Вот оно, подумала она. Ну, конечно, это здесь продают товары для вечеринок и праздников. Это здесь я приобрела маску.

А тот странный тип в черном капюшоне… Может, он мне поможет? Он должен знать, что делать.

Этот человек должен знать, как снять с меня маску.

В надежде она ускорила шаг.

Карли Бет подбежала к магазинчику.

Но, приблизившись к двери, надежда сменилась отчаянием, жутким, как витрина магазина. В магазине было темно. Он был закрыт.

Ее захлестнула волна мрачного отчаяния.

Руки уперлись в витрину, лицом она прижалась к стеклу. Оно приятно холодило ее разгоряченный лоб. Горячий лоб маски.

Закрыла глаза.

Что теперь делать? Что мне делать?

— Это только дурной сон, — бормотала она. — Дурной сон. Сейчас открою глаза и проснусь.

Она открыла глаза. И снова увидела ужасные, горящие красновато-желтым огнем глаза. Они отражались в стекле витрины.

И это гротескное лицо, которое смотрело на нее из тьмы.

— Неееет! — Кулаками она стучала по стеклу, вкладывая в удар всю силу отчаяния.

И зачем я не послушалась маму и не надела утиный костюм, горько упрекала она себя. Почему мне захотелось стать самым жутким существом, пугалом на Хэллоуин? Почему непременно нужно было напугать Чака и Стива?

Она тихо застонала. Вот теперь и оставайся пугалом до скончания века.

Она все еще предавалась этим горьким мыслям, как вдруг почувствовала какое-то движение за стеклом. На пол упала тень. Послышались шаги. Дверь грохнула, чуть приоткрылась.

И оттуда высунулась голова хозяина магазинчика. Прищурившись, он рассматривал Карли Бет.

— Я знал, что вы вернетесь, и потому задержался, — проговорил он. — Я ждал.

С каким спокойствием он это говорил.

— Я… я не могу ее снять! — запинаясь, промолвила Карли Бет. И в доказательство потянула себя за макушку.

— Знаю, — сказал хозяин, не изменившись в лице. — Заходите. — Он открыл дверь шире, отступив на шаг.

Карли Бет всего лишь на минуту задумалась, но тут же решительно вошла в магазинчик. Внутри было очень тепло.

Хозяин включил единственную лампу над прилавком. Он был без капюшона, заметила Карли Бет. На нем оставались черные костюмные брюки и белая праздничная рубашка.

— Вы сказали, что знали, что я приду? — чуть не взвизгнула Карли Бет. Этот странный хрипловато-пронзительный голос, который появился у нее, выражал вместе и гнев и смущение. — Откуда вам было знать?

— Я вас отговаривал, я не хотел продавать ее вам, — ответил он, разглядывая маску. Он нахмурился и покачал головой. — Вы же помните, не правда ли? Вы же помните, что я не хотел вам ее продавать.

— Да, — поспешно согласилась Карли Бет. — Вы только помогите мне снять ее, ладно? Помогите мне!

Он пристально посмотрел на нее и ничего не ответил.

— Помогите мне ее снять, пожалуйста, — почти закричала Карли Бет. — Немедленно снимайте! Слышите!

Хозяин магазинчика вздохнул.

— Не могу, — печально промолвил он. — Я не могу ее снять. Мне, правда, очень жаль.

— Эт-то как т-так? — заикаясь проговорила Карли Бет.

Хозяин магазинчика не ответил. Он повернулся и пошел в подсобное помещение, сделав знак, чтобы она шла за ним.

— Но ответьте мне! — кричала Карли Бет. — Не уходите! Ответьте! Как это маску нельзя снять?

Она шла за ним в подсобное помещение магазинчика, и сердце у нее гулко колотилось в груди. Хозяин включил свет.

От яркого света Карли Бет заморгала. Лампа осветила две длинные полки с масками. На том месте, где лежала ее маска, было пусто.

Маски, одна гротескнее другой, все словно уставились на нее. Карли Бет с трудом отвела от них взгляд.

— Сейчас же снимите эту маску! Сейчас же! — рыдала она, не давая хозяину пройти.

— Я не могу ее снять, — спокойно и даже грустно ответил он.

— Но почему? — спросила Карли Бет.

— Потому что это не маска, — почти шепотом проговорил он.

Карли Бет смотрела на него во все глаза.

Она хотела что-то сказать, но не смогла произнести ни звука.

— Это не маска, — повторил он. — Это лицо, настоящее лицо. — Ряды безобразных личин смотрели нанес. Распухшие, окровавленные, желтые и зеленые, все они внимательно следили за ней и так и пожирали ее глазами.

Хозяин магазинчика подошел к выставочной полке и показал пальцем на одну из них — отвратительную, безобразную.

— Это не маски. Это лица, — печально, почти шепотом объяснил он. — Настоящие лица. Я сделал их. Я изготовил их в своей лаборатории… Это настоящие лица.

— Но я не понимаю… Но… но они же такие… безобразные, — выпалила Карли Бет. — Зачем?..

— Сначала они не были безобразными, — перебил он ее с горечью и одновременно сердито. — Они были прекрасны. И прекрасным было то, что они были живыми. Но потом что-то пошло не так. За стенами лаборатории они стали меняться. Весь мой эксперимент… мои несчастные головы… все пошло насмарку. Но я должен сохранять их живыми. Я должен.

— Я… я не могу поверить! — воскликнула Карли Бет, хватаясь руками за свое зеленое искаженное лицо. — В это невозможно поверить!

— Но я говорю правду, — продолжал хозяин магазинчика, проведя пальцем по своим тоненьким усикам и сверля горящими глазами Карли Бет. — Я держу их здесь. Я зову их Нелюбыми, потому что никто никогда не полюбит их. Может, иногда… случайный покупатель… как ты… забредет сюда, и тогда одно из этих лиц обретет новый дом…

— Неееет! — закричала Карли Бет. Это был скорее животный, а не человеческий вопль.

Она смотрела на искаженные, деформированные лица на полках. Вспученные черепа, разверстые раны, звериные клыки. Монстры! Все монстры!

— Снимите! — взорвалась она, потеряв самообладание. — Снимите! Снимите!

Она стала яростно царапать свое лицо, пытаясь содрать его, разорвать на куски.

— Снимите! Снимите!

Хозяин магазинчика протянул к ней руку, пытаясь успокоить ее.

— Мне очень жаль. Теперь это твое лицо, — проговорил он монотонно.

— Нет! — снова закричала Карли Бет своим новым сиплым голосом. — Снимите! Снимите! Немедленно снимите!

— Есть только один способ снять лицо, — почти ласково проговорил он.

— Какой? — вдруг притихла Карли Бет. Она отняла руки от лица и уставилась на него. — Вы сказали…