сгибаются на моих плечах, вижу момент, когда ее взгляд скользит вниз по моему рту и снова поднимается вверх, так быстро, что я почти могу пропустить это. Ее губы приоткрываются, и мне интересно, целовалась ли она когда-нибудь раньше. Судя по тому трепету, который я чувствую, пробегающий по ее телу, я готов поспорить, что нет.

Я мог бы быть ее первым поцелуем. Первым мужчиной, который когда-либо претендовал на этот мягкий, полный ротик. Эта мысль так быстро опьяняет, что на короткую секунду я чувствую себя как в тумане, и мне нужно все, чтобы не действовать в соответствии с этим.

Еще нет. Сабрина влияет на меня так, как я не ожидал, но если я нажму слишком быстро, она запаникует и убежит.

Это не то, чего я хочу от нее.

Я почти подсознательно чувствую, как она наклоняется ко мне. Я готов поспорить, что она не до конца понимает, чего просит ее тело. И хотя я знаю, что сейчас неподходящее время, мне нужны все силы, чтобы отказать ей.

Я делаю шаг назад, поднимаю руку, чтобы освободить ее руки от своих плеч, и освобождаю пространство между нами. Я не могу не заметить, как она вздрагивает, как и я, или легкую искорку разочарования в ее глазах. И у меня такое ощущение, что эта реакция такая же подсознательная, как и первая.

Сабрина невинна. Я бы поставил на это деньги. Я сомневаюсь, что она хоть в малейшей степени понимает свое тело или чувства, которые она испытывает. И сейчас мне приходится контролировать все, что у меня есть, чтобы не начать ее обучение здесь и сейчас.

Если я не уйду в ближайшее время, я вообще не уйду.

— У меня есть место, где мне следует быть, — грубо говорю я, оставляя между нами еще несколько дюймов пространства. — Может быть, попользуйся какое-то время микроволновкой, а? Или позаботься о том, чтобы у тебя под рукой был огнетушитель.

Щеки Сабрины розовеют от смущения.

— Я впервые попыталась воспользоваться плитой, — оправдывается она. — Я никогда… — Она замолкает, ее лицо краснеет еще сильнее, когда она осознает, что почти призналась, что никогда раньше не пробовала готовить.

— Меня это ничуть не удивляет, принцесса, — говорю я ей, мой рот в усмешке изгибается. Глаза Сабрины вспыхивают, немного ее смущение уходит, когда это прозвище явно задевает за живое.

— Мне это нравится даже меньше, чем городская девочка, — отрезвляет она, скрещивая руки на груди. — И ты оставил беспорядок на моей кухне. Ты не собираешься помочь с уборкой?

— Можно подумать, что было бы лучше, если бы ты все сожгла. — Возмущаюсь я. — Я просто проезжал мимо во время обеденного перерыва, и захотел убедиться, что с тобой все в порядке после вчерашней стычки со змеей. И тут я увидел, что ты собираешься поджечь свой дом. Теперь же, мне уже пора возвращаться к работе.

Сабрина поднимает подбородок, все еще скрестив руки на груди. Ясно, что она перешла от смущения к раздражению на меня, может быть, даже немного разозлилась. Но мне просто показался забавным проблеск ее огня.

Я позволил своему взгляду скользнуть по ее телу лишь один раз, позволяя себе вспомнить, как она выглядела, когда вчера вечером снимала с себя одежду. Позволил себе представить ее маленькую обнаженную грудь, стройный, гибкий изгиб ее бедер, идеальную, мягкую форму ее киски, обрамленную овалом ее бедер.

Я чувствую горячую пульсацию в паху, мой член мгновенно поднимается по стойке «смирно», и я отталкиваю эту мысль, прежде чем она станет слишком подавляющей.

— Увидимся, — натянуто говорю я, поворачиваясь к полуоткрытой задней двери.

— Ты говорил это и в прошлый раз. — Руки Сабрины все еще скрещены на груди, ее глаза сузились, и я ухмыляюсь, подмигивая ей, и снова оглядываюсь на нее.

— И я это сделал, не так ли?

Я слышу ее бормотание проклятий, когда дверь за мной закрывается. И я снова чувствую эту боль в груди, ощущение, что мне немного неловко из-за того, что я оставил ее с этой бедой на кухне, чтобы разобраться с ней. Но это была ее вина. Еще один симптом того, какое испорченное существование она, должно быть, вела до этого момента: ей двадцать два года, а она до сих пор не умеет готовить.

Судя по всему, она никогда раньше даже не пробовала.

Я качаю головой, возвращаясь к своему грузовику, пытаясь отогнать все мысли о Сабрине Миллер, ее идеальном теле и мягких губах, и о том, как она посмотрела на меня всего на секунду, как будто ей очень хотелось, чтобы я ее поцеловал ее. У меня есть текущие дела, но я знал, что она будет отвлекать меня с того момента, как увидел ее.

Приложив некоторые усилия, мне удается провести остаток дня на станции, не позволяя своим мыслям слишком часто возвращаться к ней. Мне предстоит совещание с другими заместителями, нужно разобраться с множеством документов, связанных с переходом, и есть повестка, которую мне нужно вручить до того, как я закончу рабочий день, что требует от меня поездки на другую сторону города.

К тому времени, как я заканчиваю со всем этим, я уже готов пойти в спортзал. Встреча с Сабриной заставила меня кипеть сдерживаемой энергией, и, хотя у меня есть искушение провести немного времени в раздевалке только со мной и моей рукой, прямо сейчас я больше склонен выплеснуть ее на боксерские мешки.

Мне предстоит драка. С подросткового возраста я занимался боксом и смешанными единоборствами, и, хотя мне никогда не удавалось драться в каком-либо официальном качестве, существует множество неофициальных, несанкционированных боев, которые можно провести, если человек знает, где искать… И я всегда так делаю.

Рутина сама по себе приносит облегчение. Я снимаю форму, остаюсь в шелковых баскетбольных шортах и без рубашки, быстро завязываю руки и направляюсь в пустой зал спортзала. Уже больше семи, и в таком городе тренажерный зал практически не используется, за исключением учеников средних и старших классов, которые используют его для занятий тяжелой атлетикой. К этому моменту они все уже пошли домой ужинать, и до конца вечера больше никто не придет. За то короткое время, что я здесь нахожусь, я дважды видел, как кто-то заходил, пока я пользовался удобствами.

Я теряюсь в ритме тренировок, растяжек, отжиманий и упражнений. Я настолько сосредоточен на этом, что даже не замечаю, как проходит время, едва замечая, как пот выступает на моих мышцах, когда я работаю с мешком, вкладывая всю свою сдерживаемую энергию и разочарование в