Остальные кандидаты в младшие командиры формирующегося отряда подбирались Дальневосточным союзом военных. Так, например, в отряд попал Дмитрий Золотаев, участник Гражданской войны, окончивший Читинское военное училище и имевший чин подпоручика русской службы, который в это время был безработным. Но основную часть этой группы составили полицейские из русских отрядов горно-лесной полиции.

Среди полицейских специально отбирались те, кто имел опыт боевых действий, достаточный уровень военной подготовки (большинство закончили Ханьдаохэцзийское Военно-полицейское училище) и хорошо зарекомендовал себя.

Из Мулинского полицейского отряда на Сунгари-2 были откомандированы Гавриил Ефимов, Сергей Козырев, Даниил Ложенков, Владимир Лукеш, Алексей Макаров, Яков Федореев.

Лукеш В. Э. ГАХК

Лукеш, с 1925 года являясь членом Союза мушкетеров, служил в Русской группе войск Шаньдунской армии в составе Юнкерской роты 65-й дивизии, имел чин фельдфебеля китайской службы. Был ранен в одном из боев. После возвращения из китайской армии он продолжил работу в Союзе мушкетеров. Имея «чин» капитана, возглавлял строевую подготовку «мушкетерской» молодежи. В дальнейшем, будучи уже на службе в горно-лесной полиции, Лукеш в первом наборе окончил Ханьдаохэцзийское ВПУ.[102]

Все остальные «мулинцы» также окончили Военно-полицейское училище. Федореев, будучи отличником подготовки, после окончания училища полгода работал в нем инструктором. Ложенков в 1936 году участвовал в разведывательном переходе советской границы в районе реки Уссури, позднее, после окончания ВПУ, работал на радиоперехвате при Военной миссии в пограничном поселке Хулин.[103]

Ложенков Д. Л. ГАХК

Из Яблоньского полицейского отряда на станцию Сунгари-2 прибыли Константин Лисецкий, Сергей Ивахненко, Андрей Кадочников, Герман. Из Шитоухэцзийского отряда – Николай Ежовский, коренной харбинец, выпускник ВПУ 1937 года, из Ханьдаохэцзийского – младший надзиратель Николай Постовский, служивший в начале 1930-х годов в Русском отряде Шанхайского волонтерского корпуса, позднее – в охранном отряде на станции Шитоухэцзы, выпускник первого набора ВПУ.[104]

Лисецкий К. И. ГАХК

Несколько человек прибыли в отряд из других полицейских подразделений. Андрей Враштиль до откомандирования в отряд на Сунгари-2 служил в охране шоссейных дорог в районе Андуна и Сунго. Андрей был младшим сыном героя Гражданской войны, Георгиевского кавалера, полковника Виктора Владимировича Враштиля, замученного со своими бойцами на реке Хор недалеко от Хабаровска в апреле 1920 года. В Харбине Враштиль окончил гимназию Оксаковской. Во время обучения состоял в Союзе мушкетеров. После окончания гимназии в 1932 году он уехал в Гонконг, где обучался в английском колледже, позднее жил в Шанхае. В начале 1937 года два месяца служил в Русском полку Шанхайского волонтерского корпуса, затем оставил Шанхай и вернулся в Харбин, где поступил в охрану шоссейных дорог.[105]

Враштиль А. В. ГАХК

Из железнодорожной полиции западной линии в отряд майора Асано был направлен Николай Бородин, в 1930 году в пятнадцатилетнем возрасте бежавший в Маньчжурию с территории СССР с двумя братьями. С 1937 года он служил в отряде железнодорожной полиции станции Цаган, располагавшейся в нескольких километрах от советской границы.

15 марта 1938 года группа кандидатов на звания младших командиров в сопровождении японского офицера прибыла на станцию Сунгари-2. Многие из прибывших не ожидали, что они окажутся на службе в «японской армии», но уже ничего невозможно было изменить.

На следующий день курсанты были обмундированы в военную форму, но без погон, и сразу же начались изнурительные занятия, сопровождаемые командами на японском языке: «Ацумарэ!» (Становись!), «Кивоикэ!» (Смирно!), «Мигиэ-нарай!» (Направо равняйсь!), «Бангоу!» (Рассчитайсь!), «Какэ-аси сусумэ!» (Бегом марш!) и т. д.

Большая часть курсантов понимали по-японски, но, за исключением Константина Лисецкого, окончившего в Харбине курсы переводчиков разговорного японского языка, не имели достаточных языковых знаний. Поэтому на занятиях в качестве переводчиков присутствовали майор Коссов и капитан Асерьянц. Они же на специальных занятиях преподавали курсантам японский язык.

Курсантам не только пришлось на ходу осваивать японский язык, но и научиться уживаться друг с другом, отодвинув вчерашние «партийные» разногласия. Вчерашние фашисты, мушкетеры, легитимисты теперь маршировали в одном строю под команды японских офицеров.

После месячной подготовки курсанты получили свои первые звания – младших и старших унтер-офицеров с должностными обязанностями командиров отделений.

Система воинских званий в отряде, формально формируемом в составе армии Маньчжоу-го, так же как и в Маньчжурской Императорской армии, полностью соответствовала системе, принятой в японской армии. К рядовому составу относились рядовой 2-го класса (нитто-хэй), рядовой 1-го класса (итто-хэй), старший рядовой (ефрейтор – джото-хэй). Унтер-офицерский состав включал капрала (старший ефрейтор – го-чо), младшего и старшего унтер-офицеров (гун-со, со-шо). Затем следовали старшина (фельдфебель – юн-и), прапорщик (старшина 1-го класса – юнши-кан) и обер-офицеры (и-кан) – подпоручик (второй лейтенант – шо-и), поручик (первый лейтенант – чу-и), капитан (тай-и). Замыкала офицерские звания категория штаб-офицеров (са-кан): майор (шо-са), подполковник (чу-са) и полковник (тай-са).

Вновь произведенных в младшие командиры эмигрантов распределили по подразделениям. По планам японского командования, отряд должен был состоять из четырех подразделений – стрелкового, саперного, артиллерийского и подразделения связи. По фамилиям командиров подразделений – капитанов Васио (с августа 1938 по апрель 1939 года – капитан Кодама), Асакура, Кумада, Оомура – они именовались часть Васио (Кодама), часть Асакура, часть Кумада, часть Оомура. В случае смены командира изменялось и название части.