тело поближе к панорамному иллюминатору офицерской каюты. Палец боевой перчатки ткнулся в экран. Отец милостив. Отец пощадит гражданских, заплутавших во тьме. Иначе не может быть. Сомнения — есть предательство.

Страшно представить, что из женщин и детей в далёкой Колыбели сделают… низших. Отмеченных благодатью Императора кукол. Он поморщился, ударил кулаком в иллюминатор и отвернулся. Покой исчез. Шёпот звучал всё сильнее. Отдохновение души, успокоенной связью с Отцом прекратилось. Будь он пониже рангом, то стал бы верной ходячей плотью, бездумной, готовой умереть по первому приказу. Бесполезной в служении.

Каждый из низших мог сделать для Императора больше, обладай волей. Лучшие командиры выходят из тех, кто прошёл войну с самого низа.

Сомнения… Элай, громыхая доспехом, подошёл к столу, заставленным сверкающими банками. Вскрыл одну из них, и запрокинул голову. Тягучее месиво потекло в глотку. Жадно глотая его, Ловсон вспоминал вкус настоящей еды. Той, которая наполняла жизнь порочной сладостью. Отвлекающей от служения не хуже сомнений.

Привычные ранее блюда он больше есть не мог. Пробовал, но проглоченная пища рвалась наружу. Ловсон задыхался, выплёвывая зелёно-красные сгустки, перемешанные с едой. С горечью вспоминал как любил раньше дегустировать незнакомые кухни. Как любил салаты с зеленью и морепродуктами, желательно — именно Нуслайтовскими. Сейчас же натуральные продукты, или же вышедшие из недр корабельных концентратов — всё выкручивало внутренности Элая одинаково.

Смесь в сверкающих банках единственное, что усваивало обращённое тело.

— Пища богов, — говорил Шурхен, приставленный к их эскадрилье. — Благословлённая Отцом.

Приговорив две банки, Элай шумно выдохнул. Вновь обернулся на иллюминатор. Корабли уплывали в глубину космоса, вспыхивали дюзы маневровых двигателей. Колыбель ждала новые души.

Стратег торопливо вышел в коридор, чувствуя призыв из рубки. На таких расстояниях связь не нужна. Когда Дракон хотел видеть своих бойцов — те уже знали об этом. Удивительное чувство. Храмы изучали человеческую плоть столетиями, но не приблизились к таким возможностям.

Воннерут — смог.

На капитанский мостик Элай поднялся одним из первых. Замер, почтительно склонившись. Шурхен тоже был здесь. Жрец стоял рядом с Драконом, и казалось, что это не Боевой Лорд, а представитель Серго Совета собрал офицеров. Будто бы серолицый морт был истинным командиром.

Шурхен выглядел недовольным. Губы поджаты. Крылья носа раздуваются в такт дыхания. В глазах ненависть.

Стратеги один за другим поднимались на площадку, занимая привычные места. Последним явился угрюмый Йорг. Шёл здоровяк нарочито медленно. Металлические ступени стонали под раздутым и деформированным скафандром.

Взгляд офицера не сулил ничего хорошего.

— Быстрее, Йорг! — процедил Шурхен.

Стратег проигнорировал слова жреца. Демонстративно остановился и прорычал:

— Не командуй мною, храмовник. Я подчиняюсь Боевому Лорду!

— Ты подчиняешься Отцу!

— Отцу, а не храмовнику! — Йорг поднялся на площадку. Встал, повёл плечами. Броню стратега распирало изнутри, словно под доспехом взорвался заряд.

— Мои слова — слова Отца, глупец! Мои устремления — устремления Отца.

— Должно быть наоборот, — ухмыльнулся офицер. Серое лицо жреца побелело.

— Стратег Йорг, прошу, помолчите, — сказал Дракон.

— Слушаюсь, дор Боевой Лорд.

Шурхен мерил дерзкого офицера ледяным взглядом.

— Дор Шурхен, давайте перейдём к трагической сути нашего собрания, — мягко предложил Дракон. Жрец не пошевелился.

— Дор Шурхен…

— Твои люди подвели Отца, — серолицый не сводил глаз с Йорга. — Не тебе меня подгонять.

Дракон поморщился, но умолк.

— Твоя вера в Отца слаба, Йорг, — жрец отказался забывать о демарше стратега. — Ты осмелился возражать его голосу.

— Его ли голосу? — вскинулся Йорг. — Действительно ли голос Отца исходит из твоего поганого рта, жрец? Не свои ли желания ты озвучиваешь? Не желание ли Серого Совета мы выполняем?

Шурхен ошарашенно вскинул брови.

— Йорг! — одёрнул подчинённого Дракон.

— То, что мы делали там, в Мон-Го-Риане, сортируя детей — то была твоя воля или Отца? — проигнорировал командира стратег.

Элай вздрогнул, но удержался от взгляда на Йорга. Стоя прямо, глядя перед собой, он почувствовал знакомые сомнения. Значит, не только Ловсону в душу вошла заноза.

— Гражданские неповинны в делах мятежников. Разделять детей и матерей, как ты приказал, воля Отца? Зачем Отцу нести горе тем, кто отправляется во свет?

— Ты… смеешь… — задыхаясь, выдавил из себя Шурхен, — говорить… такое?!

— Смею. Отец не может так поступить. Ты лжёшь.

Йорг посмотрел на застывших стратегов.

— Вы сами всё видели, братья…х-х-х…

Шурхен стоял там, где и был, но его рука вытянулась на несколько десятков футов длинной иглой, и пробила рот говорившему. Йорг схватился за боевой топор. Загудело лезвие, преисполнившись энергией, но мозг воина уже умер, и потерявшая силу ладонь разжалась. Стратег пошатнулся. Окровавленный шип вышел из шеи офицера. Глаза Йорга закатились и провалились в череп. Плоть стекала с тела обращённого, высасываемая жрецом. Элай потянулся к палашу, но в последний момент остановился. Живой Ловсон принесёт пользы Империи больше, чем мёртвый.

Тем более, что остальные стратеги, как и сам Дракон, смотрели на казнь безучастно.

Наконец, Йорг упал. Нога его дёрнулась и застыла.

— Волею Отца он приговорён к смерти, — щёки Шурхена порозовели. Глаза сыто прищурились. — Дракон, вечером мне нужен тот, кто его заменит.

— Слушаюсь, — сдавленно ответил Боевой Лорд.

Остальные молчали. Тирран презрительно кривился, глядя на мёртвого соратника, как на лужу нечистот.

— Усомнившийся в голосе Отца — усомнился в Отце, — объявил Шурхен.

Рука жреца обмякла, змеёй поползла по полу, втягиваясь назад в тело жреца и оставляя на металле кровавый след.

— Тьма сидит в сердце каждого. Только от вас зависит, позволите ли вы свету изгнать её.

Взгляд жреца остановился на Элая. Заметил ли Шурхен предательский порыв? Ловсон спокойно выдержал взор серолицего, готовый к стремительному удару шипа. Йорг отвлёкся во время атаки, мог бы и успеть отбить. Элай такого подарка жрецу не даст. Успеет перехватить щупальце обращённого морта, а затем свободной рукой сдёрнет палаш и отправит храмовника в объятья Глубины.

— Я карающая длань. Я тот, кто видит, что горит в ваших сердцах. Тьма или свет. Вы — герои отца. Те, кто поведёт за собой низших. Но не забывайтесь. Незаменимых нет.

— Смерть каждого офицера — большая потеря. Откуда нам… — попытался сказать Дракон.

— Значит сделай так, чтобы твои офицеры были преданы Отцу. Ты оспариваешь моё решение?

Боевой Лорд поджал бледные губы. Выпрямился:

— Нет. Но я хочу знать, как будут восполнены офицерские потери. Я найду замену отступнику среди ловуров. Вот только где мне брать людей, кто станет управлять низшими, оставшимися без командира?

— Сейчас не это наша самая главная забота, солдат, — Шурхен презрительно улыбался. — Вы подвели Отца. Те, кто ушли через тоннели, могут напугать живущих во тьме. Люди лишь открывают сердца императору, они не готовы к истине. А значит мятежники могут