И я совершенно не знаю, что делать.

Мне сказать, что я пошутила?

Да у меня язык не повернется это сделать, стоит только посмотреть на его осчастливленное лицо. Как будто он всю жизнь мечтал побывать в Диснейленде, а я ему подарила билет туда, еще один на самолет, еще и проживание в Америке оплатила. Сейчас обойдемся без вариантов быстрого расставания.

— … Мы можем сходить в парк и поесть мороженого или чего ты хочешь, — продолжал Влад, — так что ты хочешь, Алиса?

— Ммм … я хочу… — мой мозг пытался соображать со скоростью света, но на деле скрипел своими несмазанными шестеренками, — Слушай, мы же не будем торопиться?

Мой парень призадумался.

— Конечно, солнышко, все будет, как ты хочешь, — он пододвинул мне оставшийся пончик, — так куда ты хочешь сходить сегодня?

— Я не уверена, что сегодня куда-то получится пойти, у меня очень болит голова, — в этот раз я не врала, от переизбытка эмоций и событий я, кажется, подхватила мигрень, — и не обзывай меня солнышком, зайчиком или пупсиком, просто Алиса ладно? Я еще не готова к такому.

На самом деле, когда он прозвал меня уменьшительно-ласкательным словом, меня слегка передернуло. Я скривилась, будто при мне ели лимон, а потом начали заставлять повторить. Я и правда очень не подготовлена к тому, чтобы Влад меня так называл. И это еще раз подтверждает, что идеи у меня рождаются просто мега плохие.

Теперь сама заварила, сама этот чай пей, Симонона. Главное других не обожги.

— Окей, Алиска, а что это у тебя часто голова болит? Может, к врачу съездим? — его лицо приняло озабоченное выражение.

— Ничего серьезного, но я лучше отпрошусь домой у куратора.

Он решительно поднялся из-за стола.

— Тогда я тебя провожу.

Понимая, что теперь я от него отделаюсь только в аду, а туда мне и дорога, я поднялась и прихватила рюкзак. Он повел за собой, и я решила отдаться в руки своего проводника, потому что соображать не хотелось вообще. Мозг последний раз пикнул десять минут назад, отдавая свои силы на диалог с моим «парнем». Потом он просто отключился, решив, что с него хватит.

Потом я стояла рядом с Ольгой Игоревной, а Влад объяснял ей, как мне было плохо последнюю пару. Он так чувственно все описывал, даже я начала верить, что мне плохо с самой лекции. Она взглянула на меня и отпустила. Подозреваю, что мой вид действительно сейчас был плачевным.

Схватила карманное зеркальце и взглянула. В отражении на меня смотрела очень бледная девушка с безразличным взглядом. От слез, конечно, не осталось следов, только глаза были слегка покрасневшими. И правда можно решить, что я больна. Без слез не взглянешь.

Влад вел меня на выход, а я печатала Лизе сообщение, что не приду. На вопрос почему, причина осталась той же — мне плохо. Я не собиралась врать подруге. Просто сейчас не самое подходящее время для моих рассказов. Тем более я сама не разобралась в себе.

Я была рада, что мой спутник не делал попыток взять меня за руку или проявить свою симпатию как-то еще. Он молча довел меня до дома и на прощание обнял.

— Пока, Алиса. Поправляйся к завтрашнему дню, ладно?

— Конечно, увидимся.

20 минут спустя:

Я в изнеможении плюхнулась на свою любимую старенькую кровать. Этот день высосал из меня всё. Забрал силу двигаться и думать о чем-либо.

Сейчас я распласталась на пледе и уперлась взглядом в окно. Еще день, но матери дома не было. Может, у подружки или в магазине, мне это было на руку, поскольку не будет лишних вопросов, по типу «а что это я так рано дома». А за окном осень пока что во всех своих теплых оттенках, светлая и яркая. Вот бы у меня было так же на душе…

Отключила телефон. Сегодня я офлайн. Нужно отдохнуть и расставить свои испуганные и разбежавшиеся мысли по полочкам.

Нашла что-то пожевать на кухне, потом валялась в ванне под группу «Мы» — в общем, занялась восстановлением душевных сил. Затем включила какую-то мелодраму и случайно заснула под нее.

Разбудила меня мама. За окном уже темно, слышала звук телевизора из гостиной и голос отца.

Сколько же я спала?

— Солнышко, совсем вас загоняли в начале учебного года, — она обеспокоено покачала головой, на всякий случай трогая мой лоб.

— Ма, сколько времени?

— Десятый час уже, мы с отцом сначала решили тебя не будить. Я даже ужин тебе в комнату принесла, но ты все спала и спала, поэтому я разбудила тебя, чтобы ты покушала.

Люблю свою маму. Она у меня самая лучшая.

Я повернула голову в сторону стола, где стоял мой предполагаемый ужин, и голова отдалась гулким звоном. Внутри моей черепушки будто игрушечная мартышка ритмично била в медные тарелки.

«Дзинь» «дзинь»

— Мамуль, мне и правда плохо, голова болит очень, не могла бы ты принести что-то от боли?

— Конечно солнышко, я схожу, а ты покушай пока, — и она удалилась на поиски аптечки.

Превозмогая головную боль, я потянулась за блюдом. Желудок, доказывая, что он не относится к голове, требовательно заурчал.

Мама появилась в комнате через десять минут, как раз, когда я доедала. В ее руках была коробочка с моим спасением и стакан воды.

— Вот, возьми одну и запей, — она протянула все мне, — я позвонила твоему куратору и отпросила тебя на завтра. Отоспись хорошенько, а потом можешь с новыми силами грызть гранит науки. Я понимаю, что университет — это новая и сложная для тебя ступень, поэтому лучше не раскисать в самом начале.

Она погладила меня по голове, забрала тарелку и вышла из комнаты.

Я проглотила горькую пилюлю и стала ждать, пока меня отпустит, чтобы потом отдаться в руки морфея.

Ко мне заходил отец, и мы немного пообщались об учебе, жизни и пожелали друг другу спокойной ночи.

Потом я провалилась в сон.

Я проснулась от дверного звонка.

Кто-то настойчиво хотел попасть в мою квартиру. Потом послышались шаги из родительской комнаты — мама вышла встретить гостя. Хлопок входной дверью и голоса.

Ммм, очень знакомый голос.

— Привет приболевшим, — подружка завалилась в мою комнату, как к себе домой. Учитывая, сколько мы дружим, это можно считать и ее комнатой. Поскольку порой я нахожу среди своих и ее вещи, постоянно что-то забывает. А уж сколько она здесь ночевала и не счесть. Родители специально для нее поставили диванчик возле моего окна, на случай ночёвки, а то раньше мы в ней ютились на моей большой кровати, как две чукчи в холодную зиму.

— Какие люди и без предупреждения, — я сладко потянулась. От вчерашней головной боли не осталось и следа. Наоборот, такая ясность ума давно не сопровождала меня.