все уговаривала посидеть еще – беспокоилась, как я дойду до остановки. На углу шкафа висела розовая блузка, которую некуда надеть.

Эпизод 16

Ударение

Девочку звали Леля. Она стояла у доски. Справа висели потертые учебные таблицы. Слева полустершимся мелом написана была тема прошлого урока – «Типы соцветий».

Может, Леля и не была самой умной в классе, но очень старалась стать таковой и делала все как положено – ходила в библиотеку, поднимала руку и всегда вовремя готовила домашнее задание.

Была она невысокая, полненькая и аккуратная до чрезвычайности. Про таких говорят – миленькая. Всё, абсолютно всё в ней дышало опрятностью и соблюдением приличий – тщательно отглаженные складочки платья, белоснежный воротничок, туфельки без единой царапинки, тугая и тонкая шелковая косичка, ровно подстриженная челка и чистое фарфоровое личико румяной куколки. Даже говорила она всегда так красиво и правильно, будто во время простого разговора разбирала предложение по составу.

Девочка не волновалась. Она сама подняла руку и уверенно вышла к доске. Биологию растений она знала отлично.

– Расскажи нам о соцветиях, – учительница ободряюще кивнула. Ясное дело, слушать Лелю ей было приятно.

Леля от удовольствия качнулась с пятки на носок и закатила глаза к потолку, будто там были начертаны одной ей видимые письмена.

– Мелкие невзрачные цветки обычно собираются в соцветия, чтобы быть заметными насекомым, – голос Лели был чист и очень высок, ударные гласные неизменно протягивались. Он звенел и возносился, как будто она вот-вот запоет церковный псалом. – Здесь мы видим несколько типов соцветий… – красивый, полный достоинства жест рукой. – Простой зонтик, как у вишни. Простая кисть, например, у колокольчика. Сложная кисть, или метелка…

Мы любовались Лелей. Она действительно была очень милой, даже на наш гамадрильский взгляд.

– …Сложный колос состоит из нескольких простых колосков. Сложный колос мы можем видеть у пшеницы и ржи.

Пауза.

– Все.

Довольная Леля снова покачалась на каблучках.

– Молодец, все правильно. Только одно забыла. Посмотри внимательно на таблицу.

Слова упали в разворот журнала, рука уже выводила пятерку.

Девочка еще раз пробежалась глазами. Что же она упустила?

– Да, действительно, – улыбнулась она.

– Что же это?

И тут Леля, умница Леля, сделала ошибку, которая надолго поломала ей жизнь. После одного-единственного слова, а вернее, после одного-единственного в ее жизни неправильного ударения, она навсегда потеряла свое певучее светлое имя. Оно, словно сладкая груша, упало в дикий лес нашего безумного класса и пропало навсегда.

– Початóк, – сказала она, высоко растянув последнюю «О», и изящным жестом показала на нарисованную кукурузу.

Ведь такая, в сущности, ерунда. Початóк! Подумаешь! Ведь как только мы сами не коверкали слова и фразы! Но в исполнении Лели это было просто шедеврально.

Класс грохнул.

Мы ржали до колик и никак не могли остановиться. Напрасно обиженно взирала милая Леля. Напрасно взывала к совести наша учительница биологии. Мы-то видели – она и сама давится смехом, и от этого нас несло еще сильнее. Это был редкий случай спонтанной и совершенно бессмысленной истерии, захватывающей каждого человека – глупая вирусная зараза, пожирающая разум.

– Початóк! – стонали мы и складывались в слезном приступе пополам. – А-а-а-а!!! Почато-о-ок!!!

Так из-за глупого случая милая кукольная девочка впервые и навсегда обзавелась прозвищем и перестала быть Лелей. И, как ни странно, это было самое удачное и уместное прозвище на свете! Как будто раньше мы были слепы и не видели, как она похожа на плотный блестящий аккуратный кукурузный початок! Теперь по всякой надобности выходило абсолютно естественно:

– А Початкý сказали?

– А Початóк в курсе, что субботник?

– Початóк, дай матику списать!

Двери кафе открывались и закрывались, пропуская принарядившихся по такому случаю мужчин и женщин. Дружеские похлопывания, красивые салатики, музыка под заказ, звон казенного стекла, облако парфюма, шутки-прибаутки. Как-никак пятнадцать лет не виделись. Все лица – как сквозь мутное стекло. И тот человек, и не тот…

– А Початóк где? Ей звонили?

– Початóк-то? Не, она не сможет, где-то в Москве, что ли…

– Жалко…

Эпизод 17

Нищие

Все пройдет…

Пройдет и это…

Ничего не проходит…

(Надписи на кольце Соломона)

– А ну все назад! По классам выстроились!

У нас закончился шестой урок. Хотелось прочь из школы – по своим нужным делам. В спину давили, сзади напирали.

– Что там, а?

– Ходынка!

– Опять проверка?

– Да надоело!

– Молчи уже…

От взрослых девочек справа удушливо пахло клубничным дезодорантом, от парней слева – носками и постфизкультурными подмышками. За чужими спинами ничего не было видно.

– Я сказала – по классам!!! Выстроились! Пропускаю группами. И приготовить дневники.

Ну, началось…

Моя высокая подруга вытянула белесую голову. Я вообще ничего не видела.

– Ну, что там, Светк?

– Да… завуч. Счас будет шерстить.

То, что это наша завуч, и баран бы понял. Такое ни с чем не спутаешь. Я нашла отверстие между спинами, подтянулась и оказалась у перил – как раз над глубоким входом в подвальную раздевалку.

Она стояла внизу, широко раскинув руки и выпятив могучую грудь. Страх-то какой… Сейчас кого-нибудь съест. Невероятная, большая, пугающая женщина, яркая, как алый мак. Я облокотилась на перила и наблюдала, как внизу медленно протискивается людской ручеек. Один за другим, один за другим…

Две скромные девочки. Робкое «Здравствуйте».

– Проходим.

Рыжий парнишка.

– Постричься. Проходим. Не задерживаемся.

Полненькая старшеклассница на каблучках.

– Ста-ять. Что за вид?! Что за вид, я тебя спрашиваю! На гулянку собралась? Почему без формы?

– Я постирала!

Слишком дерзко. Зря она так.

– Отойди в сторону и жди. Потом поговорим от-дель-но.

– Но я…

– Я сказала – стой.

Вот так. Как кирпич положила. Сама виновата, девочка. Стой уже и не задерживай. Всем домой надо.

– Куда? Серьги снять. Увижу еще раз… Без формы, отойди. Ничего-ничего… проходим. Я потом с родителями поговорю… опаздывают они… Дальше! Стоять! Что за прическа?! Это что за помело? «Химия»?!

Робкий писк:

– У меня свои такие.

Страшная женщина запустила свои красные ногти прямо в пушистый одуванчик светлой головы.

Сверкнуло золото и малиновый рубин размером с орех. Худая спина сразу ссутулилась, сквозь школьное платье проступили уголки лопаток.

– Хм… действительно свои. Пригладь… ходишь как лахудра. Иди.

Парни басовито загоготали.

– Это кто у нас там такой громкий? В конец очереди отошли. Отошли, сказала! Я все вижу.

Как мы ее ненавидим. Как мы ее боимся. Она может ворваться в класс, окинуть всех хищным взглядом, выдернуть и отчитать за что угодно. Причин масса. Распущенные волосы (вшей разводишь!), красные колготки (босиком будешь ходить!), сережки золотые (богатые стали?