– Вы господа-товарищи, будьте осторожны, так небрежно лупите комаров! Дело в том, что мать моего мужа и её родная сестра, мама Тристана, дворянско-княжеского происхождения литовско-польского разлива. Фамилия родных сестер Глинские!!! Непосредственным прапрапрадедом является сам Иоанн Грозный, поскольку его матерью была Елена Глинская. А начался род с монгольского темника Мамая, который на Куликовом поле сражался с русским войском Дмитрия Донского. Его внук – Мансур-Кият помог королю Витовту спастись от наступающей на него армии, и в знак благодарности Витовт пожаловал ему село Глины и наградил дворянским званием. Отсюда и фамилия. Имейте это в виду. И если комар попил Тристановой кровушки, то извольте встать и перекреститься, прежде чем пойти на смертоубийство.

Все присутствующие обалдели и онемели, и тут один из молодых ребят, улыбчивый и солнечный громко сказал: «А я так и думал, уж очень Тристан Нариманович галантен и благороден, и добр! Это ничего, что мы сидим в его присутствии?».

Тут все засмеялись так, что выступили слезы и праздник продолжился на другом, более сердечном витке отношений.

Прожить пять лет в королевстве под названием Саудовская Аравия, напитаться до одури испепеляющим солнцем, восхищаться первые три месяца пустынным песчаным или каменистым пейзажем, а потом наесться им до отвращения и при этом забыть зелёные берёзовые рощи, понятное дело, невозможно. Тем не менее, когда самолет приземлялся в Шереметьево, зелёные клочки полей и пятна рощиц взволновали моё сердце гораздо сильнее, чем воспоминания, а шестнадцатилетний сын дёргал меня за рукав и твердил:

– Смотри, смотри, мам, какая зелёная красота…

Машина мчалась по Дмитровскому шоссе на дачу. После песчаных барханов жёлтого, красноватого и бежевого цветов с редкими, как правило, зимними зеленоватыми пятнами уцелевших акаций и одиноко стоящих гафов или мескитов, после уступов Центрального плато и причудливых выщербленных ветрами скалистых колоннад возвышающиеся до небес по обе стороны шоссе дубы, берёзы и ели, как бальзам родимых мест, врачевали ностальгию по Родине. Каждый кустик, ковёр зелёной травы, трепещущий на ветру молодой кленовый лист, удивительно синее небо с яркими белыми облаками, родные номера автомобилей, – всё шептало нам: мы дома. Дома! Домааа!!!

На пустынной трассе нас обогнал «батон» или буханка, или пилюля, или таблетка, а именно УАЗ-452. Грузовой полноприводный УАЗ, предназначенный для перевозки грузов по любым видам дорожных покрытий и бездорожью, как неожиданный снаряд законспирированного противника, вынырнул неизвестно откуда и просвистел на обгоне как пуля из винтовки.

– Маневренный, неприхотливый, простой в обслуживании, просто прелесть, а не машина, – съязвил муж.

– Кабина – цельнометаллическая, двухместная, с двумя боковыми одностворчатыми дверями и двустворчатой дверью сзади, – добавил сын.

– Вы что, роетесь в интернете? – удивилась я.

Всё это счастье пронеслось мимо нас достаточно быстро, но, обойдя на повороте, не спеша поплелось впереди. Буханка была окрашена в темно-синий, почти черный, цвет, на бортике и на задней двери красной эмалью на фоне распростёртых крыльев было написано: «Ритуальные услуги Ангел – В», телефон…

Поскольку всем известны технические и ходовые характеристики этого шедевра отечественного производства, то и понятно, что применяется он во многих сферах благодаря своей универсальности и неприхотливости, двигатель, правда, находится в кабине, поэтому шум внутри автомобиля, ясное дело, имеется.

– А что шумно в кабине, то покойникам всё равно, – отреагировал мой муж.

– Они что, сами себя хоронят? – резонно заметил мой сын.

– Хорош на эту тему, – взбеленилась я. Не люблю в пути беседовать о вечности.

Буханка неожиданно свернула в сторону Талдома, и ангельские крылышки уже не маячили перед нашим взором.

Каким благотворным может быть физический труд на свежем воздухе, особенно когда вы работаете в своём саду, где каждая травинка и каждый кустик тебе знакомый и родной! Наш сад не показался нам заброшенным, так как за эти годы родители посещали дачу и даже проживали здесь иногда. Но все же какая-то бедная скромность в цветущих ландшафтах средней полосы присутствует. За рубежом мы видели помпезные сады принцев и богатые виллы миллионеров, где к каждому растению подведен живительный фонтанчик воды, чтобы жар и испепеляющее солнце пустынь не сожгло всё дотла.

– Надо бы подкормить наши растения. Навозу бы подсыпать малине и смородине! И яблоньки бы подкормить, – вслух рассуждал муж.

– Эх, розам бы помочь навозной жижей! – думала я в унисон.

Бесконечные дела да хлопоты по нашей любимой даче поглотили нас полностью.

К вечеру следующего дня у ворот остановилась ритуальная буханка. Из кабины вышли трое восточной национальности, похожие на узбеков, таджиков, а один – на киргиза.

– Купите навоз! – звонко воскликнул один из них и принялся расхваливать качество навоза.

По его словам, такого великолепного конского навоза мы не встречали никогда и нигде. Всего сто пятьдесят рублей мешок.

– Давай купим! – прошептала я, – всё равно хотели…

– Купы хазяйка дэсят мэшков, одынацаты в падарак! – разорялся «менеджер».

Мужики торопливо потащили мешки в наш сад по вымощенной дорожке.

– Покажите хоть, что там у вас в мешках? – попросила я, – а то вдруг там расчленёнка?

– Обыжаышь, – сверкнул глазом самый чернявый. Развязал мешок и предъявил навоз.

– Откуда взяли? – глупо спросила я.

– Украли, – спокойно ответил чернявый, – не бойся, всё честно, – и он перекрестился на православный манер.

Я потеряла дар речи:

– Что же вы, мусульманин, а креститесь? – спросила удивлённо я.

– Какой же я мусульманин? Я чисто православный.

– А вы разве не узбеки?

– С какого перевала? Мы – цыгане!!!

– Ё-моё!? – сказал муж и добавил: – Хороший у вас автомобиль…

Цыгане раскатисто рассмеялись, и повезли дальше свой ритуальный навоз…

Прогулки по Крылатским холмам никогда не надоедают ещё и потому, что смена времен года раскрашивает природу таким разнообразием настроения, что не успеваешь насладиться весной, как уже пришло лето. Летняя «маленькая жизнь», как заметил знаменитый бард Олег Митяев, исчезла, как шоколадка во рту ребёнка. Сентябрь ещё зелёный, но уже с «седыми» прядками осени. Трава потемнела и наполнилась засохшими семенами, срываемыми, как ветром, так и дождем, для следующего весеннего взрыва жизни.

Мы прогуливаемся по кромке пустынного велотрека. В выходные дни здесь бывает многолюдно и суетно, а сейчас – просто благодать. Храм Рождества Пресвятой Богородицы в Крылатском – русский православный храм Георгиевского благочиния Западного викариатства Московской епархии – дренькнул колоколом. В 1980 году, во время Московских Олимпийских игр, храм ещё пребывал в руинах, хотя главное здание сохранилось и стены из красного кирпича оттеняли одинокую берёзку, выросшую в расщелине. Сейчас храм вернулся к верующим, он отреставрирован, и есть даже дорога к церкви, по которой страждущие желают не пройти к святыне, а подъехать на крутых автомобилях.