Гений порывает с традицией, идет против устоявшегося. По определению. Ранее мы уже обсудили и аргументировали эту идею. Действительно, если человек творит значимое, то он не может быть как все, ибо «все», масса, неординарного не созидают. Но это прямой путь к приобретению неприязни со стороны обывателей. Они не любят тех, кто на них не похож, и тем более тех, кто лучше их. Неприязнь к выдающимся людям (позитивным маргиналам) можно признать как факт, данность социальной реальности. Это относится к гениям любого масштаба. Например, Гаутама Будда и Иисус Христос – люди, стоящие у истоков двух основных на сегодняшний день религий мира. Их именам молятся сотни миллионов. Даже миллиарды, если вспомнить про Индию. Но в свое время над ними смеялись, их считали за ненормальных, посвящающих свою жизнь всякой ерунде, а когда их влияние оказалось заметным, начали преследовать. Трагический конец Иисуса сегодня всем известен. «Добрые должны распинать того, кто находит себе свою собственную добродетель! Это – истина!» [31;154].

Быть не таким, как все, предлагать нечто новое всегда было небезопасно. Психолог М. Литвак в одной из своих книг даже указывает критерий, согласно которому «если вы действительно придумали что-то принципиально новое, оно должно встретить ожесточенное сопротивление сверху и молчаливое неприятие снизу. Если же вашу идею все восторженно приняли, значит, в ней нет ничего принципиально нового» [25;83]. «Авторитарная личность с восхищением смотрит в прошлое: то, что было, будет продолжаться вечно; стремиться к чему-то новому и непознанному, чего не существовало ранее – это или безумие или преступление. Чудо творчества – а творчество всегда чудо – не вмещается в рамки ее восприятия» [50;213].

Впрочем, для того, чтобы заслужить ненависть со стороны обывателей, предлагать что-то новое необязательно. Достаточно быть на них непохожим, иметь другие цели, ценности, задачи, быть в чем-то лучше их. Тогда неприязнь и зависть вам обеспечены. А следовательно, всевозможные препятствия на вашем пути. Начиная от неумышленных – когда будет просто сложнее договориться, установить надлежащие отношения, и заканчивая умышленными – когда обиженные обыватели будут чинить вам всяческие козни, злорадствуя вашим проблемам. «…Ты говоришь: «Невиновны они в своем маленьком существовании». Но их узкая душа думает: «Виновно всякое великое существование»… Остерегайся же маленьких людей! Перед тобою чувствуют они себя маленькими, и их низость тлеет и разгорается против тебя в невидимое мщение» [31;38-39]. «Ты стал выше их; но чем выше ты подымаешься, тем меньшим кажешься ты в глазах зависти. Но больше всех ненавидят того, кто летает» [31;46].

Уже обсуждавшихся выше приоритетов позитивного маргинала, включающих стремление к собственному, разумному мнению, заменяющему воспринятые извне стереотипы, осознание себя, обретение новых ценностей, поиск своего Пути взамен стадному следованию за лидером, – вполне достаточно для того, чтобы в практической деятельности нажить себе достаточно проблем. «Но кто же ненавистен народу, как волк собакам, – свободный ум, враг цепей, кто не молится и живет в лесах. Выгнать его из его убежища – это называлось всегда у народа «чувством справедливости»; на него он все еще натравливает своих самых кусачих собак. «Истина существует: ибо существует народ! Горе, горе ищущему!» – так велось исстари» [31;73]. «Все крайне индивидуальные мероприятия жизни возбуждают людей против того, кто к ним прибегает; они чувствуют, что необычайный образ жизни, которым пользуется для своего блага такой человек, унижает их как обыденных существ» [31;455]. Ведь «мы не ненавидим еще человека, коль скоро считаем его ниже себя; мы ненавидим лишь тогда, когда считаем его равным себе или выше себя» [31;304].

Кроме того, в большинстве случаев обыватель просто не может понять непохожего на него – для понимания необходимо наличие у реципиента особых качеств, соответствующих, или, если хотите, сопричастных воспринимаемому. Иными словами, для того, чтобы понять что-либо, нужно самому уже иметь это внутри. Сам процесс понимания можно рассматривать как подводку под образец (Ивин А.А.). Когда человек нечто понимает, происходит улавливание обобщенной идеи, которая сопоставляется с уже имеющимися в его голове схемами, матрицами, образцами, и осуществляется выбор, чему из них она соответствует. То есть, новое знание воспринимается и структурируется в соответствии с уже имеющимся.

Оговоримся, здесь мы умышленно приводим упрощенную модель понимания, поскольку разбираем ее в одном из последующих разделов. В данном случае главный акцент – на трудностях в понимании обывателями выдающихся людей, связанных с тем, что способность к восприятию и оценка воспринятого находятся в непосредственной связи с наличным багажом знаний. При этом то, что выходит за рамки этого багажа, не только не может быть усвоено, но и обычно представляется абсурдным, хаотичным. Для человека, не знакомого с математикой, серьезная работа по этой дисциплине будет представлять собой бессмысленный набор непонятных символов, не имеющий никакого практического значения, не обладающему музыкальным слухом прекрасная музыка покажется какофонией, а глухой – вообще ее не услышит.

Одно и то же явление будет понято и интерпретировано по-разному людьми с разным интеллектуальным и духовным потенциалом. Например, взяв в руки роман «Анна Каренина», «..абориген извлекает информацию, что это – книга, иной информации для него в этом предмете нет; дворник дядя Вася извлекает информацию, что в книге рассказывается, как одна баба под поезд бросилась, а академик делает выводы о психологизме Толстого, о поэтике его строки и рассуждает о литературоведческих нюансах построения образа Анны Карениной… Если смыслы, содержащиеся в книге, содержатся и в нас, мы их поймем. Если мы не знаем даже отдаленно, что такое любовь между мужчиной и женщиной – не только сами этого не испытывали, но даже ни разу в жизни не встречались с подобным явлением, – тогда «Анна Каренина» действительно будет лишь книгой о несчастном случае на железной дороге, и не более того. А если никогда не видели поезда и не знаем о существовании железной дороги – роман станет для нас убого-фантастическим повествованием о том, чего на самом деле не бывает. Процесс постижения информации – это процесс сравнения некоего ряда знаков с теми смыслами, которые уже известны нам» [8;30-31].

Поэтому «пошлым натурам все благородные, великодушные чувства кажутся нецелесообразными и оттого первым делом заслуживающими недоверия: они хлопают глазами, слыша о подобных чувствах, и как бы желают сказать: “наверное, здесь кроется какая-то большая выгода, нельзя же всего знать” – они питают подозрение к благородному, как если бы оно окольными путями искало себе выгоды. Если же они воочию убеждаются в отсутствии своекорыстных умыслов и прибылей, то благородный человек кажется им каким-то глупцом: они презирают его в его радости и смеются над блеском его глаз… С благородными склонностями должна быть связана какая-то болезнь ума» – так думают они и при этом поглядывают свысока, не скрывая презрения к радости, которую сумасшедший испытывает от своей навязчивой идеи» [30;516-517].

Ситуацию с непониманием осложняет и то, что непонимающий чаще всего весьма уверен в своей компетентности. Есть такая поговорка: профессор медицины знает о болезнях кое-что, врач знает многое, а фельдшер знает все. И правда, закономерность схвачена точно. Подойдите к тому же дворнику – скорее всего окажется, что все философские, смысложизненные вопросы для него решены, ему все ясно и понятно. И наоборот, человек, глубоко погрузившийся в проблему, понявший ее, осознает всю неоднозначность и поливариантность возможных решений. Обыватель же, как правило, не имея представления о тонкости и глубине, с негодованием отвергает все непонятное ему. «”Это не нравится мне”, – Почему? – “Я не дорос до этого”. – Ответил ли так когда-нибудь хоть один человек?» [31;305].