Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И что вы предлагаете?
– Исследовать земную поверхность в местах, где воздействие человека было минимальным. Я уверен, что именно в таких местах сохранилась уникальная информация об истинной истории нашей планеты.
Ванда заинтересованно подалась к португальцу, готовясь услышать его рассказ об истинной истории мира и человечества.
4
У нашей команды не было ни цели, ни представления о том, что мы собираемся найти; если бы я как исследователь знал, что найду, я бы этим не занимался. Точно так же ученый экспериментирует с клетками, атомами или космосом, не зная, что его ждет.
Жак-Ив Кусто. “Люди, орхидеи и осьминоги”
Валентина Редондо и Хакобо Ривейро подъезжали к устью реки Капитан у пляжа Ойамбре. Машину вела Валентина. Было решено лишь немного отойти от первоначального плана: Сабадель, как и договорились, займется историческими изысканиями о Моте-де-Треспаласиос и монете 1563 года, Камарго и Торрес с Субисарретой проведут опросы в районе Гандары, где было найдено тело принцессы. Но Камарго также предстоит пробить по базе данных всех пропавших без вести, поскольку Ривейро отправился в Комильяс. Валентина втайне желала, чтобы монета в руках трупа мужчины на болоте не имела никакого отношения к их принцессе.
Около двух часов дня они с Ривейро наспех перекусили бутербродами в кафешке при отделении и выехали в Комильяс. Валентина даже не успела поговорить с Оливером, они лишь обменялись сообщениями в вотсапе, он написал, что вечером ее ждут кое-какие новости. Валентина ответила, что на ней уже два трупа, но добавила, что, разумеется, очень ждет уютного вечера в доме Оливера. Она успела заглянуть в только что полученный отчет, который всколыхнул надежду разыскать Гильермо, брата Оливера, но об этом она расскажет, когда они встретятся дома.
Редондо и Ривейро подъезжали к месту, где обнаружили второй труп. Дорога здесь плавно изгибалась, а пейзаж за окном, несмотря на хмурый серый день, радовал глаз – по правую руку то и дело мелькало море, слева ветер колыхал луговые травы. Центр Комильяса остался позади, а до Сан-Висенте-де-ла-Баркера еще было километров семь-восемь. Теперь шоссе тянулось вдоль реки, и у полицейских обнаружилось сопровождение – две белые цапли медленно летели чуть впереди, вид у них был такой уверенный и невозмутимый, будто все им было известно заранее.
– Твою мать, это еще что? – удивился Ривейро.
В том месте, где должно было начинаться устье реки, они увидели нечто, напоминавшее большую овальную лагуну неправильной формы, – зловещего вида болото с мутной водой и торчащими вокруг голыми стволами деревьев.
– Это лиман, Ривейро. Ты никогда здесь не был? – спросила Редондо.
– Похоже, что нет. Такое точно не забудешь. Хоть туман рассеялся, а то прямо Мертвые топи.
– Мертвые что?
– Мертвые топи! Неужто “Властелина колец” не смотрела?
– Смотрела, но не помню.
– Мои дочки фанатеют. Пришлось пересмотреть с ними все части черт знает сколько раз. И клянусь, это вылитые Мертвые топи, один в один, такая же жуть. Не помнишь, серьезно? Ну это когда Горлум ведет Фродо и Сэма в Мордор через болота, а там трупы воинов в воде… Вот прямо вылитое то место.
– Мордор? – Валентина рассмеялась. – Да это же обыкновенный эстуарий! Нам только Мордора не хватает, а то в Суансесе – принцесса, тут – “Властелин колец”, для полного комплекта осталось найти труп Гэндальфа. Погоди-ка! Это что еще такое? – Валентина сбросила скорость, впереди показались стоящие патрульные машины. – Ну точно. Эльфы! Переоделись патрульными. А мы забыли свои джедайские мечи, – посетовала она.
Ривейро засмеялся. Валентина присоединилась к нему, сворачивая на обочину к остальным машинам.
Один из полицейских из отделения в Комильясе проводил их на противоположную сторону дороги за ограду. Ривейро шел, не в силах отвести взгляд от торчащего впереди из стоячей воды совершенно голого эвкалипта.
Валентина на миг приостановилась у обшарпанной вывески, буквы почти стерлись, но можно было разобрать: “Салон танцев «Тыковка». Глянь, как пляшут”. Впереди показалось вытянутое двухэтажное здание. Построенное лет пятьдесят-шестьдесят назад, оно выглядело заброшенным и по-настоящему жутковатым. Белая краска висела струпьями.
Перед домом стояло нелепое сооружение из деревянных поддонов – жилище для дюжины уток. Тут же, на двух длинных столах, накрытых желтыми клеенками, рядами выстроились тыквы. Сквозь грязные окна виднелось нагромождение мебели и какого-то непонятного хлама. Посреди сухих плетей плюща, обвившего фасад, торчала параболическая антенна.
– Что это за место? – спросила Валентина у патрульного.
– Старый танцевальный салон, его закрыли еще в девяностых, примерно когда я родился, – улыбнулся юный полицейский.
Но его лицо тут же окаменело – он наткнулся на разноцветный взгляд Валентины. Она буквально прочла мысли парня: “Эта та самая лейтенантша из Сантандера, которой все так боятся? И что у нее с одним глазом? Он у нее слепой? А так ничего, и на стерву вроде не похожа”.
Валентина прекрасно знала, что коллеги о ней судачат, но рассказывать о себе никому не собиралась. Какой сейчас была бы ее жизнь, останься брат в живых? Именно из-за него у нее такие глаза. Один удар – и все изменилось. Сейчас, спустя столько лет, порой ее даже забавляло, когда люди терялись при взгляде на нее. Именно гибель Агустина привела ее в полицию. Окончила юридический, получила докторскую степень по психологии и пошла в полицию. Это решение далось Валентине легко: ее дядя Марсиал служил в ранге сержанта в Сантьяго-де-Компостела, он и поспособствовал ее выбору. Идея выбрать для работы Кантабрию, а не родную Галисию тоже не была случайной, ей хотелось оказаться подальше от родных, чтобы страх за близких не мешал ей бороться с преступностью. Но только дома, в Галисии, она позволяла себе расслабиться и не держаться настороже.
Вдруг Валентина услышала “Видел ли ты когда-нибудь дождь” группы Creedence, доносившуюся откуда-то из глубины дома. Песня закончилась, но тут же зазвучала снова – очевидно, ее поставили на повтор. О затишье после бури, насладиться которым удается лишь счастливчикам.
– Кто в доме? – спросила Валентина юного патрульного.
– Хозяин, – вздохнул парень. – Старик явно страдает синдромом Диогена. Они с женой много лет жили в Америке, а потом вернулись и открыли салон танцев, он был довольно популярным. Неплохой человек, но после смерти жены оставил все дела, заперся в доме, никуда не выходит. Моя бабушка его знает, он и вправду хороший, никому от него никакого вреда. Вообще-то это он сообщил, что увидел в воде что-то странное. Когда мы[18] приехали, течение прибило тело почти к самому берегу, как раз у дома.
– Да, я заметила, – кивнула Валентина.
Вблизи размеры дома впечатляли: три этажа, а не два, как