Честностью... Яковлева, как шилом укололи. Какой черт, честностью. Трус я и паразит! Вскочил с топчана. Сел. Память опять листала страницы прошлого.

...Это было месяца полтора назад. Его подозвал взводный:

— Мне нужен связной, товарищ Яковлев! — сказал Козырев. — Рекомендовали вас. Пожалуй, лучшей кандидатуры я и не вижу.

Связной... Яковлев почувствовал, что бледнеет. Так вот, где я видел второго. Ну, конечно же, в Доме офицеров!

Как-то вечером в казарму зашел командир батальона. Спросил, в подразделении ли Козырев? Но тот уже ушел домой. Вызвал Яковлева.

— Срочно к своему лейтенанту! Завтра в шесть утра от Дома офицеров уходит автомашина на «Бусоль». Там будут однодневные сборы молодых командиров. Быть ему обязательно.

Дома Козырева не оказалось. Он ушел в бильярдную. Вот тут-то, в бильярдной, Яковлев и столкнулся с худолицым. Едва Федор спустился в зал, он пошел ему навстречу.

— Вы знаете, что солдатам не положено сюда?

Но Яковлев уже увидел Козырева. Что-то буркнул в ответ и к лейтенанту. Все это в считанные секунды. В памяти отложилось очень слабо.

Так вот, гад, где мы встречались! Федора будто подбросило с топчана. Теперь им владела одна только мысль: действовать!

Поначалу он рванулся к комнате начальника караула. Но тут же передумал. С этого телефона выйти на квартиру Мельникова можно лишь через дежурного по части. Начнет расспрашивать: зачем да почему? Вдруг Федор вспомнил, что когда шел первым этажом с поста, Ивченко, шедший за ним в строю, обратил его, Федора, внимание, что дверь в одну из комнат приоткрыта. Там шло не то собрание, не то заседание и, наверное, забыли дверь запереть. В той комнате есть телефон. Это точно!

— Разрешите в туалет, товарищ лейтенант?

Козырев внимательно поглядел в глаза подчиненного. Чувствовалось, что тот хитрит. Но не отпустить не мог.

— Идите!

Чем ближе Яковлев подходил к примеченной комнате, тем чаще колотилось сердце. Нерешительность опять заползла в душу. Как-то сложится теперь со Светой жизнь?

Дверь в комнату, на которую целил Федор, действительно оказалась приоткрытой. Но Яковлев сначала прошел в туалет и залпом выкурил сигарету. Борьба с самим собой не прекращалась.

Да что я в самом деле гадов прячу, решительно запротестовало внутри. Федор со злостью швырнул окурок.

Вот и эта комната. Тихо скрипнула дверь, впустив в темноту полоску света. И сразу Федор дверь прикрыл. Стало темно. Яковлев пошарил по стенке. Выключатель оказался справа от двери. Вспыхнул свет. И тут же темнота метнулась на улицу за окна.

Комната была просторной. Влево в три ряда столы и прямо против двери стол. Там телефон.

Не мешкая, Федор снял трубку. В ней что-то треснуло и...

— Банкет! — вяло произнес тонкий женский голос.

— Банкет, прошу квартиру капитана Мельникова.

— Соединяю, — безразлично ответил тот же голос.

В трубке опять треснуло и стало тихо. Секунды казались вечностью. Наконец на другом конце провода сняли трубку.

— Квартира Мельникова. Слушаю!

Да, это был голос капитана. Отступать было поздно.

12

Снова ЧП

Мельников уже давно одел шинель и нетерпеливо поглядывал на часы. Было без пятнадцати восемь. Скоро в Доме офицеров начнется очередной сеанс нового кинофильма «Поединок», а Люся не спеша прихорашивается у зеркала. Толика пристроили к соседке.

— Люся, побыстрей, пожалуйста, — поторопил Александр Васильевич. И в это время в спальне зазвенел телефон.

— Товарищ капитан! Вас беспокоит рядовой Яковлев. Помните, наверное, такого. Понимаете... — чувствовалось, что на том конце провода волнуются. — Понимаете... Меня сегодня... Я... Ну... Меня пытались обработать. Товарищ капитан, они гады... Я точно знаю.

Мельникову стало жарко. А голос в трубке сбивчиво клокотал:

— Понимаете... Тут, может, я сам что-то... Ну, вздремнул тогда малость. Ну... В общем, у них пломбир. Они побывали на том самолете, что разбился. Да, да, вот еще... «Победу» с «газовской» резиной и сапогами не ищите. Они уничтожили. Они уговаривали меня быть с ними. Сулили деньги. Понимаете, я тут...

— Вы их хоть знаете? Приметили? — перебил Мельников.

— Да, да!.. Нет, не совсем. Один такой плотный, широкомордый. А второго знаю. О, этого гада я знаю. Я его в Доме офицеров... Минуточку... Это марк... А-а!.. — вдруг отчаянно завопила трубка. На том конце провода резко треснуло и сразу повисла мертвая тишина.

Лицо Мельникова вдруг сделалось бледным.

— Алло! Алло! — закричал Мельников. Никакого ответа. Зато из трубки послышался треск. На том конце провода что-то происходило. Мельников застучал по рычагам. Зловещее молчание. Снова застучал. Наконец голос телефонистки равнодушно и зло произнес:

— Что вы стучите? Абонент ваш трубку-то не повесил.

— Откуда мне звонили? — вместо ответа спросил Мельников.

— 23-40.

— Да что вы мне номер называете! Чей это телефон?

И опять потекли секунды. В дверях в черной мутоновой шубке и в зеленой велюровой шляпке появилась похорошевшая Люся.

— Люсенька, иди одна. Ладно? — Мельников протянул ей билеты. В это время в трубке послышался треск.

— Вы слушаете? Это служебный телефон майора Кикнадзе.

В какой комнате работал в штабе Шалва Кикнадзе, Мельников знал. Как побыстрей туда добраться?

— Девушка, срочно автопарк!

— Вызываю.

Через десяток секунд бойкий тонкий басок доложил:

— Дежурный по парку младший сержант Ермилов слушает!

— Говорит капитан Мельников. Немедленно пришлите мой «газик».

— Гусев на ужине, товарищ капитан, — виновато ответил басок.

— Ах, черт! — выругался Мельников. — Вот что, Ермилов! Я пойду пешком. Вызывайте из столовой Гусева. Пусть едет навстречу.

Мельников положил трубку. Что же делать? Надо срочно Волкову доложить. Телефонная трубка опять взлетела с рычагов.

— Девушка, соедините меня с гостиницей «Урал».

В трубке заурчало, потом тихо, как из-под земли:

— Дежурная «Урала» вас слушает.

— Пригласите, пожалуйста, подполковника Волкова.

— Минуточку...

Ох, эта минуточка! Она, как тоненький ручеек — течет и течет. Наконец из трубки послышался знакомый голос:

— Это ты, Александр Васильевич? Слушаю.

— Надо срочно выезжать в штаб. Доложу при встрече. Бегу туда.

— Понял. Пришли машину, если сможешь.

Мельников суетливо взглянул на растерянную жену. Она молча снимала шубку. На ходу бросил:

— Извини, Люсенька!

Морозный ветерок обжег лицо. Мельников застегнул шинель и припустился бежать. Как назло ни одной попутной автомашины.

Вот и ворота центральной проходной. Мельникова ослепила автомашина. Из темноты яркие фары выхватили помощника дежурного по контрольно-пропускному пункту. В воздухе сверкали крохотные снежинки. Александр Васильевич не ошибся. Это за ним ехал