Сердце Ульрика забилось быстрее. Об этом он уже однажды говорил с Гундаром и был горд, что нашел хороший ответ. Правда, язык его запинался о множество слов, которые приходилось произносить, и поэтому мальчик волновался.

— Это так. Для богов мы как дети. Как совсем маленькие дети. Они знают о мире и жизни намного больше, чем мы. И иногда используют слова, значение которых мы до конца не понимаем. Иногда их знаки ясны. Но временами, когда они задумываются, забывают, что говорят с детьми. Тогда их знаки и знамения кажутся нам странными. Тогда мы не понимаем их, потому что слишком сильно отличаемся от них.

Жюль серьезно кивнул.

— Значит, ваши боги совершают ошибки.

Мальчик пожал плечами. А это что еще такое?

— Все делают ошибки.

— Нет, Ульрик. Ошибаться — это в человеческой природе. Тьюред никогда не ошибается, потому что он бог. Я даже не сомневаюсь в том, что здесь могут существовать могущественные существа, которых вы просто называете богами. Но они не боги. Они жестоки и играют с людьми, потому что намного превосходят их. Тьюред же никогда не бывает жесток. Его сердце полно благости.

«Вот же, явился болтун!» — сердито подумал Ульрик.

— Лут тоже добрый бог.

И, едва произнеся эти слова, мальчик пожалел о них. Глупо злить чужака. А он совершенно точно разозлил его, хоть тот и пытается это скрыть. Что-то произошло с его глазами. Лишь на миг. Они показались похожими на две бездонные пропасти, и Ульрик вдруг почувствовал себя жуком под взглядом великана.

— Возможно, мои слова причинят тебе боль, но ты заслужил видеть правду. Ты обладаешь живым разумом, Ульрик. Я открою тебе истину. Но помни: ты никогда уже не будешь видеть мир таким, как твои соотечественники. Твой бог Лут — страшный тиран. Существо, не человек, но и не божество. Ему подобных много, и у людей для них много имен. Их шепотом называют демонами или кошмарами. Даже эльфам ведомы эти существа, и они боятся их. Там их называют ингиз. Они не могут попасть в наш мир. Но иногда они приходят в наши сны или отправляют нам послания. При этом они всегда желают нам погибели. Ты веришь, что твои боги забирают героев в Златые Чертоги, расположенные в великой тьме? Ты ошибаешься. Там, куда ты попадешь после смерти, есть лишь тьма. Только Тьюред может спасти нас, ибо он — свет. Твои лживые боги, напротив, еще при жизни превращают тебя в раба. Ты только посмотри, что делает Лут. Он плетет нить твоей судьбы. Он наперед определяет твои шаги. Ни на миг ты не можешь стать свободным. Что бы ты ни делал, он предопределил это. Раб свободен по сравнению с тобой. Ни один господин-человек не может так помыкать им, как Лут помыкает своими детьми, когда накладывает нить судьбы на ошейник раба и тянет по жалкой жизни. Тьюред же дарует свободу. Он пользуется своей божественной властью умеренно, поэтому сомневающийся мог бы заявить, что он не существует, ибо его деяния не оставляют видимых следов, кроме чувства счастья, произрастающего из истинной свободы. Каждый миг я решаю, куда направить свою жизнь, но я несу и тяжкую ношу, зная, что я один отвечаю за свои поступки. И если я мошенник и достаточно умен, чтобы ускользнуть от кары при жизни, то в конце своих дней я предстану перед судией, которому ведомы все мои дела. И если моя жизнь была полна света, то он позволит мне уйти в свете. Но если мои поступки несли тьму в жизнь других, то он оттолкнет меня и я попаду во тьму, где правят ингиз, демоны, лживые боги. А что может предложить мне Лут? Прощение всех моих деяний, которые были предначертаны им. Это вера для слабаков, не для храбрых мужчин. С годами ты поймешь это. Ты увидишь ложь, ведь ты умен. Есть только один бог. И тот, кто умеет мыслить ясно, поймет это.

— Ну… — Ульрик в отчаянии пожал плечами.

Слова чужака звучали разумно. Жюль хорошо умел говорить. Но таков хлеб насущный священнослужителей. То, что он говорил, не могло быть правдой. Не должно было быть! Он должен был защитить Лута. Но не знал как. Болтовня Жюля была для него все равно что крепкий защитный вал для воина, в котором нельзя отыскать бреши, — в то время как с высокой стены над ним насмехаются враги, ему не остается ничего иного, кроме как беспомощно поднять меч (сколь бы хорошим воином он ни был, победить в этом бою он не сможет).

— Ты не прав. Что-то не так в том, что ты говоришь. Я чувствую это. Но не умею облечь это в слова, как священнослужитель. Я… Хотелось бы мне, чтобы Гундар был здесь. Он смог бы дать тебе верный ответ.

— Ты очень любил этого Гундара, не так ли?

Ульрик удивился, что на этот раз не разозлил Жюля. Наоборот, священнослужитель Тьюреда понимающе кивал.

— Его все любили, — подтвердил мальчик. — Мой отец всегда говорил, что все в деревне стали гораздо дружелюбнее после того, как к нам пришел Гундар. При этом делал он немного. Он слушал людей, когда они приходили… — Ульрик улыбнулся. Отчетливо увидел перед собой старика. Мальчик скучал по нему. Если бы Гундар был здесь, то ссоры с Эйриком наверняка не было бы. — Он вообще все время что-нибудь ел, когда к нему приходили. И когда он приходил в гости… Он всегда говорил, что тот, у кого набитый рот, не может перебивать тех, кто говорит.

Жюль негромко рассмеялся. Это прозвучало не насмешливо, а очень сердечно.

— Значит, он мудрый человек, твой друг Гундар. Если он убежден в том, что существует бог Лут, то от этого нельзя просто так отмахиваться. Он уж знает, во что верит.

Наконец-то чужак понял, что ошибается именно он, облегченно подумал Ульрик. Похоже, Жюль хороший, хоть ему и трудно распознать истину о богах. Может быть, этот Тьюред ревнует к другим богам и поэтому рассказывает Жюлю, что он — единственный бог. Какое же жалкое существо, должно быть, этот Тьюред!

— Ты не отведешь меня к этому Гундару? Я бы с удовольствием поговорил с ним.

Ульрик судорожно сглотнул. Его снова охватило чувство вины.

— Гундар умер. — Голос мальчика снизился до шепота. — Он умер, когда волк-конь пришел в наш длинный дом. Гундар спас нас всех.

Некоторое время они молча стояли друг напротив друга. Ульрик предавался размышлениям. Он был рад, что Жюль перестал нести вздор про своего безумного бога.

— У меня на родине чтят умерших разговорами о них. Ты не хочешь рассказать о своем друге Гундаре? Может быть, о том, как он умер?

— Его убил волк-конь. Хоть эльфийка и сказала, что все дело в его сердце… — Ульрик помедлил. До сих пор он ни с кем не говорил об этом. — Вообще-то это я виноват в том, что он умер.

Жюль серьезно посмотрел на собеседника.

— Это звучит как-то запутанно. Как началась вся эта история?

— С моего дяди. — Ульрик вспомнил, как из лесов принесли Оле. Он был сильно изуродован. Большую часть дня Оле бредил. — Мой дядя дрессировал собак. Он бил их, чтобы они были злыми. Они должны были сторожить дворы и нападать на чужих. Я думаю, именно поэтому и пришел волк-конь. Он был вроде умертвия одной из собак, которых дядя Оле забил до смерти. Наверняка он не удосуживался как положено хоронить мертвых собак. Мордой вниз и ясеневым колом в сердце… В любом случае, были мертвые… Это было осенью, прежде чем выпал первый снег, но уже после Праздника Яблок. Мертвые были очень странные. Никто в деревне ничего такого не видел. Они были сморщенные и совсем легкие. Как мертвые птицы, которых высушил летний ветер. Мой раненый дядя все время говорил о волке-коне. Наконец Гундар обнаружил, что дядя Оле обокрал Лута. На дороге к перевалу стоят Железные люди. Они защищают путешественников и удерживают мертвецов. По крайней мере так всегда было раньше. Каждый путешественник вбивает в стражей маленький кусочек железа, когда проезжает мимо. Это дары Луту, который за это лучше сторожит наши нити жизни. Оле украл железо у Железных людей. А потом вплел его в плетки. После этого с волком-конем стало еще хуже. Никто не отваживался выходить на улицу. Моя подруга, Хальгарда, едва не умерла. Когда Гундар обнаружил, что сделал Оле, то пошел в горы. А я… я побежал за ним. Я хотел помочь ему, чтобы Хальгарда выздоровела и наконец можно было прогнать страшного волка-коня. Я нагнал Гундара. Волк-конь уже побывал там. Всех убил. Даже детей. Когда мы ночевали в том месте, Лут послал Гундару сон. Сказал ему, что у паука под радугой лежит для него подарок. На следующий день мы нашли паука. Он был выцарапан на скале. А еще на скале было пляшущее пятнышко света, похожее на радугу. Там мы стали копать и наконец нашли дорогую кольчугу. Тогда Гундар понял, что Ткач Судеб избрал его для сражения против волка-коня. Гундар очень боялся, потому что он ведь не был воином. И кольчугу носить ему было тяжело. Он был уже старик. А на обратном пути случилось несчастье. Я… Это была моя вина. — Ульрик судорожно сглотнул. Воспоминания причиняли боль. — Я был невнимателен. Шел снег, и я подвернул ногу на склоне. Не мог идти. А Гундар не хотел бросать меня. Он боялся, что я замерзну в снегу. Кроме того, он боялся, что волк-конь придет за мной. И поэтому понес меня. Всю дорогу, до длинного дома моего отца. А там уже был волк-конь. Он пришел, чтобы убить эльфийскую королеву Эмерелль и всех остальных.