ранее мы делили один из ее салатов и стейк из тофу.

Женщина ела как кролик.

Она все еще говорила, когда я откинул голову назад и прищурился, пытаясь вернуть ее лицо в фокус.

— Ну вот, с банковским счетом разобрались! Дальше мы должны пойти в ресторан или еще куда-нибудь, где есть друзья, и сделать совместные фотографии. Мы должны стремиться к непринужденности и ласке. Может быть, я сделаю другую прическу, чтобы они подумали, что это было сделано давно? В интернете наверняка есть учебник, как подделать челку…

— Я останусь здесь на ночь. — Слова вырвались у меня с трудом.

— О. — Она открыла рот, потом закрыла его, потом снова открыла. — Очень хорошо. У меня в комнате есть чистые простыни. Я найду тебе место на диване. Он довольно удобный, так говорит Киран.

— Ты позволяешь своему парню спать на диване? — К сожалению, я могу в это поверить.

— Что? Нет! Киран — мой брат-близнец.

— Вас еще и двое?

— Отвали. — Она надулась, но я мог сказать, что ее это скорее забавляет, чем раздражает. — Или я заставлю тебя спать на полу.

— Это деградация? Потому что мне это может понравиться.

— О, Боже. — Она проигнорировала мою колкость. — Ты будешь вонять на моем диване своей травой, да?

— Мы могли бы разделить постель, знаешь ли. — Теперь я просто раззадоривал ее, наблюдая за тем, как вспыхивают ее глаза, а цвет кожи становится похожим на цвет чашки Solo.

— Постель? — Ее фиолетовые глаза комично расширились. — Я так не думаю. — Она встала и поспешила к своей кухне. — Очевидно, мы оба немного перебрали. Думаю, крепкий черный чай — как раз то, что доктор прописал. Я поставлю чайник.

— Волнуешься, что ты поддашься искушению? — Я раздвинул конечности, намеренно сделав диван карликовым. Она прекрасно знала, что я не могу уместиться на нем горизонтально. Я едва мог втиснуться в ее квартиру. — Не будет никаких ласк. Я буду держать свои руки при себе. И все остальные важные органы тоже. Даже если от тебя пахнет гипсокартоном.

— Гипсокартоном… — Она собиралась закончить фразу, но потом передумала и вместо этого достала из ящика две бежевые кружки и бросила в них пакетики с чаем. — Неважно. Ответ — нет. Как я уже говорила, я все еще встречаюсь со своим бывшим парнем.

— А твой бывший парень знает, что ты выходишь замуж за незнакомца? — спросил я, наблюдая за тем, как она вяло кружится на месте.

— Не совсем.

— Это вопрос "да" или "нет". Боюсь, здесь нет серых зон.

Она повернулась, словно пытаясь выпутаться из своей кожи.

— В таком случае, нет, он не знает. Но это сложно. Мы проходим через… кое-что.

— Кое-что?

— Его способности уходят в отпуск. Он как бы ищет себя. Сейчас мы не вместе, я полагаю.

— Полагаешь? — Я наклонил голову. — У меня никогда не было серьезных отношений, но я всегда знал, что это не для меня.

— Я уверена, что мы снова будем вместе! — защищалась она. — Он просто сейчас переживает. Он…

— Зануда? — милосердно предложил я.

— Сложный человек. — Она строго посмотрела на меня. — В любом случае, это всего лишь на шесть месяцев. Он уезжает, чтобы немного развеяться.

— Куда? — Не то чтобы это имело значение. Только один тип мужчин был счастлив оставить все позади на шесть месяцев и отправиться в путешествие — мужчина, у которого не было никаких насущных проблем дома. Он не относился к ней серьезно.

— Катманду.

— Ага.

— Что значит "ага"? — Она вздрогнула.

— Ничего. — Я поднял ладони в насмешливой невинности.

Она посмотрела на меня с подозрением.

— Тебе явно есть что сказать. Говори, ты не оскорбишь мои тонкие чувства.

— Держу пари, он смотрел на Эверест и решил, что было бы круто увидеть гору вблизи.

Эверест был, безусловно, самым великолепным зрелищем, на которое я когда-либо смотрел. Я планировал подняться на нее еще раз, пока мне не стукнет пятьдесят.

— Я скажу тебе, что он будет преподавать английский монахам, — защищающе сказала она.

Я откинул голову назад и рассмеялся, а Даффи стояла и смотрела на меня, стрелы с лавовыми наконечниками вылетали из ее глаз прямо мне в лицо.

— Что смешного? — потребовала она.

— Эти преподавания — бред. Они для покровительственных западных людей, которые хотят чувствовать себя хорошо. Ты же знаешь, что ему нужно платить за проживание, верно? Например, пару сотен баксов в неделю. Около двадцати пяти тысяч непальских рупий. Я выживал на такие деньги целый месяц в полуроскошных условиях, когда был там в последний раз. — Я хлопнул себя по бедру, гогоча. — Только белые богатые чуваки из Новой Англии ходят и думают, что могут учить монахов всякой херне, а не наоборот.

Губы Даффи сжались в неодобрительную линию.

— Он не из Новой Англии. Он из Вестчестера.

Это только заставило меня рассмеяться еще сильнее.

— Ты меня убиваешь, малышка.

— Я не ребенок.

— Нет, ты ребенок, и очень милый, под этой нелепой дорогой одеждой и фальшивым шикарным акцентом.

Последнее замечание заставило ее вздрогнуть, что подтвердило мои подозрения о том, что она разыгрывает спектакль. Она налила воду и молоко в наши чашки и поставила их на кофейный столик, дрожа от гнева.

— Тебе не понять. Речь идет о саморазвитии. Ему плевать на деньги.

— То есть он богат, в отличие от меня? — Я усмехнулся, довольный. — Ну, это объясняет, почему вы только «на паузе», а не полностью расстались.

— Да, он хорошо себя чувствует. В этом нет ничего постыдного.

— Ты все еще думаешь, что он передумает и ты станешь миссис Денежный Мешок.

Она посмотрела на меня безучастным взглядом.

— Хочешь верь, хочешь нет, но я люблю его.

Единственное, что помогло мне успокоиться после приступа смеха, — это осознание того, что она испытывает огромное искушение плеснуть мне в лицо горячим чаем. К моему удивлению, она протянула мне два тайленола.

— Для твоей завтрашней головы, — пробормотала она.

— Я не настолько пьян, — заметил я.

— Боже, я надеялась, что ты пьян. То, что выходит из твоих уст, просто возмутительно.

Я с благодарностью принял чай и таблетки.

— Во всяком случае, я должна была предупредить тебя заранее. — Даффи вздернула подбородок. — Как только он вернется и осознает ошибочность своего пути, мы с тобой разведемся.

Я прикрыл рот кулаком, чтобы подавить очередной смех. Эта женщина выходила замуж за совершенно постороннего человека, а мне говорила о том, что влюблена в своего бывшего парня. Мне стало интересно, в какой момент недавней истории логика подала на нее запретительный судебный приказ.

— Я понимаю. — Я торжественно кивнул. — Спасибо за разъяснения.

— Слушай, я поняла, что ты неплохой ловелас. —