. Я же со своим боевым опытом, приобретенным при весьма странных обстоятельствах, как раз и годился на роль капрала. Да и мой журналистский сан приравнивал меня, как минимум, к младшему офицеру.

– Послушайте, Таманский, – сказал он, впервые называя меня по фамилии. – Только что пришла очередная порция новостей из штаба корпуса. Совсем недалеко бесчинствует ваш давний приятель – некий генерал Мбопа. Знаете такого?

– Я знал одного Мбопу, Мозеса Мбопу, но это было в Москве несколько лет назад. Неужели он?

– Он самый. У вас он занимался разными незаконными делами, потом перебрался к Нкелеле. Известная личность, могу заметить.

– Постойте, а откуда у вас информация о моем московском знакомстве с Мбопой? – Вопрос пришел мне в голову сам по себе, но, надо заметить, вовремя.

Нуйома попинал ногой в тяжеленном ботинке ствол невесть как сюда попавшего уродливого баобаба.

– Я многое обязан знать по роду своей деятельности Вы не в стране обезьян, хотя последних тут хватает… Мы знаем историю с НЕРвами, Таманский, и знаем, что вы далеко не штатское лицо, как бы вы им ни хотели казаться

– Хорошо. Допустим, Мбопа мне знаком, хотя лично с ним я общался очень и очень мало. Скажем так: мы находились по одну сторону баррикады.

– И вот сейчас ваш бывший соратник шныряет со своим отрядом по лесам и методично выжигает все, что попадается на пути. Завтра утром мы высылаем спецгруппу, антитеррористическую команду, и я хочу предложить вам принять участие в охоте. Вы ведь за этим приехали в Африку, не так ли?

– За этим тоже, – сухо сказал я.

– Вы трое там не помешаете. Вернее, четверо. Я присмотрел вам еще одного оруженосца и ординарца, парень хороший, правда, глуповат. Звать его Карунга, доброволец из матабеле.