Окно в машине Атали не открывалось, и, когда Оливия добралась до отеля, щеки ее горели, а волосы приклеились ко лбу. Было уже около двух ночи, и в отеле стояла тишина. В дальнем конце стоянки она увидела «паджеро» Мэтью.

В номере было душно. Она раздвинула шторы и увидела за окном бассейн, в его зеркальной поверхности отражался свет наружных фонарей. Никого. Поплавать бы! Вот, что ей сейчас нужно. Смыть с себя тревожные предупреждения Энди и собственные страхи, избавиться от груза этого бесконечно длинного дня.

Через пять минут она вышла через заднюю дверь, привязала ключ к бретельке белого купальника и бесшумно нырнула. Промерив кролем бассейн несколько раз, она почувствовала, как отпускает ее напряжение, а чувство вины и страх бесследно растворились в воде. Она перевернулась на спину и тут заметила человека, стоявшего у края бассейна и следившего за ней. От неожиданности и испуга она невольно вскрикнула, но, приглядевшись, узнала в нем Мэтью. Высокая фигура в темных плавках притягивала ее. Разглядывая его мускулистые длинные ноги, втянутый живот и грудь, заросшую черными вьющимися волосами, она испытывала смешанное чувство растерянности и желания. С таким трудом обретенное спокойствие испарилось, словно вода из лужи под жаркими лучами солнца.

Мэтью уже несколько минут смотрел, как плавает Оливия. Он подозревал, что она поселится на ночь в отеле, поскольку мебель днем увезли, и дожидался ее. Она плавала грациозно, как дельфин. Когда Оливия перевернулась на спину, он увидел темные бугорки сосков под мокрой тканью белого купальника.

— Привет, Оливия, как прошел прием?

Она не сразу, но ответила:

— Потрясающе. Давай наперегонки, десять раз туда обратно.

Он нырнул и вынырнул почти рядом с ней. Волосы ее облепили голову, глаза, смотревшие на него, смеялись, а ведь от ее испуганного крика до настоящего момента не прошло и минуты. Никаких ужимок и кокетства, вроде хлопанья мокрыми ресницами, только смех и вызов.

Она мне нравится, подумал он.

Делиться этим открытием с ней он не собирался.

— Готова? Начали!

Пловцом он был хорошим, а поскольку был выше и сильнее Оливии, то опередил ее на полкорпуса.

— Мы забыли обсудить награду победителю.

— Шустрый ты, — дружелюбно сказала она. — Хватит с тебя сознания, что ты победил. Завоевал первое место в заплыве, вот и все.

— Через несколько дней я собираюсь завоевать руку богатой и прекрасной героини.

— Да, только ее руку и ничего больше.

— Ну, Оливия, — тягуче произнес он, — ты же веришь, что риск благородное дело?

— Да, и кончается размеренной, спокойной жизнью с мужем и, как минимум, восемью крошками, — ответила она, глубоко вздохнула и погрузилась под воду.

Мэтью вылез, уселся на край бассейна рядом с лестницей и ждал, когда она вынырнет. Контракт или не контракт, но он намерен добиться любви Оливии Шелл. Он будет целовать и ласкать ее до тех пор, пока она сама не попросит продолжения, ей не придется пожалеть об этом, она получит не меньшее удовольствие, чем он.

Он готов подождать. Сейчас он еще не знает, когда это произойдет; конечно, до венчания исключено, если она вообще не передумает. Но произойдет обязательно, время и место он сам выберет. Ее стоит дожидаться, он готов в этом поклясться.

Раньше он никогда не ждал ни одну женщину, этого не требовалось. Он получал то, что хотел, и женщины всегда были не против. Так почему на этот раз он готов дожидаться своего часа?

Внезапно до него дошло, что она слишком долго находится под водой. Он пережил острый приступ беспокойства, пока наконец не увидел ее в дальнем углу бассейна. Он понял, что она улыбается ему: в темноте были видны ее белые зубы. Потом она снова исчезла под водой, а через несколько секунд он увидел ее, плывущую в его сторону. Он любовался ею, ее движения были исполнены природной грации и силы, длинные волосы струились над спиной.

Он представил себе эти волосы, рассыпавшиеся на его подушке, ее лицо, вспыхнувшее желанием. Он жаждал целовать ее грудь, живот, укромную сладкую впадину внизу позвоночника, пока его тело не пропитается ее запахом, а ее красота незабываемо отпечатается в его плоти.

Незабываемо?.. Он всегда забывал своих женщин.

Она шумно вынырнула из воды, обдав его фонтаном брызг.

— Неужели ты так быстро выдохся, Мэтью, что уселся отдыхать? — с вызовом сказала Оливия. — Ты мужчина или слабак?

Нагнувшись, он подхватил ее и одним рывком вытащил из бассейна. Теперь они стояли друг против друга.

— Предоставляю тебе самой решить, — сказал он и поцеловал ее.

От нее пахло хлоркой, мокрый купальник холодил ему грудь. Ее затвердевшие соски и бедра волновали его, словно она была единственной женщиной в его жизни и все для него было, как в первый раз. Он прижал ее к себе, и у нее не осталось сомнений в том, что он хочет ее.

Она встрепенулась, как нервная скаковая лошадь на старте, и поцеловала его в ответ со свойственной ее натуре безрассудностью. Но, если верить ее словам, она никогда не позволяла себе безрассудных поступков с мужчинами.

Так ли это? Можно ли ей верить?

Он хотел ее, отчаянно хотел, чтобы она принадлежала ему, и только ему.

Он простонал ее имя, скользнув губами вдоль шеи. Рука коснулась ее груди, и голова его поплыла. Ему хотелось дать волю собственному телу. Еще немного — и он совсем утратит над собой контроль. Но это не входило в его планы. Ловя ртом воздух, он отстранился от нее и с трудом обрел способность говорить.

— Каков твой вердикт, Оливия? Мужчина я или слабак?

Она тяжело дышала, и Мэтью самодовольно отметил, что на этот раз она не отпрянула от него. Голос ее слегка дрогнул, когда она сказала:

— Можешь забыть про слабака. А как насчет внезапного увлечения?

— В контракте об этом ничего не говорится.

— Я предупрежу своего адвоката об этой опасности.

Он положил ей на плечи руки; парадоксально, но в ней сочетаются хрупкость и сила.

— Когда утром отбываем?

— В девять тридцать.

— Можем поехать на «паджеро», я брал его в аренду, а в аэропорту оставлю. — Она только молча кивнула головой. — А теперь пора в постель. Завтра тяжелый день.

Она вдруг задрожала.

— Мэтью, я не хочу…

— В раздельные постели, — резко сказал он. — И запомни навсегда, я не Мелвин. Я никогда не заставлю тебя делать то, что ты не захочешь сама.

— Я замерзла, — тихо промолвила она. — Мне надо в душ. Спокойной ночи, Мэтью.

— Спокойной ночи, Оливия, — сказал он, глядя, как соблазнительно покачиваются ее бедра, когда она шла к двери своего номера.

Да, пожалуй, ему доставит удовольствие избавить ее от последствий травмы, нанесенной Мелвином Уолшем. Освободить ее от страхов и желания сопротивляться, пробудить в ней страстную женщину, каковой она и является на самом деле. Освободить ее душу и тело. Она обязательно познает вкус желания.