– Где мой контракт?

– Вы согласны? – Строго спросил Топорков.

– Да.

– Повторите: да, я согласен.

Егор повторил.

– Поздравляю, Соловьев. Подписывать ничего не надо, с этой секунды вы наш сотрудник. Знакомьтесь, коллеги: Егор, Маришка.

Егор резко обернулся и увидел, что у него за спиной стоит… Маришка.

– Маришка – это не уменьшительное и, тем более, не ласкательное, – сказала она. – Это такое имя: Маришка Димитриевна Воинова.

– Да, я… я в курсе, – пробормотал Егор. – Очень приятно, Маришка. Рад познакомиться.

– Как насчет первого слова? По нашей теме.

– Не терпится прикоснуться? – С ухмылкой спросил Топорков. – Ну что ж. Земля молчит…

Егор ждал продолжения – невообразимой тайны, от которой у него потемнеет в глазах или хотя бы задрожат руки, но Топорков не торопился. Он сидел, заговорщически переглядываясь с Маришкой, и так же ждал.

– Пусть себе молчит, – сказал Егор. – Это должно волновать специалистов по связи. И, наверное, правительство.

– Ага, не понял, – удовлетворенно заметил Топорков. – Объясняю: Земля молчит не сутки, и не месяц, а гораздо дольше.

Вот, почему ученые не могут спросить, как действует внепространственный перенос, невпопад подумал Егор. Этот умник мажордом ищет парадоксы там, где их нет. Радио сломалось, делов-то. А он про тупик познания…

– И сколько же она молчит? Год? Два?

– С момента Колонизации. Как только на Близнец доставили последнюю партию груза, все отключилось. Можно сказать, Земля молчала всегда.

Топорков сделал паузу, позволяя Егору впитать, усвоить и ужаснуться, а затем изящно его добил:

– Транспортная камера, связь, телеметрия… работало около двадцати независимых каналов. Отрезало все. Разом.

– Еще в Колонизацию? – Не поверил Егор. – И мы жили без Земли? Всегда?! Как это? И никто ничего…

– Кое-кто знает. Кому положено. И у нас, и на Западе.

– Сейчас, сейчас, дайте я соображу. Значит, перебросили технику, людей, запасы всякие и тут же от нас отгородились?

– Типичный пример вульгарного толкования Колонизации. Заселение длилось двенадцать лет.

– Но потом…

– Когда оно закончилось – да. Как будто отгородились.

Топорков выглядел необычайно довольным. Ритуал посвящения в правду он, судя по всему, исполнял не впервые.

– Есть версия, что на Земле произошла какая-то глобальная катастрофа, но это было бы слишком красивым совпадением. К тому же, все каналы закрылись одновременно. Некоторые проходили через земные спутники, другие – через промежуточные станции, третьи – напрямую. Синхронное отключение здесь невозможно. Да вы не огорчайтесь, Соловьев. Все это было давно, и нас не касается.

Егор встрепенулся. Если известие об исчезнувшей прародине – лишь прелюдия, то к чему же его подводили?

Он с опаской повернулся к Маришке. Ее невероятное сходство с соседкой не давало ему покоя с самого начала. А главное – имя. Егор никогда не встречал столько Маришек сразу. Видимо, тридцать лет назад это имя было модным, но почему у них, у Маришек, так много общего? Егор смотрел на Маришку Воинову и не мог отделаться от ощущения, что спал не с соседкой, а с ней. Казалось, даже родинка на ее правом ухе имеет точно такую же форму, что и у Маришки Стояновой. Впрочем, он еще недостаточно хорошо изучил ее тело. Может быть, он и ошибался.

– На этом урок истории закончим, – сказал Топорков. – День сегодняшний. Маришка, будьте добры.

Воинова перевалила со стула на стол какие-то бумаги и, выбрав два листка, постелила их на сидение.

– Извините, Сергей Георгиевич, у вас немножко пыльно. День сегодняшний… – Она собралась с мыслями и, вперив в Егора безразличный взгляд, заговорила. – То, что связь с Землей потеряна, это не совсем верно. В настоящий момент связь есть, односторонняя. Пять лет назад мы получили стабильный сигнал. Сигнал идет несомненно с Земли и адресован, опять же несомненно, Близнецу. Хотя есть ряд вопросов. Первый: несущая частота. Ни в штатном, ни в аварийном режимах она не использовалась.

– Как же мы ее поймали? – Вставил Егор.

– Поймали случайно, однако прошу не перебивать, – монотонно произнесла Воинова. – Вопрос второй: шифр. Ключ в передаче отсутствует, из чего следует, что для чужих она не предназначена. С другой стороны, кодировка абсолютно тривиальна, стало быть, это нечто иное, чем попытка скрыть информацию. Словом, картина такова: кто-то с кем-то общается на своем языке, а услышат ли этот разговор посторонние – ему безразлично. Третий вопрос. После расшифровки мы убедились, что передача адресована кому-то из жителей Близнеца. Теперь относительно ее содержания… Уфф, это уж вы, Сергей Георгиевич.

– Что ж… – Топорков неторопливо погладил стол. – В этом послании столько всякого намешано… Ну, допустим, отрывки из статей, которые появятся в сети через два дня. Как вам такой вариантик, а, Соловьев? Причем доказано, что статьи писались уже после прохождения сигнала. И разными людьми. И на Востоке, и на Западе. Там же, в послании, – изменения биржевых котировок, или результаты местных выборов, или необыкновенно точные прогнозы погоды. Или вот: пришел какой-то список. Четырнадцать фамилий, и все. Что прикажешь делать? Мы себе головы сломали. Начали, конечно, проверять, но там же одни фамилии, по материку – это сотни тысяч человек. А вчера… вы смотрели новости? Пожалуйста: столкнулись два прогулочных катера. Четырнадцать утопленников, все фамилии… догадываетесь, да? Впечатляет? И это только то, что мы успеваем обработать. Основная масса информации пропадает, уходит в песок. Мы не можем учесть все события на планете. Для этого пришлось бы задействовать всех граждан Близнеца. Да и то не хватило бы.

– Если позволите… – аккуратно вмешался Егор.

– Да, прошу вас. Уже возникли идеи?

– Пока пытаюсь определить свои задачи. Как минимум, отслеживать и понимать самое важное, особенно прогнозы негативного характера. Задача максимум – обнаружить в этом вале пророчеств какой-то общий смысл.

– Справедливо.

– Неплохо бы также установить настоящего адресата, но, я полагаю, этим есть, кому заняться.

– Есть, есть, – покивал Топорков.

– Итак, я оказался в научной среде, – констатировал Егор. – Маришка Димитриевна, очевидно, занимается дешифровкой, гражданин Голенко у нас за радиоастронома, а вы, Сергей Георгиевич, почетный руководитель проекта. В степени академика, – безмятежно добавил он.

– Маришка, спасибо, я вас приглашу, – сказал Топорков.

Он дождался, пока Воинова не закроет за собой дверь, и бессмысленно подвигал на столе какие-то листочки.

– Да, я руководитель. Но не в степени. В звании.