нашем доме – последнее место куда стоит приходить наряженной. Поверь, – внезапно улыбнулся, а я поймала себя в который раз, за это время разговора, что пялюсь и словно изучаю его черты лица и привычки.

Мне срочно нужно прийти в себя.

– Я… кхм… я поняла. В субботу, – двигаюсь к двери спиной. – Тогда до свидания. В смысле пока. До субботы.

– Ты завтра не работаешь? – с долей иронии спросил, приподняв бровь.

Как мальчишка.

– Что? Нет, почему? Работаю. Пятница же. Но я прихожу раньше тебя, а ухожу позже, так что не пересечемся.

– Тогда, до встречи Эмма.

– Ага, – кивнула и пулей выскочила.

Пискнула в ответ секретарше и помчала на выход.

Мне нужен хорошенький такой, пинок под зад. Потому что идиотка внутри меня вдруг стала смотреть не на тех мужчин.

Время до субботы тянулось, как жвачка. Одергивала себя, заставляя быть реалисткой, и понять, что это лишь ужин. Акция добра, от начальника. Короче, что угодно.

Нет, ну правда. Он скоро женится. Отношение ко мне, просто жалость, наверное. Или желание помочь. После того, что он рассказала мне о своей жизни, я поняла его намерения. Он не сказал мне о них прямо, но все это лишь подтверждение всему.

Быть может мне пора выполнять обещания, которые я давала малышу?

Быть может, пришло время?

Глава 10

Посчитав джинсы слишком простым вариантом одежды, решила надеть классические брюки и рубашку. Думаю, надень я платье, то выглядела бы глупо. Саша меня ведь предупредил.

Ровно в шесть в комнату постучали. И сделав вид, что я не волнуюсь смело шагнула открывать.

Судя по тому, как выглядел Давыдов, я могла и в шортах прийти. Футболка, спортивные штаны и кроссовки, все идеально сидит и прекрасного качества и так ему идет. С ума сойти, и этот человек не вылезает из костюма и туфель пять дней в неделю.

– Привет. Ты готова?

– Привет. Да. Как раз хотела выходить.

Взяла сумочку и двинулась с ключами в руках на выход, напоминая себе робота.

Что ни говори, а я остаюсь все той же женщиной, которая мечтает непроизвольно, даже сопротивляясь при этом.

Садимся в машину, и я почему-то испытываю такую неловкость, что хочется сквозь землю провалиться. Хочется ненавидеть себя за такое поведение.

– Как прошел день? – нарушает молчание, будто поняв, что я не могу и вдоха сделать.

А вот правда, как прошел мой чертов день? Рассказать ему, как я хотела запереться дома и не открывать пока он не уйдет? Или может, как я пыталась привести себя в порядок.

– Нормально. Ничего нового.

– Эмма, – внезапно ловит мою руку, которая сама по себе карябала брошку сумочки, – успокойся. Ладно?

Смотрю, как заторможенная на поглаживания его пальцев, и не могу ему ответить. Я вообще замечаю, что он легко ставит меня в ступор.

«Такие красивые пальцы»

Ох… черт возьми. Мне вредно быть трезвой.

– Ладно, – еле выдавливаю из себя, мечтая, чтобы он скорее вернул свое внимание к дороге.

– Хорошо выглядишь, – подмечает так просто, будто это не комплимент.

– Спасибо, – пугаюсь своего голоса. Боже, я как соплячка на первом свидании.

Доехали мы почти за час. Дом был очень красивым, светлым и уютным. Это, пожалуй, три слова, которые сразу вертелись на уме глядя на двухэтажное чудо.

– Дом строила твоя компания? – спросила пока мы шли к двери.

– Нет, но многое мы переделали после покупки. Сейчас же большая часть его, просто пустует.

– Твой отец прав на счет внуков…

– Вот, послушай юную леди, – вдруг послышалось за спиной, так как мы остановились возле самой двери после моего вопроса.

– Отец, – улыбнулся он по-доброму.

– Добрый вечер, Матвей Яковлевич, – протянул руку мне, милый мужчина лет шестидесяти, представляясь.

– И вам, добрый вечер. Эмма. У вас прекрасный дом, – ответила ему на приветствие.

Он оглядел мое лицо так, словно искал что-то в нем, а после пристально глянул в глаза. Не зло, а просто интересуясь, что-то спрашивая и сам же находя ответы.

Кивнул своим мыслям и посмотрел на сына, но уже иначе.

Не знаю, что это было, но они оба, словно, изменились за секунду.

– Ну что, – хлопнул в ладони глава дома, потирая их, – ужин? Надеюсь, вы голодны, Эмма?

– Ужасно.

Приятная женщина средних лет, Валентина поставила перед нами горячее, в добавок ко всему великолепию, что уже красовалось на столе и удалилась, пожелав приятного аппетита.

– Уж простите старика, но мне интересно, почему – Эмма? Такое редкое и красивое имя, – спросил Матвей Яковлевич.

– Мне тоже, все никак не решался задать вопрос, – отозвался Саша.

– Оу, ничего особенного. Так меня назвала, по-моему, нянечка из роддома, где я осталась после отказа матери. Если бы могла, нашла бы ее и спросила. Я тоже иногда задавалась этим вопросом. Но я не жалуюсь. Мне нравится мое имя.

– И мне, – задумчиво произнес Саша. После встрепенулся и перевел тему.

Ужин был превосходным. Нам не подавали всякие изысканные блюда размером с перепелиное яйцо на огромной тарелке. Совсем нет. Просто было очень вкусно, по-домашнему и безумно уютно.

После трапезы, мы переместились на веранду и нам принесли горячий шоколад.

Александр куда-то пропал, отвечая на звонок, и мы остались с его отцом вдвоем. Молчание не отталкивало, не напрягало. Наоборот, мне показалось, что я еще никогда не чувствовала себя более спокойной и умиротворенной.

– Не по тому пути ты решила идти, дочка.

Он заговорил так внезапно, что я даже не сразу уловила смысл его слов. А потом все-таки поняла.

– Так это все ловушка?

– Ловушка? Нет. Я изъявил желание познакомиться с тобой, прежде чем мой сын вступит в заведомо проигранный бой.

– Я не понимаю.

– Понимаешь. Просто не хочешь признавать, насколько хорошо понимаешь. Для него это тоже важно, Эмма. И проиграй ты в этой войне за саму себя, проиграет и он. А Саша верит в тебя, девочка. Сильно верит.

Хотелось смеяться в голос.

Чертов Робин Гуд – Александр Давыдов.

– Мне не нужна помощь.

– Верно. Тебе просто нужно понять, что ты не имеешь права сдаваться.

– А это не вам решать. Вы меня никогда не поймете, – знаю, что грубо получается, но я злюсь на Давыдова-младшего. Злюсь на себя, что так глупо втянула себя в эту авантюру.

– Уверена? Думаешь я не терял? Или твоя боль иная? Отличается? Нет, Эмма. Все мы люди, и сердце у нас стучит одинаково.

– Простите, но не вам меня учить. Я не хочу быть грубой, но мне не приятен этот разговор.

– Так неприятен, что даже не сможешь ответить на вопрос,