не в идее, а в средствах, не в началах, а в образе действий. Вы представляете крайнее выражение нашего направления; ваша односторонность понятна нам, она близка нашему сердцу.

Но к топору, к этому ultima ratio (последнему доводу) притесненных, мы звать не будем, пока останется хоть одна разумная надежда на развязку без топора». Таким образом, вопрос о «топоре» сводился главным образом к вопросу о методах революционной борьбы, к тому должна ли Россия пойти по пути революционной борьбы со всеми вытекающими отсюда последствиями кровавого восстания, или она без всяких кровавых потрясений, путем длительной эволюции общественных форм, сама собою выйдет, наконец, к социалистическому укладу жизни. Это расхождение весьма характерно для понимания классовой сущности революционного движения 60-х годов в среде разночинной интеллигенции.

Если в первые годы своего развития расхождение это не доходило еще до взаимного антагонизма между наметившимися различными группировками разночинной интеллигенции, а иногда обе эти группировки продолжали идти рядом, то в дальнейшем своем развитии обозначившийся конфликт неминуемо должен был привести к серьезным обострениям. Выступление на историческую сцену в конце 60-х годов Сергея Нечаева, этого яркого представителя левого, пролетаризированного крыла разночинной интеллигенции, положило начало взаимной борьбе между этими двумя основными группировками разночинной интеллигенции.

Но пока обе эти группировки продолжали итти рядом, признавая во всяком случае своим идейным вождем не Герцена, а Чернышевского. Первым революционным кружком в 60-х годах, пытавшимся формулировать свою социалистическую программу, был кружок студентов Московского университета, возникший в 1861 году вокруг студентов Агриропуло и Зайчневского.

Кружок этот находился под непосредственным влиянием идей Чернышевского и в частности под мощным обаянием якобинского крыла вождей Великой французской революции. Располагая своей тайной типографией, кружок печатал и распространял произведения Фейербаха и Бюхнера. Свои республиканские воззрения наиболее ярко он выразил в прокламации «Молодая Россия», отпечатанной в 1862 году.

Эта прокламация представляет замечательный документ в истории нашего революционного движения, принадлежит она перу Зайчневского.

Намечая основные социалистические положения, Зайчневский указывает, что единственный выход из создавшегося политического положения заключается в коренном изменении всего существующего порядка, при котором «немногие, владеющие капиталом, являются распорядителями участи остальных. Выход из этого гнетущего, страшного положения, губящего современного человека и на борьбу с которым тратятся его лучшие силы, – продолжает прокламация, один – революция, революция кровавая и неумолимая, революция, которая должна изменить радикально все – все, без исключения, основы современного общества и погубить сторонников нынешнего порядка.

Мы не страшимся ее, хотя и знаем, что прольются реки крови, что погибнут, может быть, и невинные жертвы; мы предвидим все это и всё-таки приветствуем ее наступление; мы готовы лично пожертвовать своими головами, только бы пришла поскорее она, давно желанная».

Страстный тон прокламации Зайчневского искупает многие погрешности ее в области построения социалистической программы. Тем не менее эта прокламация навсегда останется ценнейшим документом, так как это была первая попытка русской якобински настроенной молодежи сформировать свои политические взгляды.

Призыв «К топору!», т. е. к народному восстанию, впервые раздавшийся со страниц подпольной прокламации, достаточно свидетельствовал, что среди молодежи уже начался процесс оформления принципов политической борьбы. «Скоро, скоро наступит день, – говорится в прокламации, когда мы распустим великое знамя будущего, знамя красное, и с громким криком: «Да здравствует социалистическая и демократическая республика русская!» – двинемся на Зимний дворец истребить живущих там»[8].

При этом в прокламации впервые выдвигается лозунг: «кто будет не с нами, тот будет против; кто против – тот наш враг, а врагов следует истребить всеми способами».

Но кружку Зайчневского не удалось развернуть свою деятельность. В связи с вспыхнувшими петербургскими пожарами в мае 1862 года, – Зайчневский был арестован, а вслед за тем распался и самый кружок. Но возникшее революционное движение в среде учащейся молодежи не только не замерло, а продолжало еще более ширится.

Переплетаясь с более умеренными течениями той же самой разночинной молодежи, оно постепенно дифференцировалось, прокладывая свой путь по двум различным направлениям: мирному и революционно-социалистическому.

Одним из таких кружков, соединившим в себе оба эти направления, был кружок «Ишутинцев», по фамилии основателя его, студента Московского университета Ишутина. Выработанной программы своей деятельности Ишутинский кружок не имел. В задачу его входило сближение с народом на почве революционной пропаганды. Но это достигалось сравнительно мирным путем, путем организации земледельческих артелей. Лишь незначительное меньшинство склонялось к решительным мерам революционных действий и даже ставило вопрос о покушении на царя. Но о цареубийстве только ставился вопрос, практически же он не выдвигался в задачу деятельности кружка. Гораздо решительней был один из его членов, по фамилии Каракозов. Независимо от воли кружка, Каракозов один решил привести в исполнение задуманный план цареубийства. С этой целью он выехал в Петербург и 4 апреля 1866 года из револьвера стрелял в Александра II.

При покушении Каракозов промахнулся, царь остался живым, а Каракозов тут же был схвачен на месте. После длительных пыток, с целью вырвать у него признание, 3 сентября 1866 года Каракозов был повешен. Вскоре после этого были выловлены и все члены кружка. Выстрел Каракозова произвел огромное впечатление на все слои русского общества. Это было первое покушение на коронованную особу. На правительственные круги выстрел Каракозова подействовал ошеломляюще. В покушении на парня увидели обширнейший революционный заговор[9]. Но вскоре выяснилось, что за выстрелом Каракозова скрывается только небольшой кружок студентов. Тем не менее взятый правительством реакционный курс после польского восстания в 1863 году значительно усилился. В связи с покушением Каракозова, правительственные репрессии с неслыханной жестокостью обрушились на все слои русского общества и в первую голову на студенческую массу.

Отныне все студенческие льготы были немедленно отменены, а сами высшие учебные заведения снова возвращены были к мрачным временам николаевской шагистики. Вне университетской жизни началось жесточайшее преследование всяких «рабочих артелей», которые начала было заводить молодежь в университетских городах. Правительственному преследованию подвергались кружки самого невинного характера.

От «вредных элементов» очищены были абсолютно все высшие учебные заведения, случайно сохранившиеся еще со времен 1861 года. Но этого было мало, – в качестве реальной педагогической меры в гимназиях был введен одуряющий сознание классицизм с его оглушительными премудростями, в виде латинской и греческой грамматики.

Кроме того, за каждым гимназистом, не говоря уже о студенте, установлен был негласный полицейский надзор. Таким образом, обострившийся правительственный террор нанес жесточайший удар начавшемуся было движению среди учащейся молодежи. Под влиянием правительственных репрессий наступило полное затишье в среде так называемого «официального общества». Среди представителей старшего поколения «общественность» стала признаком плохого тона. Отныне каждый старался по-своему приспособиться к правительственной системе и, примостившись подле какого-нибудь тепленького местечка, открыто переходил в