Мистер Матекони ничего не сказал. Он чувствовал, что день не заладился, с самого начала. Он столкнулся с вопиющим случаем непорядочности и ждал, что будет выслушан (как всегда бывал выслушан), и вот теперь мма Рамотсве заявляет, что он должен противостоять этим бессовестным механикам из «Первоклассных моторов». Подобные вещи выбивают из колеи человека, который, вообще говоря, всего лишь хочет спокойной жизни, которому больше всего нравится, склонившись над автомобилем, неторопливо приводить двигатель в рабочее состояние. Все кругом, казалось ему, непомерно усложнилось, к тому же – он вздрогнул при этом воспоминании – над ним нависла ужасная угроза вынужденного прыжка с парашютом. Это было хуже всего, словно повестка в суд, словно отсроченный долг, который рано или поздно придется выплатить.

Он повернулся к мма Рамотсве. Сейчас он все ей расскажет, ведь гораздо легче, если есть кто-то, с кем можно разделить свои тревоги. Она может пойти вместе с ним к мма Потокване и сделать так, что прыжка с парашютом не будет. Или, в крайнем случае, будет, но без его участия. Она сумела бы справиться с мма Потокване, ведь женщина всегда лучше справится с другой влиятельной женщиной, чем мужчина. Но только он открыл рот, чтобы рассказать ей, как обнаружил, что слова не идут с языка.

– Да? – спросила мма Рамотсве. – В чем дело, мистер Матекони?

Он умоляюще посмотрел на нее, горя желанием, чтобы она помогла ему в его муках, но мма Рамотсве, видя перед собой только человека, смотревшего на нее с неясной тревогой, улыбнулась и легко коснулась его щеки.

– Какой вы хороший человек, – сказала она. – И как я счастлива, что у меня такой жених.

Мистер Матекони вздохнул. Его ждали машины, которые нужно было ремонтировать. Эта гора проблем может подождать до вечера, когда он отправится в дом мма Рамотсве на ужин. У них будет время поговорить, когда они будут тихонько сидеть на веранде, прислушиваясь к вечерним звукам – стрекоту насекомых, случайно долетевшему обрывку музыки, собачьему лаю где-то в темноте. Вот тогда он скажет: «Знаете, мма Рамотсве, у меня неприятности». И она все поймет, потому что она всегда понимает; он ни разу не сталкивался с тем, чтобы она не восприняла всерьез чьи-то тревоги.

Но в этот вечер, когда они сидели на веранде, с ними были дети, Мотолели и Пусо, двое сирот, которых мистер Матекони неожиданно взял на воспитание, и момент казался малоподходящим для обсуждения серьезных проблем. Поэтому ничего не было сказано ни тогда, ни за столом в кухне, где, пока они ели приготовленный мма Рамотсве ужин, шел разговор о новом платье, которое было обещано Мотолели и о котором, как оказалось, можно было говорить долго.

Мма Макутси в этот день проснулась рано, несмотря на то что вечером легла поздно и спала очень мало. Она встала в пять, еще до первых проблесков зари, и вышла из дома, чтобы умыться у крана, который делила с еще двумя домами. Нельзя сказать, что совместное пользование водой казалось мма Макутси идеальным вариантом, и она предвкушала день, когда заведет собственный кран, а может быть, даже и душ. Этот день приближался, и это было одной из причин, почему ей не спалось. Накануне во второй половине дня она нашла в другой, более удобной части города две комнаты, которые сдавались. Комнаты составляли почти половину – причем лучшую – в дешевом доме, и в этих комнатах имелся собственный самый примитивный водопровод. Ей сказали, что поставить простой душ будет недорого, и уверили, что, когда она въедет, это можно будет устроить за неделю-другую. Это известие побудило ее внести задаток немедленно, что означало, что она сможет переехать примерно через неделю.

Плата за новые комнаты была почти в три раза больше суммы, которую она платила сейчас, но, к собственному удивлению, она обнаружила, что легко может это себе позволить. С тех пор как она открыла вечерние курсы машинописи для мужчин, ее финансовое положение в корне изменилось. Занятия проходили в церкви, по вечерам. Желающих оказалось много – ей пришлось составить лист ожидания, – а заработанные деньги она бережно хранила. Теперь у нее скопилось достаточно денег, чтобы внести задаток. Больше того, если она решит снять все деньги со счета, то сможет заплатить по меньшей мере за восемь месяцев и при этом посылать солидную сумму своей семье в Бобононг. Она уже удвоила посылаемую туда сумму и получила признательное письмо от тетушки. «Мы теперь хорошо питаемся, – писала тетушка. – Ты добрая девочка, и мы вспоминаем тебя каждый раз, когда едим хорошую еду, которую можем покупать благодаря тебе. Не все девушки такие, как ты. Многие интересуются только собой (я могла бы составить длинный список таких девушек), но тебе есть дело до твоих теток и двоюродных братьев и сестер. Это очень хороший знак».

Мма Макутси улыбалась, читая это письмо. Это была ее любимая тетя, и когда-нибудь она пошлет денег, чтобы та приехала к ней в гости в Габороне. Тетя никогда не уезжала из Бобононга, для нее будет большим удовольствием проделать весь этот путь до Габороне. Но так ли хороша эта идея? – раздумывала мма Макутси. Если ты никогда в жизни нигде не был, открытие новых мест может вывести тебя из равновесия. Тете было хорошо в Бобононге, но если она увидит, как огромен и величествен Габороне, ей, возможно, будет нелегко вернуться в Бобононг, ко всем этим скалам, к потрескавшейся земле и палящему солнцу. Так что, может быть, пусть тетя лучше остается там, где есть, а мма Макутси пошлет ей фотографию с видом Габороне, чтобы у той было представление о том, как живут в городе.

Мма Макутси вышла из комнаты и направилась к крану у стены соседского дома. Она в числе других людей, пользовавшихся этим краном, платила соседке двадцать пула в месяц за эту привилегию, но даже при этом употребление большого количества воды не поощрялось. Если вода из крана текла, пока человек подставлял под нее лицо, могла появиться хозяйка и сделать замечание относительно того, что в Ботсване мало воды.

– Мы засушливая страна, – заметила она однажды, в то время как мма Макутси пыталась вымыть голову под льющейся водой.

– Да, – согласилась мма Макутси из-под струи приятной прохладной воды. – Вот почему мы пользуемся кранами.

Хозяйка рассердилась.

– Есть люди вроде вас, – бросила она через плечо, – из-за которых случаются засухи и высыхают водохранилища. Будьте аккуратны, не то вся страна высохнет, и нам придется перебираться куда-то еще. Будьте бережливы.

Это возмутило мма Макутси, потому что она бережно пользовалась водой. Но иногда все же надо открыть кран, нет смысла просто стоять и смотреть на него, даже если бы хозяйке крана этого очень хотелось.

В это утро хозяйки не было видно, и мма Макутси, опустившись на четвереньки, позволила воде литься на голову и плечи. Спустя некоторое время она переменила позу и сунула под струю ноги, с удовольствием ощущая покалывание, поднимавшееся по икрам к коленям. Затем, умытая и взбодрившаяся, она вернулась в свою комнату. Теперь ей предстояло сделать завтрак и дать брату Роберту чашку свеже-сваренной овсянки… Она остановилась. На несколько минут она забыла, что Роберта больше нет и что угол комнаты, который она отгородила занавеской для его постели, теперь пуст.