В Англии действительно не принято демонстрировать свою религиозность, впрочем, как и чувства вообще. И не потому, что ее скрывают, нет, просто живут по определенным правилам, уже и не задумываясь об их истоках. Даже лица духовные не делают культа из своей веры и воспринимают ее просто как неотъемлемую часть своего существования. Один журналист рассказывает, как он однажды спросил епископа Оксфордского, во что надо верить, чтобы стать членом его церкви. «Интересный вопрос», – задумчиво ответил епископ с таким видом, как будто ему такая мысль и в голову прийти не могла, «ну это зависит от ситуации» (любимое англичанами и непереводимое “It depends”).

Одна английская писательница недавно сравнила поход в церковь на Рождество с процессом чистки зубов, имея в виду его естественность и привычность. Заметим также, что даже тот, кто не чистит зубов, знает, что это не хорошо и скрывает это. Для англичан в религии и церкви нет тайны, мистики – протестантская церковь вообще отрицает все чудесное. Здесь нет культа мощей, икон, веры в чудеса. Рассчитывать приходится только на себя и свои силы, в трудную минуту обратиться некуда. Конечно, это не могло не отразиться на национальном характере. А может быть, наоборот, такая вера больше соответствовала английским вкусам?

Отсутствие пафосности и экзальтированности в вопросах религии отнюдь не исключало наличия своих национальных героев, мучеников веры, даже среди людей, далеких от официальных церковных постов. Трогательной и показательной является, например, история юной Джейн Грей, послужившая сюжетом для многих романтических романов и фильмов. Обычно ее мало связывают с религиозными проблемами, а вместе с тем она в каком-то смысле, может быть, более показательна и интересна, чем судьбы зрелых церковников, пострадавших за свои убеждения. Джейн стала типичной жертвой своего неспокойного времени. После смерти Эдуарда VI, единственного сына Генриха VIII, вопрос о престолонаследии оказался весьма запутанным благодаря прежде всего самому королю-женолюбу, последовательно провозгласившему незаконнорожденными двух своих дочерей Марию и Елизавету. В борьбе за власть этим воспользовалась одна из придворных группировок, и королевой была провозглашена внучатая племянница грозного короля 16-летняя Джейн Грей, вошедшая в историю как «королева девяти дней» – ровно столько продолжалось ее царствование.

Церковь в маленьком городке Уинчелси на юге Англии

Мало что известно о жизни Джейн, до того как ее решили сделать королевой, хотя и многое придумано и додумано в последующие эпохи. Известно, что она получила строгое воспитание и прекрасное образование, знала латынь, древнегреческий, французский, итальянский и арабские языки, хорошо пела и играла на музыкальных инструментах, складно писала, много читала, разумно рассуждала, отлично вышивала, не любила светскую жизнь, не хотела быть королевой, от всего сердца привязалась к своему мужу, с которым оказалась разлученной всего через месяц после свадьбы, и, главное, была воспитана в новой реформированной религии. Оказавшись в заключении в Тауэре, несчастная, покинутая всеми, даже родным отцом, искавшим спасение в служении новой королеве, она находила утешение в своей вере и силе духа. Вскоре последовал суд, приговор, а через полгода и казнь, причем не только ее, но и мужа, его братьев и свекра-интригана, втянувшего всю семью в политическую борьбу. Вступившую на престол королеву Марию не зря впоследствии прозвали «кровавой».

Одним из важнейших вопросов для королевы Марии, являвшейся яростной приверженкой католицизма, был вопрос о возвращении заблудших душ в лоно истинной церкви. Однако ничто не могло поколебать религиозных убеждений семнадцатилетней леди Джейн. В одном из писем своей сестре из тюрьмы она раскрывает секрет стойкости своего духа: «Моя славная сестричка, еще раз позволь мне умолять тебя научиться встречать смерть, отрекаться от мира, посрамлять дьявола и презирать плоть, и находить радость только в Господе. Кайся в своих грехах, но не отчаивайся; будь стойкой в своей вере… Сейчас, когда я смотрю в лицо смерти, возрадуйся так, как радуюсь я, моя дорогая сестра, что буду избавлена от всего тленного и сольюсь с нетленным… Прощай еще раз, моя дорогая сестра, уповай только на Господа, единственного, кто тебе помощь. Аминь. – Твоя любящая сестра Джейн Дадли» (Дадли она стал по мужу, Гилфорду Дадли, казненному с ней в один день). Джейн умерла спокойно и с достоинством, сохранив верность своим убеждениям. Ей суждено было стать героиней романтически-любовных историй, а не нравоучительно-религиозных, но твердость ее веры, стойкость духа, оставшиеся практически незамеченные историей, не могут не вызывать восхищение и уважение.

История и судьба страны, а также и характер народа, ее населяющего, определили и некоторые другие особенности местной веры. Так «бремя белого человека» и имперский настрой породили значительное число миссионеров, несших слово Божие, а вместе с ним и зачатки европейской цивилизации в отдаленные уголки планеты.

На протяжении всей истории здесь постоянно возникали и сосуществовали, иногда мирно, а иногда и не очень, различные течения и направления. Англия породила квакеров и пуритан, “высокую” и “низкую” церковь, методистов и последователей «нового времени», а также многих-многих других. Если в других странах, например в России, христианство было принято сразу и навсегда в достаточно едином виде (наш раскол представляется достаточно идеологически несущественным, если взглянуть на него с точки зрения разногласий, разделявших англичан разных направлений веры, а секты – непродолжительными и малочисленными в процентном соотношении), а ведь страна у нас поболе будет, то в Англии постоянно жил дух поиска. Видимо, преобладание идеи «свободный человек в свободной стране» рождало чувство независимости и самостоятельности во всех вопросах. По этому поводу забавно высказался епископ Нориджиский, приветствовавший своего преемника следующей фразой: «Добро пожаловать в Норфолк. Если вы хотите возглавить кого-нибудь в этой части мира, выясните сначала, куда они идут. А затем вставайте впереди».

Интересно, что в тех случаях, когда речь идет о поддержании традиции, англичане стараются сохранять принципы незыблемыми. Воскресенье, согласно христианской вере – день, предназначенный для молитвы и походов в церковь. Когда-то в этот день запрещалось работать. Давно уже все народы отошли от этого правила в угоду коммерции, даже те из них, которые гораздо более рьяно посещают храмы, чем англичане. Но – традиция есть традиция, и много поколений путешественников жаловались на скуку и пустоту английских воскресений. Еще в XVII веке русский, оказавшийся в Лондоне, удивлялся: «А по воскресениям у них торгу нет никогда, все богу молятца, и воскресение почитают честно, а в-ыные дни до полуночи седят со свечами, у них свечи во всем в граде у всякого двора». И сегодня до 12 часов в воскресенье закрыто практически все, а некоторые крупные универмаги, знаменитые консервативностью своей позиции, например «Джон Льюис» на торговой Оксфорд стрит, не открываются в этот день совсем.

Классическая английская деревня непременно имеет церковь в центре, вокруг нее сосредотачивается важнейшая общественная деятельность, особенно в тех случаях и для тех людей – женщин, стариков, детей, – когда вопрос не может быть решен в другой непременной составляющей английской жизни – пабе. Викарий не воспринимается окружающими как пастырь или наставник, скорее как друг, который пользуется уважением, от которого ждут активности (как известно, в английских детективах им нередко приходится даже раскрывать убийства), роль которого – не напоминать окружающим о том, как надо жить, а просто быть готовым помочь, когда это нужно. В его положении нет тайны и мистики, как, например, в православном монашестве или католических священниках. Он не является посредником между богом и людьми. Поэтому, наверное, англиканская церковь так легко пошла на то, чтобы допустить в свои ряды женщин. Те функции, которые выполняет викарий в английском обществе, легко могут быть возложены на женские плечи. Трудно сказать, как сложилась подобная ситуация. Может быть, дело в том, что христианство уже давно в Англии, пустило глубокие корни, стало частью жизни. Еще в то время, когда большинство народов не было до конца уверено в том, как относиться к этому новому явлению, а до их крещения оставались столетия, на этой земле уже строились монастыри и монахи вели беседы о вере.