— Мышка была явно не сильна в анатомии, и Герману пришлось восполнить этот пробел.

Нора, как всегда, замерла, очарованная его мастерством. Стоящая рядом с Мышкой Даша испускала восхищенные вздохи.

— Ох! — воскликнула Мышка, хватаясь за щеки и горестно округляя глаза. — Мне так ни за что не научиться!

— Не говори глупости, милочка. — Герман фамильярно шлепнул ее по заднице, обтянутой джинсовой тканью. — У тебя вся жизнь впереди.

В его исполнении даже банальности были великолепны. Вся компания дружно покатилась со смеху.

Поздно вечером, лежа в постели и прижимаясь к его стройному, худощавому телу, Нора возобновила расспросы.

— Ты сказал, он взял с собой пистолет. А патроны у него есть?

— Неугомонная женщина. — Повернув голову, Герман взглянул на нее сквозь ресницы, а потом нахально зевнул ей прямо в лицо. — Сегодня воистину худший день в моей жизни.

Занавески были раздвинуты — он не любил заниматься сексом в кромешной тьме, — и привычное уже бледное серебро соловецкой ночи омывало его точеные черты. Не удержавшись, Нора погладила пальцами изящно вылепленные скулы, обтянутые гладкой кожей.

— Худший день? А кто вылакал целую бутылку бордо, которую моя сестра со слезами оторвала от сердца?

— Я? — невинно моргнул Герман.

— Практически в одну харю.

— Неправда! Ты помогала мне. Один я бы ни за что не справился.

— Вот, — сказала Нора, глядя ему в глаза. — Это я и хотела услышать. Позволь помогать тебе и дальше, Герман. Не только с вином. Один ты, быть может, и справишься, но какой ценой…

— Нора…

— Подожди! Я знаю все что ты скажешь.

— А я знаю все, что ты на это возразишь. Как занимательны беседы с единомышленниками!

— Я взрослая девочка, Герман. Я умею сама принимать решения и отвечать за последствия своих действий.

— Какая невыносимая скука! — Он опять зевнул. — Давай лучше спать. Я удовлетворил тебя уже дважды за сегодняшний вечер, так что имею право на отдых.

— Второго раза не припоминаю. — Нора ткнула его в бок. — Может, ты перечисляешь свои подвиги за всю неделю?

— Второй раз был пять минут назад.

— А первый? — И тут она догадалась. И, догадавшись, расхохоталась. — Ты имеешь в виду… ой, не могу! Герман, я тебя обожаю!

Он намекал на их поединок — если это можно было назвать поединком, — на полянке за складом.

Да, она получила большое удовольствие. Да. От его шуточек, ухмылочек, подначек… от силы и грации… от притворной беспомощности, когда он, решив наконец сдаться на милость победителя, позволил уронить себя на землю и пару минут удерживать в таком положении. Невесть откуда взявшаяся публика свистела и улюлюкала. В том, что Герман поддавался, не было никаких сомнений. В противном случае Норе не удалось бы его уложить, несмотря на отличную физическую форму и курс боевого самбо для женщин, который она закончила в юности.

«Давай, детка! — ревел Кир, приятель Германа еще по старым временам. — Сделай его! Ты сможешь! Я в тебя верю!» Его подруга Светка, пританцовывая на месте, хлопала в ладоши. Леся, Даша и Влада, конечно, тоже не могли пропустить представление. Волнующая, возбуждающая сцена…

Поймав себя на том, что улыбается своим воспоминаниям, Нора взглянула на Германа. Он наблюдал за ней сквозь ресницы.

— Ты неотразим в роли жертвы, — прошептала она, касаясь его лица.

— А в роли охотника?

Когда он старался говорить тихо, в его низком голосе появлялась хрипотца.

— Иногда.

— Иногда?

Они поцеловались.

— Так есть ли у него патроны? — отдышавшись, повторила она вопрос.

Герман вздохнул.

— Есть.

— Много?

— Два запасных магазина.

— Два по шесть?

— Ну конечно!

— А он метко стреляет?

Зарычав, Герман подмял Нору под себя, и его жесткое колено втиснулось между ее напрягшихся бедер.

Как он лежал два часа назад на примятой траве… глаза зажмурены, зубы стиснуты, но сквозь зубы рвется смех, на влажной от пота шее мягко пульсирует артерия. Молодой притворщик, авантюрист. Зелень травинок отпечаталась на щеке.

— А ты метко стреляешь, Герман?

— Сейчас узнаешь.

4

За несколько дней спокойной, размеренной жизни на ферме ощущение опасности притупилось, и Нора почти не психовала, когда он отправился в мастерскую показывать свои чертежи. С утра помогала Лере в оранжерее, после обеда разгадывала кроссворды с девчонками на террасе Барака, потом выпросила у сестры ключ от тренажерного зала, расположенного во флигеле, и пошла размять старые кости. Положение обязывает, да… резвый молодой любовник…

Здесь он ее и нашел. Не обращая внимания на протестующие вопли — «не трогай меня, я вся потная!», «пусти, дай отдышаться!» и все в таком духе, — сгреб в охапку, проверил как идет накачивание ягодичных мышц, увлек на кожаные маты и, продолжая тискать, вкратце поведал о своем путешествии в цивилизованную часть острова.

В общем и целом все прошло гладко. Никто его не преследовал и не пугал. Одна незадача: команде реставраторов понадобились чертежи каких-то деталей крыльца, а Герман в свое время их не обмерил. Теперь предстояло совершить еще одну вылазку на объект и снять необходимые размеры, заодно сделать парочку фотографий.

— Когда? — спросила Нора, пробуя изгнать его руку из своих спортивных штанов.

— Завтра. В первой половине дня.

— Пойдешь пешком?

— Конечно. Тут идти-то… полчаса туда, полчаса обратно.

— Я бы сказала, час туда, час обратно.

— Это тебе, — возразил Герман, нехотя убирая руку.

— А нам с тобой?

Он сел и уставился на нее своими наглыми зелеными глазищами.

— Ты серьезно?

— Вполне. Что ты имеешь против?

— Да вот хотя бы то, что вместе мы потратим в два раза больше времени на дорогу.

— И в десять раз больше времени на сам объект. — Нора обворожительно улыбнулась. — Я давно мечтаю осмотреть эту достопримечательность острова.

— О господи! — Герман закатил глаза. — На что там смотреть? Обыкновенный бревенчатый дом, каких полно в округе. Ну, может, немного побольше, чем другие дома тех времен. Там жили местные буржуи.

— Вроде бы, — продолжала Нора, — с этим домом связана какая-то нетипичная для Соловков легенда. Ты ее знаешь?

Он равнодушно пожал плечами.

— Слышал какую-то ерунду.

— Вот как? — Нора не спускала глаз с его лица. — Расскажи. Хочу сравнить ерунду, которую слышал ты, с ерундой, которую слышала я.

Но Герман отвертелся под предлогом того, что скоро ужин, а он еще не принял душ и не переоделся. Даже бутылочку пива не выпил после рабочего дня.

Узнав о предстоящей вылазке к подножью Секирной горы, Аркадий предложил им — то, что Нора идет вместе с Германом, уже не обсуждалось, — взять еще и Кира. Из соображений безопасности. Это богатырь, проживающий на ферме чуть ли не со дня основания, мог выйти,