Дорога прекратила подниматься, и едва заметно пошла под уклон. И не дорога даже, так, тропа узкая как раз коню пройти. Но петляла она до сих пор неимоверно. Еще пару раз путникам попадались незаметные на первый взгляд и весьма искусные пограничные заслоны. Однако переговоров больше не было, им просто кричали что-то вслед и пропускали без лишних вопросов. Новости здесь, очевидно, распространялись со скоростью большей, чем движется всадник. Некоторые горцы-пограничники выглядывали, чтоб поприветствовать путников. В частности Маркуса де Энхарда которого они звали Ото'о Ша. Он изредка отвечал что-то на их языке.

Так они добрались до места.

Очередной поворот и перед путниками предстало обширное плато, как поле цветами, усеянное пестрыми шатрами. Это и было стойбище агррами. Зимой все племя спускается в огромную долину надежно укрытую со всех сторон Нитскими горами. Попасть в долину можно лишь по тайным тропам, хорошо известным агррами.

Обо всем этом Маркус рассказывал спутникам, пока те с любопытством разглядывали стойбище.

Воистину, новости распространялись здесь со скоростью ветра. Стоило только маленькому отряду приблизиться к поселению, и их вышел встречать сам вождь. А в том, что этот человек вождь никто не усомнился ни на миг. Высокий, худой человек, не по возрасту статный. Седые волосы и борода аккуратными волнами рассыпались по плечам и груди, в руках массивный посох. Его можно было бы назвать старцем, но живой, энергичный взгляд как-то не позволял даже подумать об этом. Хотя, без сомнения, этому человеку было уже очень много лет. Чем-то неуловимым они были схожи с Барсом.

Маркус спешился и подошел к вождю.

— Здравствуй старший родич, — улыбаясь, промолвил тот.

— И ты здравствуй Агэдо. — Ответил Маркус. Они дружески обнялись.

— Ты давно не появлялся в родных краях Ото'о Ша. Нехорошо забывать семью. — Шутливо укорил вождь и тут же вновь стал серьезным. — Разведчики доложили, что мост спущен, а по ту сторону Ревущего ущелья расположился отряд воинов. Кому ты опять так насолил Ото'о Ша?

Маркус помрачнел, обернулся и бросил взгляд на своих спутников. Они были чуть растеряны, находясь среди незнакомого народа, не понимая языка.

Вождь хмыкнул:

— Понятно…опять?

Маркус развел руками. Ничего другого Агэдо и не ожидал. В объяснениях он так же не нуждался. Они слишком долго друг друга знали, можно сказать, что Агэдо родился на руки Снежному Барсу. И вождь наверняка знал, что у Барса куда более длительные отношения с его племенем, чем короткая человеческая жизнь.

Из уважения к гостям вождь перешел с языка агррами на иртийскую речь. Он говорил с легким, мелодичным акцентом:

— Мы рады твоему возвращению Ото'о Ша. Тебе и твоим друзьям здесь ничего не грозит. Агррами не пропустят на свои земли поклонников Отца Смерти. — Слова эти в основном предназначались спутникам Маркуса, чтоб успокоить их тревоги.

Вождь Агэдо улыбнулся, блеснув не по-старчески белыми зубами.

— Шатры для тебя и твоих друзей уже установлены Ото'о Ша…на обычном месте. Располагайтесь, отдыхайте.

— Спасибо Агэдо, чуть позже я загляну к тебе, и мы обязательно побеседуем.

— Непременно, родич.

Вождь удалился, а Маркус вернулся к своим спутникам.

— Спешивайтесь, — сказал он, — о конях позаботятся.

И отряд пришельцев, с любопытством оглядываясь, двинулся через стойбище к приготовленным для них шатрам. Те располагались чуть в стороне от остальных, в укромном местечке у гладкой скальной стены. Место это было очевидно удобным, но так же заметно, редко использовалось.

Путники с интересом рассматривали шатры, своеобразную горскую утварь, людей. Все было так незнакомо и занимательно. Наверное, мало кто мог бы похвастаться, что бывал в стойбище агррами. Кто знает, почему горцы так не любят чужаков? Вероятно, это идет еще с очень давних времен, и они уже сами не помнят причины, однако строго придерживаются сложившейся традиции.

Шатры оказались не только красивыми, но и удобными. Все же горцам нельзя было отказать в хорошем вкусе и прагматичности. Не такие уж они и дикари, какими пытались казаться окружающему миру.

Путники, уставшие от дальней дороги и кровопролитной схватки, наконец, смогли отдохнуть, привести себя в порядок и перевязать раненых.

А вечером их ожидало нечто вроде небольшого празднества. Оказалось, что прибытие гостей пришлось как раз на начало Недели Свадеб у агррами. И это был первый день.

Горцы развели большой костер, вокруг которого собрались почти все обитатели стойбища, от мала до велика. Они просто беззаботно веселились.

Маркус представил де Энакера вождю, и они втроем пристроились в сторонке, потягивая молодое вино и наблюдая за празднеством. Юная графиня тоже веселилась от всей души вместе с остальными, хотя и не знала по какому поводу. Правда, чуть позже, когда вождь и граф удалились с празднества, оставив развлекаться неутомимую молодежь, девушка таки подсела к Маркусу и принялась за расспросы:

— Маркус, а что означает Отооша?

— Ото'о Ша. — Поправил он машинально. — Это значит Снежный Барс. Ирбис.

— А что такое Неделя Свадеб?

Де Энхард улыбнулся.

— О, это весьма символичный праздник уходящий корнями в глубокую древность. Конечно, за прошедшие века он несколько изменился, утратил большинство своих практических сторон и стал действительно символом. Но, тем не менее, агррами до сих пор чтят древнюю традицию Недели Свадеб, и празднуют ее два раза в год. Вообще-то праздник длится не неделю, а три. Но первая самая важная.

— Почему? — Заинтересовалась Астор.

— В первую неделю проводятся самые главные обряды, ради которых собственно и проводится празднество. Когда-то, в прежние времена они играли огромную роль в жизни племени, память об этом до сих пор не угасла. Тогда агррами считали Неделю Свадеб наиважнейшим праздником.

Первый день празднества — общий. Он не имеет названия, все просто веселятся. Второй — день Избрания. Мудрейшая — кхати выбирает тех, кто должен будет пройти обряд совершеннолетия. Происходит это следующим образом: к большому костру выходит молодежь еще не прошедшая обряда. Все они прячутся под одинаковыми звериными масками и шкурами. Кхати ходит вокруг огня и указывает избранников.

Третий — день мужчины. Юноши, избранные у костра проходят обряд совершеннолетия и становятся взрослыми.

Четвертый — день женщины. Девушки проходят обряд и становятся невестами.

И, наконец, остальные три дня: юноши и девушки — не только те, что прошли обряд — выбирают друг друга. Не все они конечно в последствии поженятся, но оставшиеся две недели праздника должны быть вместе и вести себя соответственно.

— Что как муж и жена? — Не поверила Астор. — А если они потом расстанутся?