– Сличать буду я, – вызвался Андрей, стоило нам оказаться под надежным укрытием четырех стен и крыши. – У меня глаз наметан.

Мы без слов предоставили ему это право. Он водил носом по найденному клочку бумажки, потом еще дольше по строчкам из писем, позаимствованных нами из фургончика Алины. Наконец он поднял голову и торжественно заключил:

– Совершенно ясно, что клочок, найденный нами, является частью одного из посланий этого типа, – и Андрей помахал в воздухе письмами. – Теперь остается решить, откуда на арене оказалась эта бумажка и следует ли из этого, что Алину прикончил этот самый маньяк.

– А откуда же еще взяться возле трупа обрывку одного из его писем, – пожала плечами Мариша.

– Например, оно могло быть в кармане Алины, – предположил Андрей. – И просто выпало.

– Исключено, у нее на платье не было карманов, – сказала я.

– Ну, не в кармане, а где-нибудь еще, – не сдавался Андрей. – У вас, девчонок, куча разных потайных местечек, куда вы прячете от нас всякие интересные штучки.

– Идиот, – прошипела Мариша. – Вот скажи, стал бы ты, к примеру, класть к себе за пазуху ядовитую змею? Не стал бы, верно? Вот и Алина не стала бы прятать в лифчик послание от этой мрази. Так что его туда принес кто-то другой.

– Ладно, – наконец согласился Андрей. – А что с самими письмами? Вы не выяснили, откуда они приходили?

Может быть, узнав отделение связи, мы сможем вычислить преступника. Жаль, что мы не взяли все письма, тогда нам было бы легче работать.

– Думаешь, мы совсем дурочки? – обиделась я. – Конечно, самым первым делом, как только Алина показала нам эту гадость, мы глянули на штемпеля на конвертах. Так вот, письма приходили из разных городов и в разные города. Где была ваша ярмарка, отправитель этих писем довольно быстро узнавал и начинал строчить свою гадость.

Не проходило и двух недель после приезда, как Алина получала первое послание.

– Ясно, – глубокомысленно заметил Андрей. – Он был хорошо осведомлен о перемещениях нашей ярмарки.

Значит, это все же может быть кто-то из наших.

– Очень тонкое замечание, – ехидно заметила я. – И кто?

– Завтра… – начал говорить Андрей, но замолчал, так как в окошко постучали.

Андрей сделал знак, чтобы мы спрятали письма, и приоткрыл дверь.

– Алина не у вас? – услышали мы с Маришей хорошо знакомый нам голос, от звука которого чуть не упали в обморок.

– Заходи, – дрогнувшим голосом пригласил Андрей.

И в фургончик, отряхивая с себя крупинки отшелушившейся краски и капли дождя, вошел Никита.

– Ты это откуда? – справившись с первым оцепенением, спросила я.

– Так Алина не у вас? – не обращая внимания на мой вопрос, повторил Никита. – Странно как-то. Иду по территории, а никто не спит. Все на меня косятся и молча в сторону шарахаются. Что это с ними? Но плевать на них.

Так где Алинка может быть в такое время? Уже скоро светать начнет, она что, с ума спятила шататься всю ночь?

– У вас с ней что-то случилось? Вы поссорились? – спросил Андрей.

– Поцапались немного перед представлением, она обиделась, что я не сделал по ее и не выпустил сегодня же на арену, – пробурчал Никита. – С кем не случается. Не понимаю, неужто из-за этого стоило из дома бежать.

– А, стало быть, сегодня ты за ней не следил? – спросила Мариша.

Никита снова сделал вид, что оглох.

– И куда подевалась? – твердил он, но отделаться от Мариши было не так просто, как от меня, тактичной.

Она завопила в самое ухо парня:

– Ты же прекрасно знал, что у Алины сегодня рандеву с ее любовником. Мы тебя вчера видели, когда ты подслушивал ее разговор по сотовому. А потом на шоссе Алинина машина обогнала нашу, а следом за ней ехал ты.

Тут Мариша немного приврала, но оказалась права – Никита тут же перестал притворяться глухим и начал каяться.

– Было такое, – сказал он. – Только мне ее не удалось догнать. Так что с кем она была, я так и не узнал. А чертовски хотелось выяснить, кто же такой щедрый, чтобы дарить ей новенькие иномарки.

– Только из-за этого? – ухмыльнулся Андрей.

– Ну, рожу бы я этому типу начистил, – признался Никита. – Да и ей бы не поздоровилось.

– И что бы ты с ней сделал? Убил бы? – спросила я. – Или просто избил?

– Ты что, рехнулась? – ужаснулся Никита. – Она же женщина, и потом.., я ее люблю. Да будь она последней шлюхой, я все равно пальцем бы ее не тронул. Запер дома на несколько дней и ключи от машины спрятал, чтобы посидела в одиночестве и подумала о своем поведении. Вам что-то известно про Алину?

Но ответить мы не успели. В дверь постучали, и снаружи донеслись звуки возбужденных голосов.

– Тут он! В заложники их взял. Никита, ты только не психуй! Они ведь тебе ничего плохого не сделали, а фургончик-то все равно окружен! Тебе не удрать! Не делай глупостей!

– Они что, рехнулись? – удивился Никита. – Сегодня вроде бы не первое апреля.

– Никит, ты только не волнуйся, – торопливо заговорила Мариша, пока Андрей открывал дверь. – Алину убили. Зарезали твоими ножами. Поэтому думают, что это ты ее.., того… Это не ты ведь? Ты им покажешь свои ножи, и все уладится.

В суматохе она явно не отдавала себе отчета в том, насколько нелепо звучат ее заверения в том, что все уладится.

Но, совершенно оглушенный свалившимся на него известием, Никита тупо молчал. Он даже не сделал попытки сопротивления, когда его выводили двое крепких ментов.

Мы последовали за арестованным Никитой к фургончику Карабаса и устроились вместе с возбужденной толпой циркачей под его окнами.

Потекли томительные минуты ожидания. Среди циркачей никто ничего толком не знал. Догадки ходили самые разнообразные. Но все же большинство придерживалось версии, что убийца Никита.

– Он же бешеный! – говорил наш приятель Жека. – Я сам помню, раз мы по селу проезжали, так бык в поле взбесился и набросился на грузовик. Пропорол рогами борт и, черт знает, каких дел натворил бы, кабы Никита его не прирезал.

– Как – прирезал? – ахнула Мариша. – Насмерть?

– Ну, чистый тореадор, – удовлетворенно кивнул Жека. – Все тогда и ахнуть не успели, а бык уже на дороге в конвульсиях бьется. Я понимаю, в другой ситуации мне самому было бы жалко животное, но в попорченном быком грузовике сидел и я. Так что мне трудно быть беспристрастным. Честно говоря, я никогда так не радовался, когда увидел подыхающее чудовище. Но это я к тому, что нрав у Никиты горячий.

– Точно, – подтвердил еще какой-то мужик с испорченной гримом кожей лица. – С ним никто связываться не хотел, когда он бывал пьян. Смельчаков не находилось.