Татьяна ещё сильней обняла Романа, слёзы градом скатывались с её щёк прямо ему на плечи. Так они стояли до 9 часов, молча обнявшись, люди проходило мимо, как-то дико уставившись на влюблённых. Власов проходя мимо них узнал Романа.

–Здравствуйте, – поздоровался Власов, смотря на Романа.

Роман, который стоял сейчас зажмурившись, обнимая Татьяну, открыл лаза и увидел Дмитрия Владимировича. Татьяна ослабила хватку и встала рядом с Романом, взяв его за руку и опустив глаза вниз.

–Здравствуйте, – поздоровался Роман с доктором, Татьяна молчала.

–Давно ждёте?

–Да, нет, только пришли.

–Хорошо, тогда идите за мной.

Все втроём они поднялись в кабинет Власова.

Дмитрий Владимирович, снова сел за стол, достав историю болезни Милы.

–И так, ничего плохого я сказать не могу. Ни каких видимых симптомов не заметил, будем наблюдать за ней дальше.

Роман улыбнулся и посмотрел на Татьяну.

–Через неделю, я думаю вы сможете забрать свою дочь.

–Отлично, значит она здорова и всё хорошо?– радовался Роман.

–Наверняка говорить ещё рано, но мы надеемся, что ни какие осложнения не проявятся в будущем.

–Милая, ты слышала? Через неделю наша малышка будет с нами.

Татьяна впервые за всё время подняла глаза и посмотрела на Власова.

–Спасибо доктор!

Тетрадь № 3.

Глава 12. Тишина

Через неделю Милу выписали с больницы. Рома и Татьяна забрали её с собой, в дом родителей Татьяны. Наконец за долгое время, тревога ушла. Они были спокойны, что их дочь всё-таки выздоровела, без каких-либо осложнений. Им нужно было возвращаться обратно в Набережное. Рому бесконечно вызывали на работу, но он всё отказывал в виду того, что их дочь ещё больна. Роман договорился с Татьяной поехать обратно домой через неделю.

–Пусть она немного окрепнет милый,– говорила Татьяна.

–Да, конечно родная.

В одно утро, через 4 дня, Роман рано утром ушёл из дома по делам, оставив за собой дверь в комнату немного приоткрытой. Татьяна спала в комнате, а в старой детской кроватке лежала Мила. Время уже было около 11, Виктория Юрьевна – мать Татьяны, думала что Татьяна уже давно проснулась и покормила Милу, начала намывать посуду. Вдруг с её рук соскользнул граненный стеклянный стакан, который с грохотом упал о кафельный пол. От этого громкого звона Татьяна вскочила как ошпаренная. Сразу подбежав к кроватке, где лежала Мила, но она даже не пошевелилась. Лежала так, будто ни чего не произошло, словно ничего не слышала.

–О, Господи, – прошептала Татьяна.

Вспомнив, что Громов говорил о том что могут быть проблемы со зрением или слухом. Татьяна быстро побежала на кухню, схватила ещё один стеклянный стакан. Виктория с удивлением посмотрела на дочь и пошла за ней. Татьяна запыхавшаяся забежала в комнату, со всей силой размахнулась и разбила стакан о пол перед кроваткой Милы. Но дочь даже не открыла глаз, продолжая сладко спать.

–О, Господи, – снова прошептала Татьяна.

–Она не слышит мам, – Татьяна посмотрела на мать.

–Она ничего не слышит, – теперь Татьяна заорала и начала громить комнату.

Об стену летело всё, что не было крепко прикручено к полу и стенам. Виктория ужаснулась и вылетела из комнаты схватив Милу. Татьяна кричала как одержимая дьяволом, сорвав голос через пару минут начала кряхтеть. У Виктории бежали мурашки, она молилась, чтобы Татьяна не выбежала к ним и не натворила глупостей. Через минут 10, Татьяна затихла. Села на кровать и начала просто реветь, просидев так до самого вечера. Пока домой не вернулся Роман.

–Где ты так долго был?– спросила Виктория, встретив Романа у порога, оставив Милу на кровати в своей спальне.

–Мотался на завод в Набережное, а что случилось, – улыбался Роман.

Он ждал не дождался, когда они вернуться обратно в Набережное, чтобы выйти уже на работу. Почувствовав, что то неладное, улыбка с его лица спала.

–Что случилось, Виктория Юрьевна?

–М-мила, М-мила, она… -дрожал голос Виктории.

Что Мила, что с ней?

–Она-а, она не слышит, – по щекам Виктории потекли слёзы.

Что? А Таня? Где Таня?

–Она в комнате, я испугалась и забрала Милу, когда Таня начала всё громить в комнате и кричать. Рома, я не заходила к ней целый день, закрылась в нашей с отцом комнате и сидела.

Роман пулей побежал в их с Татьяной комнату. Она была закрыта на щеколду. Он со всей силой ударил по двери ногой, так что она резко распахнулась, а щеколда звонко приземлилась на пол. Роман зашёл и увидел Татьяну, которая висела на трубе отопления, прямо под потолком, а на кровати лежал опрокинутый стул. Она повесилась обмотав шею разорванным куском простыни и привязав второй конец к батареи что проходила прямо под потолком. Лицо её было синее, а глаза налиты кровью, руки были опущены, видимо она даже не сопротивлялась. Роман упал на колени и заревел. Он не кричал. Просто смотрел на застывшее тело Татьяны и плакал, не слыша и не замечая как начала кричать Виктория Юрьевна, которая зашла вслед за Романом. Она в панике подбежала к Татьяне и начала поднимать её наверх, думая что она жива и её можно спасти, не прекращая биться в истерике. Затем сбегала на кухню, взяв нож, подбежала обратно к телу Татьяны, подняв стул и встав на него, дотянулась до натянутого куска простыни и обрезала его. Тело с начало упало на край кровати ,а потом грохотом упало на пол. Роман вдруг вскочил и подбежал к Татьяне, дёргая её за руки, пытаясь привести в чувство , так же не веря что она умерла. К телу Татьяны подскочила Виктория Юрьевна, которая села на колени, обняла её ноги, уперлась головой в колени дочери продолжая рыдать и выть от ужаса. Сердце Виктории колотилось бешено, ей стало очень плохо, грудь словно сдавили прессом, ей стало тяжело дышать и она без сознания повалилась на левый бок. Роман ни чего не замечая продолжал держать руки Татьяны и смотреть на её застывшее лицо. Рот был ужасно широко открыт, Роман пытался его немного прикрыть, но попытки его были тщетные.

Он не заметил, что Виктории стало плохо с сердцем и лишь спустя полчаса, Роман немного пришёл в себя и посмотрел на неё. Она молча лежала у ног Татьяны.

–Виктория Юрьевна, – сквозь слёзы позвал Роман.

Она молчала. Роман начал трясти её, ни какой реакции не было. Роман испугался ещё больше, подумав что и мать Татьяны скончалась. Он испугался и вскочил. Побежал в прихожую, где стоял