– Я, Павел Потапович, человек крепкого честного слова, – ответил он академику. – Сказал, помогу, значит, так тому и быть. Только дело, конечно…

Тут Степаныч увидал четверых друзей и осекся.

– Вам чего тут надо? – сухо осведомился он.

– Просто мимо проходим, – ответил Петька.

– И вообще, доброе утро, Иван Степанович! – воскликнули остальные.

– А со мной, выходит, уже и здоговаться не надо? – обиделся Павел Потапович.

В это время его пытливый взгляд упал на книгу, торчавшую под мышкой у Петьки. Академик вмиг подобрался. Ни дать ни взять хищник, почуявший близкую добычу.

– Делаем ноги, – тихо и быстро скомандовал Петька. – Иначе у нас сейчас Аполлончика отнимут.

Ребята бросились бегом по дороге.

– Куда вы?! Куда вы?! – кричал им вслед Павел Потапович. – Пгедвагаю вгеменный обмен!

– Размечтался, – пропыхтел Димка. – Будет тебе обмен после дождичка в четверг.

Павел Потапович устремился вслед за ребятами. Надо отдать ему должное, что для своего возраста он развил хорошую скорость. И даже умудрился размахивать на бегу своим томиком Аполлона Парнасского. Однако молодость все же взяла верх. Пробежав метров триста по солнцепеку, академик выдохся и безнадежно отстал.

– Кажется, оторвались, – оглянувшись назад, с облегчением констатировал Петька.

– По-моему, я сейчас сдохну, – жалобно произнес Димка. – И почему нас с утра все преследуют?

– Жизнь тяжелая и карма такая, – усмехнулась Маша.

– Квадрат судьбы, – подхватил Петька.

– Какой еще квадрат? – тяжело переводя дух, смотрел на него Димка.

– Почитай Парнасского, тогда узнаешь, – язвительно отозвался Командор. – Кстати, книга-то интересная, – продолжал он. – В ней как бы суммированы все самые знаменитые наблюдения над призраками, начиная со средневековых книг и кончая началом двадцатого века. А квадрат судьбы – это те основные тенденции, которые возникают на нашем пути познания истины.

– Чего, чего? – раскрыл рот Димка.

Настя и Маша тоже взирали на Петьку с большим изумлением.

– Ну, в нашем случае квадрат судьбы почти совсем не играет никакой роли, – и сам не особенно разобрался в этом термине Петька. – Ой, Вовка и Сашка идут, – с удовольствием отвлек он внимание друзей.

Мальчики из Борков и впрямь спешили им навстречу. Едва завидев членов Тайного братства, Вовка затараторил:

– Опять, ребята! Опять тут было. Такое… такое…

Тут Вовка, словно бы захлебнувшись от бурных эмоций, умолк. А Саша солидно добавил:

– И впрямь, братцы, странный какой-то случай.

– Может, подробнее объясните? – посмотрел Петька на мальчиков из Борков.

– Да уж, будьте любезны, – проворчал Димка. – А то мы такие тупые. И мысли на расстоянии читать не умеем.

– Расскажем им, Вовка, все по порядку, – толкнул друга Сашка.

Тот, набрав солидную порцию в легкие, затараторил быстрее прежнего:

– Василий, значит, с утра прибегает к матери и, значит, говорит: «Я тоже…»

– Стоп, – перебил Петька. – Кто такой Василий?

– Естественно, наш сосед, – будто бы удивляясь, что Петька может не знать таких элементарных вещей, продолжал Вовка. – У него вчера был выходной.

– Ну и что? – вклинился Димка. – Подумаешь, выходной.

– Это тебе подумаешь, – принялся объяснять Вовка. – А Василий с мужиками засиделся допоздна в Задорах.

– Зачем? – снова вмешался Димка.

– Сперва в баню ходили. Потом пиво пили, – объяснил Вова. – Ну а потом поздно вечером Василий засобирался домой. Потому что жена, Марина, его ругает, когда он слишком поздно задерживается. В общем, Василий заторопился. Но по дороге устал.

– Понятно, – фыркнула Маша. – И сильно он, Вовка, устал?

– Сильно, – на полном серьезе подтвердил Вовка. – Так устал, что ему даже отдохнуть потребовалось. Ну а дело возле усадьбы было. Василий возле стены нашел удобное место и думает: «Отдохну тут немного, подышу воздухом, а после можно и домой собираться». Сел Василий и незаметно заснул. А проснулся вроде бы от того, что кто-то рядом ходит. Глянул Василий – у него тут же волосы дыбом и встали. То есть это сам Василий так рассказывает, – внес уточнение Вовка, – потому что вообще-то он лысый. Значит, открыл он глаза, а прямо на него прет черный, обгорелый, как головешка, мужик, а из башки у него прямо в небо дым поднимается. Василий от страха хотел заорать, а голоса как не бывало. Только рот разевает. А руки и ноги словно к земле приросли. В общем, лежит наш Василий и смотрит, что дальше будет. А мужик потоптался возле развалин, подымился и в стену ушел. Тут до Василия и дошло, кто ему явился. Говорит, вылитый князь Борский. Прямо копия с портрета в краеведческом музее.

– Неужели князь на портрете обгорелым изображен? – удивилась Настя.

– Нет, – помотал головой Вовка. – На том портрете князь еще целенький. Как при жизни. Нас от школы много раз в этот музей водили. У нас даже предмет такой есть: история родного края.

– Погоди-ка, – остановил Вовку дотошный Димка. – Если ты говоришь, что на портрете в музее князь изображен, как при жизни, а твоему соседу явился черный обгорелый мужик, то почему он решил, что это Борский?

– Уж не знаю, каким там Василий образом и что решал, – отозвался Вовка, – но раз говорит, значит, так и есть. Василий никогда не врет. Но вы лучше дальше послушайте.

– Дальше, – попробовал угадать Димка, – Василий добрался до дома и лег спать.

– А вот и нет, – выкрикнул Вовка. – То есть, конечно, домой он как пуля дунул. Да только возле часовни ему еще хуже стало.

– Опять, что ли, устал? – с трагикомическим видом всплеснула руками Маша.

– Да нет, – с досадою отмахнулся Вовка. – В часовне вдруг как ахнет! В окнах свет вспыхнул! И вроде бы хор голосов раздался. А потом громкие стоны послышались. А ведь часовня давно заброшена. И все двери там наглухо заперты. Кому там по ночам баловать. Понял Василий, что дело нечисто, и у него опять душа в пятки ушла. И ноги снова к земле приросли. Сколько так длилось, он теперь даже и не помнит. А потом в Борках петух прокричал. В часовне свет разом погас. Голоса смолкли. А у Василия ноги задвигались. Ну он домой и двинул. В общем, натерпелся страха на всю оставшуюся жизнь.

– Ничего себе! – задумчиво проговорил Петька.

– А вдруг Василию от «усталости» все пригрезилось? – покачал головой Димка.

– Нет, – решительно возразил Вовка. – Василию никогда ничего не грезится. Уж я его знаю.

– И потом, если бы что-нибудь одно, – подхватила Настя. – А тут сразу два разных случая.

– Что-то за этим явно кроется, – поддержала подругу Маша.