«Я благодарил от всей души Бога за все Его милости ко мне, тихую уютную жизнь» (25 сентября 1878 г.).

Печалит только, что отец в семье появляется все реже, он явно завел женщину на стороне, с которой хоть и не показывается на людях, но прижил детей. Константин Константинович все больше отдаляется от него и сближается с матерью.

«Уменя с Папа никаких отношений не существует, я люблю свою Мать, и мне больно видеть, как с ней часто поступают» (5 декабря 1877 г.).

Не только внебрачная связь отца охладила любовь к нему. Константин Николаевич вечно в делах, занимая посты председателя Государственного совета и морского министра. То ли ему под грузом забот о благе государства некогда, то ли он очерствел и разучился по душам разговаривать с сыном. А сын жаждал именно доверительных бесед, а не сухих слов о кронштадтских доках, банковских займах и земском самоуправлении. Сын был идеалистом с поэтической душой, отец — трезвый прагматик.

«Я смотрел на Папа и сердился на самого себя: мне неловко, неприятно было быть у него, я чувствовал к нему полную отчужденность и никакой привязанности, и я с нетерпением ждал удобного случая уйти. Отчего же у Мама я совершенно свободен, говорю с ней обо всем? Оттого, что между нами нет никакой преграды, все люди, знакомые с нею, и мне милы. А у Папа совсем не то. Как это тяжело и грустно» (13 октября 1879 г.).

Но и выходить из отцовской воли совершеннолетний Константин Константинович, воспитанный в почитании родителей, не мог даже и помыслить. Как ему ни претила будущность моряка, он решил не перечить отцу и не разрушать его надежды видеть в сыне достойную замену себе. Нельзя было, как Никола, забывать слова, которые отец часто повторял: «Помни, какая течет в тебе кровь».

С 1 ноября 1879 года Константин Константинович начал службу взводным командиром в Гвардейском экипаже. Эта привилегированная команда моряков была образована 16 февраля 1810 года из состава гребцов, обслуживавших императорские яхты. В нее входили корабельная команда и пехотный батальон для береговой службы.

Каждый день Константин Константинович должен был посещать свою роту, наблюдать, как матросы маршируют и повторяют ружейные приемы. Кроме того, под руководством ротного командира Константина Павловича Кузьмина великому князю пришлось изучать пехотный и морской уставы.

«Новое дело и пугает меня немного, и занимает, а скоро и наскучит, пожалуй» (2 ноября 1879 г.).

Константин Константинович, хоть и был назначен командовать несколькими десятками моряков, не умел ни правильно отдать честь, ни принять рапорт. Его познания в военном деле были равны нулю. Впрочем, не только у него. Молодые гвардейские офицеры, все без исключения, то и дело обращались к матросам, расспрашивая, как им следует поступать в том или ином случае. Ротный командир выбивался из сил, пытаясь вбить в головы пятерых высокородных новобранцев, какие команды они должны отдавать матросам и как называется та или иная часть ружья.

Константин Константинович нехотя овладевал азами морской военной службы, но зато с радостным оживлением взялся за обучение матросов грамоте.

Первый месяц службы закончился ротным праздником — днем Андрея Первозванного. Для офицеров был приготовлен стол посреди казармы с чарками водки и ротный предупредил, чтобы соблюдали меру — в стельку не напивались. Но великий князь не боялся за себя: он никогда не пил много из-за частых головных болей и боязни, что в пьяном виде может уронить свой титул, став запанибрата с менее родовитыми собутыльниками.

Неделю спустя, в Николин день, был уже праздник всего Гвардейского экипажа, военный смотр и новое застолье. Постепенно Константин Константинович стал свыкаться со службой, тем более что для него она была необременительной. А 2 января 1880 года исключительно за принадлежность к царскому роду он стал ротным командиром.

«Поехал сутра в роту, обходил все взводы. Мне очень совестно, не совсем понимаю вопросы фельдфебеля и все хозяйственные подробности, прихожу в смущение и совещусь отдавать приказания офицерам» (3 января 1880 г.).

Но умеешь или не умеешь, а выполнять обязанности ротного командира надо. Надо раздавать жалование, проводить учебные смотры, наказывать пьяниц и других нарушителей дисциплины.

Несколько раз Константин Константинович приглашает офицеров Гвардейского экипажа к себе во дворец. Проходят вечеринки чинно, в светских разговорах, за бокалом шампанского, за картами и музыкой. Иногда, правда, случаются новомодные развлечения.

«После ужина принялись за спиритизм, стол вертелся неистово, желая подняться, промучил нас час и не отделился от земли достаточно высоко» (7 апреля 1880 г.).

Государь не забыл о своем племяннике, и 30 июня 1880 года пожаловал его знаком минного офицера за то, что великий князь прослушал несколько лекций о минном деле. Но Константин Константинович не рад награде, он понимает, что ничего не смыслит в сей замысловатой специальности и никогда не сумеет исполнять обязанности минера.

Наконец после года сухопутной службы великий князь в ноябре 1880 года на броненосном фрегате «Герцог Эдинбургский» отправляется в дальнее плавание, которое длилось для него десять долгих и мучительных месяцев и кончилось в августе 1881 года твердым решением уйти из флота.

Для России 1878–1881 года были чрезвычайно тяжелыми из-за последствий русско-турецкой войны, обошедшейся казне более чем в миллиард рублей. Блестящие реформы начала царствования Александра II стремительно шли на убыль (за исключением судебной реформы и закона о всеобщей воинской повинности), многочисленные циркуляры превратили их в насмешку над народными ожиданиями. «Царю-реформатору, — писал историк В. О. Ключевский, — грозила роль самодержавного провокатора».

Был нанесен и первый ощутимый удар по единству царской семьи. Александр II еще в 1875 году завел себе любовницу княгиню Е. М. Долгорукую и прижил с нею трех детей. Привезенная в январе 1880 года из Канн больная императрица Мария Александровна тихо умирала в печальном уединении в Зимнем дворце, когда муж развлекался с любовницей в Царском Селе. Наследник престола цесаревич Александр Александрович не мог простить отцу подобного предательства и затаил обиду. И уж полный разлад в царской семье наступил, когда 6 июля 1880 года, через полтора месяца после смерти жены, Александр II тайно вступил в морганатический брак с любовницей, получившей титул княгини Юрьевской, и поселил ее рядом с собой в Зимнем дворце. Престарелый император, по словам военного министра Д. А. Милютина, «был совершенно в руках княгини Юрьевской».

Молодой Константин Константинович, как и большинство членов августейшего семейства, осуждал императора за фривольное поведение:

«Государь переехал сегодня в Царское Село, к великому соблазну многих верноподданных — императрица лежит здесь, нет и речи о ее переезде. Находят неудобным, что когда ей немного остается жить, Царь переезжает. Мы стараемся приискивать этому благовидные причины. К сожалению, неблаговидных более, чем благовидных» (11 мая 1880 г.).