6 августа. Наполеон вновь вернулся к обсуждению проблемы с книгой г-на Хобхауза. Он заявил, что губернатор поступил просто незаконно, оставив у себя упомянутую книгу; что даже если бы он был заключённым, приговорённым к смертной казни, поведение губернатора не может быть законным, когда он оставляет у себя книгу, которая не содержит ни секретной корреспонденции, ни элементов государственной измены, только потому, что она содержит «пустяк». Под «пустяком» Наполеон имел в виду адресованную ему дарственную надпись.

10 августа. Когда Наполеон завтракал снаружи дома, в палатке, приехал сэр Хадсон Лоу, чтобы поговорить с ним, но это ему не удалось.

11 августа. Большие манёвры на территории лагеря 53-го пехотного полка в честь принца-регента. Объяснил Наполеону, что во всех наших колониях празднуется день рождения его королевского высочества. «Конечно, конечно, — сказал он, — это вполне естественно». Спросил меня, приглашён ли я на обед к губернатору. Я ответил, что нет, но что меня пригласили вечером на бал.

14 августа. Наполеон выехал на прогулку верхом впервые за последние восемь недель. Сообщил мне, что у него настолько разболелась голова, что он попытался использовать эффект небольшого физического упражнения. «Но, — продолжал он, — пределы моей зоны настолько ограничены, что я не могу ездить более часа; а для того, чтобы получить для здоровья какую-нибудь пользу, я должен на скорости ездить три или четыре часа. Он был здесь, — продолжал Наполеон, — этот сицилийский главарь полицейских ищеек. Я бы задержался в палатке ещё на один час, если бы мне не сообщили о его приезде. Мне противно его видеть. Он пребывает в вечном беспокойстве и производит впечатление человека, который всегда на кого-то сердит или которого одолевают тревожные думы, словно что-то гложет его совесть, и он поэтому стремится сбежать от самого себя».

«Человеку, более всего подходящему для должности губернатора острова Святой Елены, — высказал своё мнение Наполеон, — следует быть личностью, обладающей большим тактом и в то же время сильным и твёрдым характером — таким, кто мог бы самым деликатным образом представить свой отказ и уменьшить страдания заключённых, вместо того чтобы вечно вдалбливать им в голову, что их рассматривают только как узников. Вместо такого человека сюда прислали неизвестного человека, который никогда не командовал, никогда не придерживался ни порядка, ни системы, не умеет подчиняться обстоятельствам, вести себя в обществе, не обладает творческими возможностями, и выглядит так, словно всегда жил среди воров».

15 августа. День рождения Наполеона. Праздничный завтрак в палатке с участием дам, всех членов свиты, включая Пионтковского и детей. Наполеон, однако, не поменял мундира и к орденской ленте не прикрепил дополнительных знаков отличия. Вечером для обслуживающего персонала, включая английских подданных, был устроен праздничный ужин, после которого были танцы. К удивлению французов, никто из англичан не напился.

16 августа. В Лонгвуд приехал сэр Хадсон Лоу и провёл продолжительную беседу с генералом Монтолоном и со мной. Беседа в основном касалась необходимости снижения расходов на ведение хозяйства в Лонгвуде, которое, как считал губернатор, проводилось без должного соблюдения экономии средств. Губернатор заявил генералу Монтолону, что он обратил внимание, сравнивая счета «Колониального дома» и Лонгвуда, на то, что в Лонгвуде потребляется гораздо большее количество столовой соли, чем в «Колониальном доме»; поэтому губернатор потребовал, чтобы в будущем в Лонгвуде в кухне и на столе для слуг, по возможности, больше использовалась грубая соль.

Сегодня в Лонгвуд была доставлена пневматическая машина Лесли для выработки льда. Как только машину установили, я отправился к Наполеону и сообщил ему об этом. Я также информировал его о том, что в Лонгвуде находится адмирал. Наполеон задал несколько вопросов о технологическом процессе работы машины, и было очевидно, что он прекрасно разбирается в технологии, в основу которой положены действия воздушного насоса. Он выразил восхищение положением дел в области химической науки и говорил о больших достижениях, достигнутых в этой области за последние годы, заметив, что он всегда делал всё, что было в его власти, для поддержки и поощрения учёных-химиков. Затем я покинул его и отправился в комнату, где была установлена машина, чтобы приступить к эксперименту в присутствии адмирала. Через несколько минут в сопровождении графа Монтолона пришёл Наполеон. Он с радостью приветствовал адмирала, и было заметно, что ему доставляет удовольствие видеть его. В присутствии Наполеона примерно через пятнадцать минут в результате работы машины вода, налитая до края чашки, превратилась в лёд. Наполеон подождал ещё минут тридцать, чтобы посмотреть, как такое же количество лимонада будет заморожено, но этого не получилось.

Попробовали заморозить молоко, но из этого также ничего не вышло. Наполеон взял кусочек льда, полученного из воды, и, обратившись ко мне, заметил, какое это было бы удовольствие в условиях Египта. Эта машина произвела на свет первый кусок льда, который когда-либо видели на острове Святой Елены. Этот лёд с выражением величайшего изумления рассматривали уроженцы острова, некоторых из них смогли с большим трудом убедить в том, что кусок твёрдого вещества в их руках действительно состоит из воды, и уверовали они в это только тогда, когда стали свидетелями процесса её сжижения.

17 августа. Я отправился в коттедж «Ворота Хата», чтобы осмотреть слугу графа Бертрана Бернара, который серьёзно болен. Сержант на посту приказал часовому не пропускать меня в коттедж. Я подошёл к сержанту, чтобы выяснить причину поведения часового. Сержант сообщил мне, что он получил указание никого не пускать в коттедж, за исключением членов губернаторского штаба. Как выяснилось, это указание дал сам сэр Хадсон Лоу, когда вчера выходил из дома графа Бертрана, которому он показал письмо от лорда Батхерста, в котором сообщалось, что денежный фонд для покрытия всех расходов персонала коттеджа «Ворота Хата» сокращается до ежегодной суммы в 8000 фунтов стерлингов. Поставщикам провизии запретили вступать на территорию поместья. Они теперь вынуждены передавать продукты через забор. Слугам из Лонгвуда также запрещено входить на территорию «Ворота Хата», так же как и г-ну Бруксу, секретарю администрации колонии. Сэр Хадсон Лоу направил письмо графу Монтолону с требованием ограничить ежегодные расходы Наполеона и его свиты на содержание персонала Лонгвуда суммой в 121 000 фунтов стерлингов.

18 августа. Губернатор и адмирал, сопровождаемые сэром Томасом Ридом и майором Горрекером, приехали в Лонгвуд в тот самый момент, когда Наполеон прогуливался в саду вместе с графами Бертраном, Монтолоном и Лас-Казом, а также с сыном Лас-Каза. Его превосходительство попросил уделить ему время для беседы с Наполеоном и получил на это согласие. Беседа прошла в саду. Три основных персонажа встречи, Наполеон, сэр Хадсон и сэр Пультни, оказались несколько впереди остальных. Капитан Попплтон и я стояли на некотором расстоянии от них, но достаточно близко, чтобы наблюдать за их жестами. Мы отметили, что беседу в основном вёл Наполеон, который временами казался чрезмерно оживлённым. Он часто останавливался и затем вновь ускорял шаг, сопровождая свою речь активной жестикуляцией. Манера сэра Хадсона вести беседу также отличалась заметной торопливостью, а он сам казался весьма возбуждённым. Адмирал был единственным из всех троих, кто, судя по всему, говорил, сохраняя полную невозмутимость. Примерно через полчаса мы увидели, как сэр Хадсон Лоу резко повернулся и удалился, не попрощавшись с Наполеоном. Адмирал же снял шляпу, отвесил поклон Наполеону и также ушёл. Сэр Хадсон Лоу подошёл к тому месту, где Попплтон стоял со мной, и стал нервно расхаживать взад и вперёд, поджидая своих лошадей. Обратившись ко мне, он сказал: «Генерал Бонапарт вёл себя по отношению ко мне очень оскорбительно. Я резко прервал нашу беседу и сказал ему: «Вы очень невежливы, мосье». Затем губернатор вскочил на коня и галопом умчался прочь. Адмирал казался встревоженным и задумчивым. Было очевидно, что беседа Наполеона с губернатором и адмиралом была очень неприятной.