хитрый, дьявольский ум. Он всё сказал точно. Но то, что сказал Бжезинский о России в 1987 году, невозможно применять ныне. Реальная картина мира изменилась, ситуация изменилась, соотношения изменились. Вот Китай. Вот Россия. Вот Индия. Но они другие, не такие, как были тогда.

Нужно анализировать нынешнюю ситуацию. Но вместо того, чтобы сделать новый прогноз, американцы приняли решение: поскольку они не такие, как мы думали, надо форсировать ситуацию, заставить…

– Быть такими, как мы о них думали…

– Да. С Китаем они не знают, как действовать. Могут говорить на этот счёт, что угодно. Но в действительности не знают. И с Россией сейчас тоже не знают. Нужна новая стратегия. Вы видите новую стратегию? Я не вижу. Я вижу провокационные действия против России. Эти провокации не направлены на разрушение России, потому что это невозможно сейчас сделать, они направлены на отдаление её от Европы, чтобы изолировать Россию, установить новый кордон. Эти провокации действуют и дают результат.

– Как видится положение России из Европы? Была попытка прорыва в Германии…

– Трудно предвидеть дальнейшие события. Встреча в Лахти была неприятным моментом для Путина. Но это не всё. Борьба впереди. Не всё ещё предопределено. На этом действия не заканчиваются. И если Россия сделает хорошие предложения, то часть Европы может откликнуться. Более того, она нуждается в нефти. У Европы нет возможности найти другие источники энергии. Расчёты говорят, что в течение 20 лет 60 % энергетических источников будут идти в Европу из России. Изменить такую ситуацию фактически невозможно. Считаю, что сила реальности заставит Европу и Россию идти вместе. По этой причине я ожидаю провокаций. Логика показывает, что это практически неизбежно. Чтобы препятствовать нормальным бизнес-отношениям, когда всё хорошо складывается, надо создать чрезвычайную ситуацию, и кое-кто на это работает. Поэтому Россия должна быть внимательной, осторожной. Она может избежать этого, не реагируя на провокации.

– Что Путин может конкретно уже сейчас сделать для того, чтобы страна была демократической?

– Надо строить сильную функционирующую систему: например, парламент с реальными партиями. В нынешнем парламенте нет реальных партий. Все руководители должны быть избираемы, а не назначены. А при Путине здесь шаги назад сделаны значительные.

Судебные органы должны быть независимы. Должна быть чёткая система правил для всех. А те, кто у власти, могут гарантировать выполнение. Нужна его фраза о том, что он придерживается закона. Он должен чётко сказать: «Закон должен быть для всех. А я буду гарантом того, что закон будет действовать в отношении всех». У нас закон не действует для всех. У нас другая история. А здесь власть сильна. И она может гарантировать закон для всех. Но без независимой судебной власти, без свободной прессы сами руководители не могут иметь необходимой информации о положении дел в стране, что опасно для них самих, без этого невозможно управлять страной. Когда случилась авария в Чернобыле, три дня Горбачев не имел необходимой информации и не мог понять, что произошло, потому что все руководители ему врали. Если у тебя нет свободного сообщества, кто тебе даст объективную информацию? Секретные службы? Руководители должны знать, как живут люди.

– Буш говорил, что секретные службы вводили его в заблуждение относительно Ирака.

– Это Буш вводил в заблуждение секретные службы. Совершенно наоборот там всё было. Путин мог бы завтра-послезавтра, если он это понимает, начать серьёзный процесс, где он сам или его окружение, если он уйдет, могут быть гарантом этого развития. Это будет в пользу россиян, это будет в пользу величия России. Уверен, что будущее мира проходит через альянс между Европой и Россией. А как сейчас может быть альянс между Европой, которая ничего не понимает, и Россией, которая внутри себя закрыта? Никакой альянс реально в этих условиях нельзя создать. А нужна Россия, которая была бы разумно открыта, и Европа, которая была бы разумно открыта.

– Получается, Россия закрыта, заперта не изнутри, а снаружи. Ведь если даже евродепутаты не понимают простые ситуации: с Грузией, самоопределением Осетии и Приднестровья, то как население поймёт что-то?

– Простое население иногда понимает больше, чем депутаты. Источники информации – это СМИ. Люди, с которыми я говорю каждый день на собраниях, в основном это молодые люди, иногда задают совершенно глупые вопросы. Не потому, что они глупы, а потому, что дезинформированы через СМИ. Они смотрят на вещи наивно, может быть, но свободно. Они свободны с этой точки зрения – смотреть и воспринимать. А депутат, член парламента, министр не смотрят свободно. Они связаны определёнными позициями. И даже когда ситуация очевидна, они пытаются её искажать.

Если бы у нас была хорошая – динамичная и открытая – система массовой информации, то люди думали бы по-другому. И влияние ни ситуацию было бы другое. Я считаю, что у нас на Западе, кризис демократии. И кризис демократии в том, что верхи принимают решения, пренебрегая тем, что происходит в обществе. А средства массовой информации не дают обществу реальной информации.

Газета «Завтра» № 46 (678) от 15 ноября 2006 года

США готовятся к войне

– Как вы, господин Кьеза, рассматриваете шансы Берлускони на предстоящих выборах в Италии и что отражает расклад сил?

– На сегодня шансы Берлускони более-менее сравнимы с шансами его противников, есть баланс – 50 на 50. Опросы говорят, что левый центр имеет небольшое преимущество в 2–3 %. Но результаты могут быстро измениться. В последние 3 месяца Берлускони как никогда раньше использовал СМИ. У него всё в руках: каналы телевидения, печатные СМИ. И на его стороне к тому же нейтралитет многих. Более того, он говорит, что 83 % журналистов – это коммунисты. Наоборот, те, кто не с ним, его критикуют очень слабо или не критикуют совсем. Поэтому у него есть огромное преимущество, особенно в электронных СМИ, которые он использует на всю катушку. И не раз от раза, а постоянно: на телеэкране, по радио пять раз в день по всем каналам. А это – огромная сила.

Те, кто думают, что ТВ не так важно и что даже без телевидения можно выиграть, ошибаются или врут. Сейчас без ТВ политика не имеет смысла. И решение всех политических проблем находится там и только там. А такое положение – настоящий кризис демократии, который последовательно происходит последние 20