И не мог понять Великий Ю, что за сила остановила войско его, что предотвратило бой. Что за силу он встретил, что была больше чем его. И радовался сам, что не было битвы ненужной. И ездил на коне своем среди костров, и смотрел, кто не кинул оружия, кто воином остался, и подзывал к себе, и спрашивал, почему не кинули. И было ему все равно, кто с оружием, воин его или бывший враг. И подошел он ко мне и спросил:

– Почему с мечом ты, когда все пируют и гуляют, ты с оружием хлеб принимаешь, неужели война дороже всего тебе?

– Нет, война не по мне. А меч мой – судьба моя, не смогу избавиться от него, хоть тяготит он меня.

– Коль меч с тобой, почему сложил его первым.

– Я странник, и не положено мне воевать на землях других, вот и положил меч свой. Но не могу его оставить, как и ты не сможешь от судьбы своей уйти. И чем скорее ты сложишь оружие свое, тем быстрее познаешь судьбу свою.

– Судьба моя во власти моей, что дана мне от предков.

– Власть твоя не всесильна, есть ей много преград, воля твоя велика. Ей и пользуйся.

– Не встречал я таких людей, как ты, и говоришь хоть спокойно, но уверенно и слова твои в сердце западают, – откуда пришел ты?

– Ты сам потом придешь в мир мой.

– Не пророк ли ты?

– Пророчеством я не занимаюсь, но ты будешь властвовать миром всем, и не будет владыки сильнее, чем ты.

– Что ж, такое пророчество меня совсем устраивает.

С этими словами он уехал, завидев нескольких воинов.

На следующий день Великий Ю, собрав всех воинов, что остались с оружием, уехал. Те же, кто остался, пошли в свои земли или остались в городе. Когда я уходил, меня догнал кузнец.

– Остановись, Шамо, постой. Не уходи сегодня, вечера дождись, благодарность тебе свою я дам.

– Благодарность мне – это мир и покой в сердцах ваших, более ничего и не надо.

– Прошу, останься, хоть знаю, что и перечить будешь, и знаю, что не могу сам остановить тебя ни силой, ни словом, но прошу.

– Ладно, я останусь.

В мастерской кузнеца теперь было много кузнецов. Великий Ю набрал свою армию ремесленников, среди которых были и кузнецы. Они решили остаться в городе на некоторое время и теперь смотрели кузницы.

Увидев мой меч, они долго осматривали его. Но никто не мог точно сказать, из какого металла он был сделан, кем и когда.

– Я видел подобную сталь только однажды, в одном монастыре из такой стали были сделаны статуи богов. Они очень прочные и не боятся ни воды, ни времени, – сказал один из кузнецов.

– Где находится этот монастырь, и кому там поклоняются? – спросил я.

– Кому поклоняются и что за боги, я не знаю. А сам монастырь очень далеко. Идти очень долго, туда, где заходит солнце, там будут горы. За горами начинается равнина, на равнине и стоит сам монастырь. Еще мальчиком меня хотели отдать в него, но не приняли. Кого туда берут, а кого нет, это никому неизвестно. Да и сам монастырь закрыт для посторонних глаз. Туда приводят мальчиком от пяти до семи лет, на них смотрят служители и решают, брать его или нет. Говорят, что великое благо для того, кто был принят. Меня не приняли, но эту сталь я запомнил.

* * *

Вечером ко мне подошел кузнец.

– Вот, моя благодарность, тебе, Шамо. Как ты спас нас от войны и погибели, так и тебя спасет эта кольчуга.

Он протянул мне кольчугу, она была легкой, но, судя по всему, очень прочной.

– Ее я делал для себя, но не успел к битве, сейчас она готова, бери.

– Спасибо, – сказал я с поклоном. – Твой дар, возможно, и поможет мне, хоть претят мне войны и убийства.

Уходил я поздно вечером, несмотря на уговоры. И пока шел по городу видел, что в людях не было больше спешки и недовольства. Люди, что познали свободу, перед которой смерть не страшна, теперь не томились бренностью и суетой жизни. Сама жизнь и любовь входили в них все с новой силой.

Князь, который правил ими, сам запер себя в мешок каменный, и повелел приносить хлеб через день, и не выпускать, пока сам трижды не попросит.

Четыре года сидел он в мешке каменном. Два раза просил, чтобы отпустили, но его не отпускали. Народ же жил и без его правления свободно и счастливо. И прониклись некоторые из людей сочувствием к князю. И сами просили его, чтобы вышел, услышав это, князь приободрился, но не вышел.

– Не грехи свои здесь отмучиваю. И прощения вашего нет для меня. Не просите, чтобы вышел.

Вышел он еще через четыре года, и почти никто не узнал его. Но не стал во власти он, как другие думали, А стал трудом своим жить, и другим помогать. И жизнь его, хоть и была недолгой после мешка каменного, но плодотворной, а о делах его добрых, что сотворил он, после легенды сказывали.

Темная ночь окутывала тишиной и прохладой, я опять слился с окружающим миром. Утром я увидел следы, здесь ночевала армия, которую собрал Великий Ю. Он повел тех, кто жил войной за собой. Власть, что была ему дана, была для него великим испытанием, но не было еще известно, как он применит ее. И кто будет пользоваться ею, демоны или ангелы. Великий Ю возвращался домой, но не как побежденный или победитель, сейчас он возвращался, как власть имеющий, и дома он опять соберет более многочисленную армию. Чтобы потом опять пойти войной на соседние княжества. И если он не остановиться вовремя, его будут ждать великие испытания.

На следующий день я наблюдал его армию издалека. Не такая многочисленная, как раньше, но сильная и воинственная. Я обошел ее стороной, Великий Ю шел к своей власти уверенным шагом.

Ближе к полудню я нашел кочевников, несколько крытых повозок везли волы и лошади. Несколько десятков человек покинули родные края в поисках более легкой жизни.

– Куда путь держите? – спросил я у старейшины, который встретил меня. – Я странник. Может по пути нам будет?

– Не знаю, куда ты идешь, но если хочешь с нами иди, мы кочевники, народ мирный, хоть и встречаемся с разбоем и грабежом. И нужны нам руки верные в час трудный. Чтоб от напасти людской себя защитить.

– Что же, чем смогу, тем и помогу.

Старейшина кивнул и повел за собой, в обоз. Он был небольшого роста, очень крепкий, с редкими седыми волосами на крупной голове.

В обозе было семь повозок, и несколько десятков кочевых людей. Некоторые из них шли рядом с повозками, другие, в основном женщины и дети, ехали в повозках.

– Почему вы не остановитесь на одном месте, не построите дом. Спросил я.

– Оседлая жизнь не для нас, мы не из тех, кто сидит на одном месте. Что толку сидеть на одном месте, это равно смерти, и зачем при жизни ей предаваться. А опасности и невзгоды, что поджидают нас по пути, только закаляют нас.