— Меньше на самом деле! — отозвался оператор генератора. — Ты вечно выход завышаешь!

— Не веришь — сам проверь!

Пришлось идти к генератору и браться за ручки с электрическими клеммами.

— Тут всё просто, — последовал краткий инструктаж, — чем больше прокачаешь через себя энергии, тем лучше. И не старайся выплеснуть всё одним чохом! Во-первых, ограничений по времени никаких. Во-вторых, ты лишь проводник, а не источник. Понял?

Я не слишком уверенно кивнул, поскольку мысли были заняты совсем другим.

Градус. Я нагрел тридцать литров воды на один-единственный градус. А рыжий Антон за то же самое время довёл её до кипения или около того! Во сколько же раз он мощнее меня? Ладно — его неспроста самородком назвали, а что с остальными? Я в пределах нормы или…

— Эй, не спи! Приступай уже!

Ничего не оставалось, кроме как вновь обратиться к биению сверхэнергии и попытаться резким усилием воли раскрутить тяжеленный ротор. Щёлкнула искра, и я с испуганным вскриком отпустил снабжённые клеммами рукояти.

— Эй-эй! Ну ты чего творишь?! — возмутился ответственный за прибор. — Спокойней давай! Тут выплески не нужны, потрудись обеспечить стабильность! Чем дольше продержишься — тем лучше!

Я понятия не имел, как можно упорядочить движение силы, которое едва-едва улавливал и почти не контролировал. Ничего путного в голову не шло, решил импровизировать. На вдохе втянул в себя всю доступную энергию и уже привычным напряжением воли раскрутил, но не попытался на этот раз удержать внутри, а без промедления перенаправил ручеёк силы в генератор. Тот басовито загудел, его ротор мал-помалу начал наращивать обороты, пусть и очень неспешно, зато стабильно и без рывков.

— Не вижу признаков негатива. Ход плавный, напряжение не скачет.

Слова приободрили, и я поднажал. Работать с генератором оказалось всё равно что ехать на велосипеде против стремительного течения по ручью с глинистым дном. Приходилось не просто изо всех сил раскручивать внутри себя силу и равномерно вливать излишки в агрегат, но и удерживать её вращение под контролем. Грубо говоря — крутить, крутить и крутить педали в ситуации, когда малейшая заминка, равно как и слишком сильный рывок обернутся неминуемой потерей равновесия. А упущу биение энергии — пиши пропало, испытание прервётся.

Не беда? Наверное, так. Вот только сто к одному, что результаты испытаний будут приниматься в расчёт при дальнейшем распределении. Я толком не знал, какое обучение ещё предстоит пройти, но заранее не желал оказаться в числе отстающих. И потому выкладывался на полную катушку, благо размеренная работа по перекачке энергии давалась несравненно проще, нежели её разовый выплеск при попытке нагрева залитой в бак воды.

Не могу сказать, будто совсем уж поначалу не напрягался, но особых сложностей с концентрацией не испытывал. Раскрутившийся внутри маховик черпал энергию откуда-то извне, а на мою долю оставалось лишь поддержание правильного баланса. Я был не источником силы, но лишь передаточным звеном. Вот только как оказалось — звеном слабым.

Постепенно на поддержание перетока энергии в агрегат начало уходить всё больше и больше моих собственных сил, а достаточно стабильное вращение сделалось прерывистым, пришлось сцепить зубы и задействовать все свои внутренние резервы. По лицу заструился солёный пот, защипало глаза, сбилось дыхание и начало ломить тело, а сердце так и вовсе забилось в каком-то совсем уж лихорадочном ритме, как если бы и в самом деле изо всех сил крутил педали, направляя в горку драндулет с гнутым «восьмёркой» колесом.

Усталость заставила потерять сосредоточенность, а недостаточная концентрация помешала удержать под контролем биение сверхэнергии, и без того уже прерывистое вращение духовного маховика сменилось резким рывком в какой-то новой плоскости, сверкнул электрический разряд, меня ощутимо тряхнуло и откинуло от генератора. Ротор с тихим жужжание начал замедлять вращение, потом остановился.

В голове часто-часто застучало, перед глазами начал мельтешить стробоскоп. Я согнулся в три погибели, пытаясь перевести дух, но спокойно отдышаться не дали.

— Ну-ка!

Один из аспирантов ухватил меня за руку и заставил усесться на окружённый металлической рамкой табурет. Радиоприёмник захрипел, замерцали лампочки, но вердикт остался прежним.

— Фон в норме. Не вижу особого уклона в негатив.

— Да и у меня частота вращения почти не гуляла, — высказался оператор силового агрегата. — Внеси три минуты двадцать пять секунд чистого времени и пятьсот ватт выработки.

Аспирант, уже опорожнивший оцинкованный бак, выполнил просьбу товарища и наморщил лоб.

— Мощность всего девять киловатт? У меня больше было.

— У тебя всегда больше! Ты десять секунд на подготовку даёшь, а потом они ещё секунды две-три пыжатся! И девять киловатт чётко в стартовые двадцать процентов от пикового значения девятого витка вписываются, а двенадцать — уже нет.

— Эти нормы не учитывают реальный разброс значений! Ёлки, да мне пять минут назад бак вскипятили!

— Ну этот-то никак на самородка не тянет! Пиши итоговые девять киловатт и не выпендривайся!

— Да пишу я, пишу!

В этот момент дверь распахнулась и вошёл ассистент толстяка из двадцать второго кабинета.

— О, ты здесь! — припомнил он меня и спросил коллег. — И что у него с негативом?

— Ничего, — ответил аспирант, ответственный за радиоприёмник и гирлянду лампочек. — На уровне измерительных погрешностей.

— Да не может быть! — возмутился Андрей.

Я вытер рукавом рубахи вспотевшее лицо и спросил:

— Что за негатив-то?

— Оперирование сверхэнергией в противофазе. Собственные конструкции в этом случае так себе выходят, зато чужие они разносят — любо-дорого посмотреть. — Аспирант протянул мне учётную книжку и указал на дверь. — Дуй в семнадцатый! А ты, Андрей, если уверен в диагнозе, выпиши ему направление в третий кабинет.

— Не могу, — досадливо поморщился тот и вдруг предложил: — Сходи сам туда, попроси посмотреть.

Я замялся.

— Как же без направления?

— Не хочешь — не ходи. Это тебе надо, не мне.

— Подумаю, — пробурчал я и отправился в семнадцатый кабинет, пребывая в отнюдь не самом добром расположении духа.

И результаты двух новых обследований его тоже нисколько не улучшили. Сначала меня попросили усилием воли поднять установленную на весы килограммовую гирю, и это задание я благополучно провалил, заработав отметку «склонность к телекинезу отсутствует». Потом на весы поставили меня самого, да ещё нацепили широкий брезентовый ремень — не иначе страховочный монтажников-высотников; двумя цепями он крепился к вмурованным в пол железным кольцам.

— Попробуйте воспарить над полом, — предложил молодой человек, какой-то слишком уж прилизанный и манерный. — Толкните себя силой, но умоляю — предварительно не стоит её копить. Никаких выплесков, одно только ровное давление.