Если сбережения остаются неиспользованными, то есть не расходуются, спрос на товары тем самым значительно сокращается. Объем продаж товаров падает в этом случае ниже ожидаемого или запланированного уровня, сокращается также и занятость. За пределами индустриальной системы цены и занятость также падают. Это ведет к сокращению капиталовложений за пределами индустриальной системы, а через некоторое время — к свертыванию запланированных капиталовложений внутри нее. Иными словами, неспособность использовать все, что корпорации и частные лица стремятся отложить в сбережения, развязывает процессы спада и депрессии, которые продолжаются до тех пор, пока они сами не приводят к сокращению сбережений до такого уровня, при котором все они поглощаются уменьшенным объемом капиталовложений[23]. Если же, напротив, экономика функционирует в условиях полного или почти полного использования производственных мощностей или рабочей силы либо того и другого, а корпорации стремятся инвестировать в целом больше, чем это соответствует текущему предложению сбережений, то на капиталовложения и на потребление будет расходоваться больше, чем это соответствует возможностям экономики. Результатом этого будет взвинчивание цен, особенно рыночных цен, за пределами индустриальной системы. Это — инфляция. Наличие постоянной угрозы такого рода осложнений требует, следовательно, чтобы индустриальная система располагала, с одной стороны, механизмом, обеспечивающим использование сбережений, а с другой — чтобы это использование ограничивалось наличными сбережениями.

Такой механизм начали использовать в новейшую эпоху во всех промышленно развитых странах. Государство использует свою власть в области налогообложения и расходов для того, чтобы обеспечить равновесие между сбережениями и их использованием, равновесие, которое индустриальная система не в состоянии сама обеспечить. Таким образом, государство обеспечивает недостающий элемент в планировании сбережений. Это необходимая составная часть современного промышленного планирования.

7

Согласно традиционной точке зрения, проблема регулирования сбережений и их использования, то есть то, что кейнсианцы именуют фискальной политикой, заключается в следующем: существует угроза, что сбережения окажутся больше, чем можно использовать, и имеется опасность, что капиталовложения (и иные виды использования сбережений) превысят предложение сбережений. Существует соответственно необходимость в мероприятиях, как расширяющих, так и ограничивающих использование сбережений. На практике эта проблема коренным образом изменяется с увеличением богатства. В бедных странах — Индии, Пакистане, в большинстве стран Латинской Америки — предложение сбережений как внутри страны, так и из внешних источников крайне недостаточно. Здесь проблема состоит не в том, чтобы обеспечить использование сбережений, а в том, чтобы ограничить капиталовложения и другие потребности в сбережениях тем размером, который доступен, обеспечить разумное использование сбережений и увеличить их реальное предложение. Если исключить периоды войны и международной напряженности, в США, Западной Европе и таких странах Британского содружества наций, как Канада или Австралия, озабоченность такими проблемами выглядела бы по меньшей мере странно. Те, кто несет ответственность за экономическую политику в этих странах, глубоко озабочены другим: будут ли поглощены чистые сбережения запланированными промышленными капиталовложениями и возможным дефицитом государственного бюджета, ибо неспособность поглотить сбережения приведет к спаду или депрессии. В течение большей части тридцатилетия, прошедшего со времен опубликования работы Кейнса «Общая теория занятости, процента и денег», главная задача состояла в том, чтобы поглотить сбережения и предотвратить тем самым наступление спада и безработицы.

В течение двух десятилетий, прошедших после Второй мировой войны (к тому времени, когда пишутся эти строки), серьезный спад удавалось предотвращать. Одно из последствий этого состояло в том, что еще больше расширилось предложение сбережений.

Дело в том, что постоянное увеличение объема производства и доходов оказывает благоприятное воздействие и на сбережения корпораций, и на личные сбережения; депрессия же и спад, напротив, ведут, по закону Мальтуса, к их сокращению. Сбережения частных фирм сократились с 11,5 млрд долл. в 1929 г. до 2,6 млрд долл. в 1933 г. и не достигли докризисного уровня вплоть до 1941 г. В 1932 и 1933 гг. сбережения частных лиц составили отрицательную величину, иначе говоря, у частных лиц в целом возросла задолженность. В остальные годы депрессии личные сбережения были невелики или просто ничтожны. Если бы в течение двух последних десятилетий серьезный спад имел место, то, в какой бы момент он ни произошел, он оказал бы такое же воздействие. Даже снижение темпов роста в 1959–1960 гг. привело к сокращению личных сбережений и сбережений частных фирм[24].

Таков парадокс сбережений: меры, которые обеспечивают их использование, одновременно способствуют расширению предложения сбережений. Чем эффективней они поглощаются капиталовложениями, тем выше доход и тем больше объем самих сбережений.

В прошлые времена большинство стран было ограничено в своем поступательном движении размером сбережений, которые позволял сделать их скудный продукт для того, чтобы инвестировать их в более совершенные методы производства. Таково положение в бедных странах и в настоящее время Богатым странам тоже нужны сбережения для обеспечения экономического роста. Но то, что именуется экономическим прогрессом, в этих странах зависит не столько от предложения сбережений, сколько от эффективности использования более чем достаточного предложения. Не нехватка сбережений, а спад, возникающий из-за неспособности использовать все наличные сбережения, — вот призрак, который преследует всех, кто несет ответственность за экономическую политику. Превышение капиталовложений над сбережениями (по крайней мере в мирное время) считается явлением исключительным. Тенденция к образованию обильных сбережений, а следовательно, и капитала, несмотря на столь широкое их использование, составляет проблему, имеющую далеко идущие исторические и социальные последствия

1

Ни одна проблема не подвергалась экономистами более тщательному исследованию, чем проблема соотношения между тем, что издавна принято называть факторами производства, — землей, трудом, капиталом и предпринимательским талантом, который соединяет эти факторы воедино и направляет их использование. Вплоть до недавнего времени проблема эффективности производства, то есть получения максимального результата при наличных производственных ресурсах, рассматривалась почти исключительно как проблема достижения наилучшей комбинации этих элементов. Разъяснение с помощью разного рода диаграмм таинственных проблем, заключенных в комбинации этих факторов, остается одним из элементарных педагогических приемов в экономической науке[25]