неприятные ощущения в области груди.

Не реагируй на него.

Пожалуйста.

Он не стоит того.

Уговаривала я себя, пока пыталась выровнять внезапно сбившееся дыхание.

— Вот и прекрасно! — Демонстративно задернула нос к верху, всем видом пытаясь показать, что меня нисколько не задели его слова, и зашла в лифт, который, по ощущениям, ехал целую вечность.

Проехать на лифте всего один этаж оказалось для меня целым испытанием.

Ник встал с боку, и не сводил с меня глаз, я это чувствовала. От чего мне становилось очень жарко, а кабинка лифта превратилась, в буквальном смысле, в пыточную.

Но нет, этого было мало.

Внезапно, когда мы уже практически доехали до нужного нам этажа, погас свет и лифт остановился.

Да, вы издеваетесь!

— Мы что застряли? — Откуда-то из темноты доносился голос Ника.

В маленьком помещении становилось очень жарко, и воздух неожиданно перестал поступать в мои легкие.

Кажется, у меня случился приступ, хотя у меня никогда прежде не наблюдалась клаустрофобия.

Это из-за ЕГО присутствия.

Оказавшись в маленькой запертой кабинке в компании Ника, да к тому же, в темноте, мой организм начал паниковать.

Я тяжело дышать и, видимо, громко.

— Ника, ты как? — Все оттуда же из темноты раздался голос.

Я ничего не ответила, потому что пыталась отдышаться.

Он включил фонарь на своем телефоне, и я увидела, что он осветил на кнопки, нажимая на одну из них, видимо, пытаясь вызвать помощь.

Этот чертов лифт, не изменяя себе, ломался раз в неделю.

Ок, мы уже к этому привыкли.

Но почему именно сейчас?!

— Ника?

Ник повернулся ко мне, подсвечивая мое лицо фонариком, от чего я только сморщилась и почувствовала раздражение.

— Ты в порядке? — С тревогой в голосе обратился он ко мне и подошел ближе.

Я не в порядке. И все, потому, что ты стоишь сейчас слишком близко.

Не спрашивая моего разрешения, он просто схватил меня за плечи.

— Не знал, что у тебя клаустрофобия. Делай глубокий вдох и выход.

А я что по-твоему делаю, дурень?

Он обнял меня.

— Дыши вместе со мной. Давай… Подстраивайся под мой ритм.

Я чувствовала, как его грудь поднималась и опускалась, тем самым раскачивая меня и успокаивая.

Я ощущала безопасность, будучи в его крепких мужских объятиях.

Так надежно, спокойно.

Давно забытые ощущения.

Одна рука его лежала на моей спине, вторая на затылке. Я просто уткнулась в него и растворилась в нем.

— Да, вот так. Тихо-тихо, — прошептал он мне в макушку.

Я стояла с закрытыми глазами, просто напрочь позабыв, где я находилось и что происходило вокруг.

Внезапно лифт снова тронулся, вырывая меня из моей позабытой сказки.

Ник отодвинулся, и лишь тогда я открыла свои глаза.

Двери лифта тут же отворились, призывая нас выйти на свободу.

— Ну, что, сестренка, пойдем?

Я, молча, вышла и пошла по коридору в сторону кабинета Семена Викторовича. Ник шел за мной. У меня подкашивались ноги, походка становилась максимально неуклюжей, потому что я чувствовала его взгляд на своей спине, и это странным образом действовало на меня.

Как назло я сегодня еще в обтягивающих брюках.

Промелькнула мысль в моей голове.

— Это здесь, — показала я на нужный кабинет, передала ему документы, которые все это время держала в руках и пошла прочь.

Потом остановилась, вспомнив про квартиру, в которой я жила и снова повернулась к нему.

— Тебе наверно квартиру нужно освободить…

— Зачем? — Он сверлил меня своим удивлением. — В этом нет необходимости. Во-первых, она такая же твоя, как и моя. Во-вторых, мне будут снимать номер в отеле, потому что в постоянном жилье я сейчас не нуждаюсь… Я буду в частых разъездах между Италией и Россией.

Неловкая пауза.

— Зачем ты приехал? — Еле слышно произнесла я.

— Соскучился… — Сказал он, натягивая легкую улыбку, и сердце в груди учащенно забилось.

По мне?

Голос рвался наружу.

Снова неловкая пауза.

— Ясно… — Бросила я и снова продолжила свой путь в обратном направлении от него.

Пока я шла по коридору, на меня накинулась коллега из отдела маркетинга.

— Это что за красавчик? — Торопливо бросила она, заглядывая за мою спину.

— И тебе доброе утро, Вика!

— Привет-привет! Ну?

— Никита Александрович… Архитектор из Италии…

— Вау! Он что будет работать у нас? — Верещала Вика.

Я ей ничего не ответила и уже даже не слушала ее, спрятавшись за закрытыми дверьми своей коморки, которую мы делили на пару человек.

13

Ник

Зачем я приехал?

Знал ли я, что увижу ЕЕ? Конечно, знал.

Отец мне рассказывал и про ее переезд в Москву и про компанию, в которой она сейчас работала.

Собственно, по этой причине я откликнулся на предложение поработать в России.

Но зачем?

Я не переставал думать о ней ни на секунду.

Избегал встречи, да. Но это не мешало мне грезить о ней, как сумасшедший.

Честно, я не знал, что я тут делаю.

К чему эти пытки? Быть рядом и не иметь возможности быть еще ближе, как бы мне этого хотелось.

Положить к ее ногам свою жизнь без остатка…

Касаться ее. Ласкать. Говорить нежности. Вдыхать ее аромат.

Оказавшись с ней, запертым в кабинке лифта, я не смог устоять.

Магнитом прилип к ней.

И любил и желал.

Мой план катился в тартарары.

Хотя какой у меня был план?

Я хотел проверить свои чувства? Смешно. Мне кажется, я все понимал.

Невыносимо было жить вдали от нее.

Еще невыносимее быть так близко.

Я чувствовал тепло ее тела, запах. Единственный запах в мире, который лишает меня рассудка.

Скучал. Безумно скучал.

Я радовался этой совместной поездки в Нижний Новгород, но одновременно переживал, что не смогу совладать со своими чувствами и эмоциями и натворю дел, о которых после буду жалеть всю жизнь.

Я любил ее и желал.

Да… что бы на это все сказал дедушка Фройд?*

— Сын, прости меня, но мне тебе нужно объясниться. Я понимаю, что у тебя много вопросов ко мне и претензий… Но я хочу, чтобы ты знал…

Вспоминал я диалог с отцом несколько лет назад, который состоялся после того, как он пришел в себя в больнице.

Я смотрел на него, на бледного и исхудалого, и чувствовал неловкость. Чувствовал вину за то, что довел его до такого состояния. И понимал, что сейчас не лучшее время для выяснений отношений.

— Па, давай не сейчас, — выдохнул я, боясь даже смотреть ему в глаза от стыда.

Моя ненависть и злость уже куда-то улетучились.

— Мне очень жаль, что ты узнал об