Потом внимание следователей переключилось на версию о виновности подозреваемой А., и загадочного преследователя Казуми перестали подозревать в убийстве. Он не мог совершить это преступление — это было бы по крайней мере нелогично: если за некоторое время до нападения на господина Токороду злодей перестал напоминать о себе, так что Казуми, по ее словам, «почти забыла о случившемся», с чего бы ему вдруг убивать ее отца? Улики против подозреваемой А. казались гораздо более убедительными.

Харуэ Токорода не могла убедить дочь не отказываться от охраны, однако перспектива вдруг остаться вдвоем с дочерью и наедине со своим горем настолько пугала ее, что она спросила Тикако, нельзя ли время от времени звонить ей, если понадобится помощь или совет. Само собой, Исидзу не отказала вдове в этой малости: они почти каждый день созванивались и иногда Тикако заезжала в гости поболтать. Поскольку в то время она не участвовала в расследовании, ее общение с госпожой Токорода не противоречило принципам полицейской этики. На самом деле Тикако тоже считала, что наблюдение за домом прекращать не стоило, хотя никто из руководства не разделял ее мнения.

— Я больше не боюсь этого негодяя. Я даже сожалею, что вообще рассказала о нем полиции, — заявила Казуми.

Девочка действительно уже не выглядела напуганной. На смену страху пришел гнев. Тикако полагала, что возможной причиной смены настроения стала подозреваемая А., которую теперь все считали виновной в убийстве. Мысль о том, что у отца была интрижка с молоденькой девушкой, которая ему в дочери годилась, и что из-за этого его могли убить, наверняка не давала покоя Казуми. Оставалось лишь терпеливо ждать ареста этой самой А.

И вдруг Казуми пришла в полицию с новыми показаниями. Суть их состояла в том, что в течение последних шести месяцев она несколько раз видела отца в обществе незнакомых людей.

— Однажды в воскресенье я заметила его с каким-то человеком на станции, на противоположной стороне платформы. В другой раз папа сидел в машине, припарковавшись возле супермаркета, где мы обычно покупаем продукты, и говорил с кем-то через окно, не открывая дверцу. Еще, помню, два раза нам домой звонили, спрашивали отца, а когда я отвечала, что его нет, на том конце сразу вешали трубку. Кажется, после второго такого звонка я подошла к окну и увидела, что под окнами кто-то стоит. Это был уже другой человек. Тогда я не обратила на все эти события никакого внимания. Я подумала, что на станции папа мог объяснять какому-нибудь приезжему, как проехать туда, куда нужно, возле магазина он запросто мог встретить старого друга или знакомого. Телефонные звонки, конечно, показались мне странными, но, так как ничего особенного вроде не произошло, я решила, что не стоит понапрасну тревожить родителей и рассказывать им об этом.

Приблизительно тогда же полиция принялась внимательно изучать содержимое жесткого диска на ноутбуке Рёсукэ Токороды. В результате выяснилось, что, кроме друзей, знакомых и коллег, убитый довольно активно общался с членами одного интернет-сообщества.

В памяти ноутбука сохранилась полная история странствий господина Токороды по киберпространству. Информационные запросы и переписка с друзьями и коллегами были ничем не примечательны. Никаких сообщений от Наоко Имаи в почте обнаружить не удалось, что, впрочем, не удивило полицейских, ведь, по воспоминаниям ее друзей, девушка совсем не интересовалась компьютерами, предпочитая отправлять короткие эсэмэски.

Следователи ожидали обнаружить в компьютере обширную историю посещений господином Токородой различных сайтов знакомств: он вполне мог разыскивать там молодых девушек для любовных похождений. Однако, вопреки их предположениям, убитый, похоже, ничем подобным не занимался. Зато выяснилось кое-что непредвиденное.

У Рёсукэ Токороды в Интернете была «альтернативная» семья: «жена», «дочь» и «сын». Члены виртуальной семьи называли друг друга Папа, Мама, Казуми и Минору. Они постоянно слали друг другу письма и довольно активно общались в чатах. При этом их знакомство не было исключительно виртуальным: они встречались в реальной жизни, по крайней мере один раз, и Токорода писал Казуми, что хотел бы снова с ней увидеться.

Полицейские обратились к жене убитого и сразу выяснили, что под ником «Мама» скрывается не она, а кто-то другой. Ник «Казуми» тоже не принадлежал настоящей Казуми Токорода. Ни жена, ни дочь понятия не имели о том, что Рёсукэ Токорода участвовал в столь сомнительной затее. Харуэ вообще с трудом представляла себе, что такое Интернет, и сперва в принципе не могла понять, о чем ей толкуют следователи.

— Наверное, мы его не устраивали, — хмыкнула Казуми. — Не то чтобы нам было с ним особенно легко. — Потом она, похоже, всерьез расстроилась. — Как он мог играть в семью с совершенно незнакомыми людьми? Как он посмел? Он, наверное, хотел отделаться от нас, мечтал сбежать! Вон оно что! Господи, кто бы мог подумать, что у него на уме!

Реакция Казуми, в общем, оказалась вполне предсказуема. В глубине души Тикако искренне сожалела, что Рёсукэ Токорода мертв. Лучше бы он был жив и знал, как сильно ранил близких людей. Не так уж часто случается, что после смерти человека вдруг раскрывается тайная сторона его натуры, да еще в столь неожиданном свете.

— Вы должны обязательно поймать убийц отца! Арестуйте подозреваемую А. или как там ее! Если это сделала она, я хотела бы с ней поговорить.

Тикако попыталась успокоить девочку, объяснив ей, что следователи пока ничего не знают наверняка.

Глаза Казуми гневно сверкнули. Она сжала кулаки и злобно сказала:

— Как только вы найдете убийцу, я должна с ним встретиться, чтобы задать ему один вопрос. Я спрошу: «Зачем ты убил моего отца? Что он тебе сделал?» У меня ведь есть право знать? После гибели папы мы узнали о нем столько ужасного, и это так больно… так мерзко…

Просьба Казуми была вполне резонной. Тикако очень хотелось помочь девочке найти ответы на вопросы, которые так ее беспокоили. Однако для этого сперва требовалось найти убийцу.

Тикако знала, что, по мнению большинства членов оперативной группы, главной подозреваемой в убийстве являлась А., которую требовалось заставить признаться в содеянном. Неужели все следователи единодушно в это верят? И неужели они правы? Ведь вполне могло быть так, что настоящий мотив преступления до сих пор не обнаружен, а убийца по-прежнему на свободе. Наверняка в этом деле мог быть замешан кто-нибудь из персонажей виртуальной жизни господина Токороды. Разве не стоило как следует с этим разобраться?

Почему бы не попытаться найти тех, с кем Казуми видела своего отца? Ведь в конце концов, подозреваемая А. уже никуда не денется и свет на ней клином не сошелся.

Как раз когда Тикако раздумывала над этим, ее опять вызвали к начальству и велели принять участие в следственном эксперименте. Как выяснилось, некоторые следователи из оперативной группы — их было явное меньшинство — разделяли ее сомнения. В своих предположениях и догадках они зашли гораздо дальше, чем она. Тикако слушала коллег и не могла не думать над тем, что будет с Харуэ и Казуми. Она искренне беспокоилась за них и потому сразу согласилась выполнить все возложенные на нее обязанности.