На вопрос, знал ли он о предстоящем полете над территорией Советского Союза, Пауэрс ответил так: «Хотя официально нам не говорили, но в августе 1959 года мне стало ясно, что полеты над территорией Советского Союза мы будем совершать. Я сделал это заключение из того, что в то время к нам поступила новая модель самолета У-2, которая обладала большим потолком. Если максимальный потолок действия самолета был ранее от 60 до 67 тысяч футов, то новая модель У-2 имела потолок от 66 до 69 тысяч футов».

Как показал Пауэрс, полет самолета был запланирован на 1 мая 1960 года с аэродрома Пешевар, на который он прибыл 28 апреля вместе с командиром подразделения «10–10» и еще примерно с двадцатью пилотами и лицами обслуживающего персонала. В обязанности последних входило техническое оснащение самолета и его подготовка к полету.

О целях своего шпионского полета Пауэрс на следствии показал:

«О цели своего полета я знаю следующее. Я должен был вылететь с аэродрома Пешевар в Пакистане, пересечь государственную границу и лететь над советской территорией в Норвегию (аэродром Будё). Я должен был пролететь над определенными пунктами СССР, из которых я помню Мурманск и Архангельск. Во время полета над советской территорией я должен был включать и выключать аппаратуру над определенными пунктами, которые были показаны на карте. Я считаю, что мой полет над советской территорией предназначался для сбора сведений о советских управляемых снарядах и радиолокационных станциях».

Итак, сознавая, что совершает преступление, Пауэрс во время полета с точностью выполнял наставления: нажимал на рычаги аппаратуры, записывал сигналы советских радиолокационных станций, фотографировал. Сначала он летел на высоте 68 тысяч футов, но по мере продвижения вперед и по мере выгорания бензина он набирал предельную высоту, считая, что это будет безопаснее. Успокаивала и другая мысль. Летит он в день, когда все советские люди празднуют. Они сейчас не так бдительны. Но воздушный шпион глубоко ошибался. Стоило Пауэрсу нарушить советскую границу, как он сразу был взят под неослабное наблюдение воинов частей ПВО СССР. Зоркие и чуткие приборы следили за полетом Пауэрса. Было ясно, что самолет принадлежит иностранному государству и что он летит с разведывательными целями. И вот команда: сбить нарушителя. Как показывает Пауэрс, он сначала не мог определить, что же случилось.

«Неожиданно я услышал глухой взрыв и увидел оранжевое сияние. Самолет вдруг накренился, и, как мне кажется, у него отломались крылья и хвостовое оперение. Возможно, что прямого попадания в самолет не было, а взрыв произошел где-то вблизи самолета и взрывная волна или осколки ударили самолет… Это произошло на высоте приблизительно 67 тысяч футов… Меня сбили примерно в 25–30 милях южнее или юго-восточнее города Свердловск. В этот момент я летел довольно точно по курсу… При падении самолета меня прижало к приборному щитку, и поэтому я не смог воспользоваться катапультирующим устройством. Я поднял над головой фонарь кабины, отстегнул пристяжные ремни и выкарабкался из самолета через верх. Парашют открылся автоматически».

Ровно пять недель мы вели следствие по делу Пауэрса. И вот у меня на столе лежат восемь томов протоколов, заключений экспертов, постановлений и других материалов на русском и английском языках.

— Ну как, Алексей Иванович, устали? — спросил я следователя.

— Да, немножко. Я никак не думал, что будет столько работы, ведь всего лишь один обвиняемый.

— Не совсем так, Алексей Иванович, вместе с Пауэрсом мы сажаем на скамью подсудимых и тех, кто в США является вдохновителем и организатором шпионского полета.

— Да, это верно. Пауэрс — простой исполнитель, соблазненный деньгами.

За время следствия умонастроение Пауэрса заметно изменилось. На многие вещи он стал смотреть иными глазами. Однажды сказал переводчику, что многое передумал и перечувствовал и у него в корне изменилось представление о русских.

— Если все русские такие, как мои следователи, — сказал он, — то это очень хорошие люди.

Самочувствие его улучшилось. Он много читал. Вскоре ему разрешили переписку с родными.

В Парке культуры и отдыха имени А.М.Горького была устроена выставка вещественных доказательств, там демонстрировались выдержки из протокола допроса, на котором Пауэрс признал себя виновным в шпионаже. Своими показаниями он разоблачил организаторов шпионажа и вдохновителей холодной войны. Его хозяева, должно быть, очень жалели, что воздушный шпион не воспользовался отравленной булавкой. А ведь впереди еще судебный процесс!

Обвинительное заключение по делу Пауэрса было утверждено Генеральным прокурором СССР действительным государственным советником юстиции Романом Андреевичем Руденко 9 июля 1960 года, и дело направлено на рассмотрение Военной коллегии Верховного суда СССР.

Открытый судебный процесс по делу Пауэрса начался 17 августа в переполненном Колонном зале Дома Союзов. Послушать процесс пришли многочисленные представители трудящихся Москвы, члены дипломатического корпуса, зарубежные общественные деятели, видные юристы из различных стран, свыше 250 советских и иностранных корреспондентов. На судебный процесс прибыли отец, мать и жена Пауэрса.

Прозвучал властный голос коменданта:

— Встать, суд идет!

Председательствующий — генерал-лейтенант юстиции В.В.Борисоглебский — предложил сесть, и судебный процесс начался.

…Я внимательно смотрел в зал. Справа от судейского стола за отдельным небольшим столом — государственный обвинитель Генеральный прокурор СССР P.A.Руденко. Слева за таким же столом — адвокат Гринев, член Московской городской коллегии адвокатов. Он защищает Пауэрса. Сзади него за перегородкой — скамья подсудимых. На ней сидит Пауэрс. Охрана. Пауэрс одет в черный костюм, белую рубашку с черным галстуком. Он заметно волнуется. В судебное заседание вызваны свидетели: В.И.Сурин, Л.А.Чужакин, П.Е.Асабин, А.Ф.Черемисин. Они первыми познакомились с Пауэрсом, задержав его в поле после приземления. В суд вызваны также эксперты.

Суд тщательно исследовал материалы дела, заслушав показания свидетелей и заключения экспертов, рассмотрел вещественные доказательства. Подсудимый, полностью признав себя виновным, дал подробные показания. Он заявил, что очень сожалеет о совершенном им преступлении, и на вопрос адвоката Гринева о причинах этого сожаления ответил: «Положение, в котором я сейчас нахожусь, не очень-то хорошее. Я не очень много знаю о том, что произошло на свете после моего полета 1 мая. Но я слыхал, что в результате моего полета не состоялось совещание в верхах и что был отменен визит президента Эйзенхауэра в Советский Союз. Полагаю, что произошло усиление напряженности в мире. Я искренне сожалею, что был причастен к этому».

Судебный процесс над Пауэрсом не только разоблачил преступления, совершенные подсудимым Пауэрсом, но и помог вскрыть преступные агрессивные действия американских империалистов — вдохновителей и организаторов преступлений, направленных против мира и безопасности народов.

На этом судебном процессе еще раз было доказано, что реакционные круги США в борьбе против сил мира не брезгуют никакими средствами, преступно попирают нормы международного права, нарушают национальный суверенитет других государств, чтобы проводить обанкротившуюся «политику балансирования на грани войны».