25 июня караван благополучно добрался до Гибралтарской скалы. Оттуда «Святой Георгий», не обремененный конвойной службой, двинулся налегке. Однако, едва они миновали пролив и вышли в Атлантику, как на лодку обрушилась беда за бедой. Сначала вышел из строя мотор-генератор гирокомпаса. Затем налетел шторм, да такой, что нечего было и думать о починке путеводного прибора.

«4/17 июля 1917 г. Вышли из Гибралтара.

Зайдя за мыс Сан-Винсент, встретили свежий погс, зыбь крупная, сильно заливает. Подводная лодка принимает много воды».

Можно себе только представить, сколько драматизма скрыто за этой скупой строкой. Ведь именно так, «принимая много воды», погиб в осенний шторм броненосец «Русалка». Имя этого корабля, затонувшего на Балтике в 1893 году, прогремело на всю Россию. Из ста семидесяти семи матросов и офицеров не спасся никто. В ревельском парке Кадриорг на пожертвования народа был сооружен прекрасный памятник. Всякий раз, когда погибал в море корабль, к подножию монумента приносили венки.

Незадолго перед выходом «Святого Георгия» в свое отчаянное плавание постамент «Русалки» был снова завален живыми цветами. На траурных лентах поблескивало имя подводной лодки «Барс», без вести пропавшей в боевом походе. «Барсом» командовал опытнейший подводник, однокашник Ризнича по Морскому корпусу и отряду подплава старший лейтенант Н. Ильинский. Большая, новейшая по тому времени подводная лодка исчезла в глубинах Балтики. Малая, прибрежного плавания субмарина штурмовала океан. Легко могло статься, что рядом с венками экипажу

«Барса» положили бы свежие погребальные гирлянды. Но Ризнич вывел «Святой Георгий» из штормовой полосы и благополучно привел его в Лиссабон.

«6/19 июля 1917 г. Стали на бочку на рейде г. Лиссабон. Перебирали и сушили моторы, перископы, залитые соленой водой».

В Лиссабоне команду ждал отдых перед самым опасным участком маршрута — переходом в Англию. Пути к Британским островам были густо усеяны германскими минами, перекрыты кайзеровскими подводными лодками. Число их на позициях превышало порой три десятка.

Португальцы приняли русских подводников радушно: приготовили баню, сводили на бой быков. Коррида Ризничу и его спутникам не понравилась. И без того много крови лилось на полях Европы.

Пять суток прорывался «Святой Георгий» через коварный Бискай в Англию. Сто тревожнейших бессонных часов. И в любую секунду под бортом мог грянуть взрыв мины, торпеды…

Им везло. Командир немецкой подлодки промахнулся: торпеда прошла по корме. Ризнич записал в вахтенный журнал: «20-го августа 1917 года. Вышли из Плимута в Скапа-Флоу. Около мыса Уред мина прошла между тральщиком с запасными вещами, шедшим сзади нас, и нами, причем ее видели, шкипер тральщика, рулевой и командир».

24 августа, оставив главную базу британского флота, «Святой Георгий» двинулся вдоль Скандинавии к родным берегам. Но Северный Ледовитый океан уже вздымал осенние штормы.

Мне довелось видеть подводную лодку, попавшую в хороший циклон. Стальные листы легкого корпуса были смяты в гармошку, из прорех торчали вывернутые волнами баллоны воздуха высокого давления…

У мыса Норд-Кап «Святой Георгий» попал в шторм похлеще, чем на выходе из Гибралтара. Стоять на мостике было невозможно — валы перекатывались через рубку, — и Ризнич приказал задраить все люки. Дизель остановили, ему не хватало воздуха. Всю ночь лодка держалась против волны, выгребая на малых оборотах под электромотором. Потом, в Архангельске, подводники отмечали эту ночь как свое второе рождение. А тогда, в бушующем Норвежском море, кое-кто из команды уже начал переодеваться в чистое — смертное белье.

Конструктор лодки немало бы удивился, узнав, что его маленький «Фиат» выдержал океанские шквалы. Наверное, он с удовольствием пожал бы руку отважному командиру. Но это сделали за него соотечественники Ризнича, архангелогородцы, высыпавшие ясным сентябрьским утром встречать «Святой Георгий» под марши духового оркестра и перезвон соборных колоколов.

9 сентября 1917 года командир лодки доносил командующему флотилией Северного Ледовитого океана:

«Рапорт

Доношу Вам, г. Адмирал, что сего числа с вверенной мне командой прибыл из Специи и ходатайствую о зачислении ее в дивизион подводных лодок особого назначения с 1.IX. 1917 г.

При сем доношу, что нам пришлось все время прорывать блокируемые подводными лодками зоны и проходить вблизи минных полей неприятеля, выдерживать жесточайшие погоды, как-то у Сан-Винсента и Норд-Капа, конвоировать суда, не потеряв ни одного, что в настоящее время считается чрезвычайно редким в Средиземном море.

Список личного состава лодки на обороте сего прилагается.

Старший лейтенант Ризнич».

В списке были указаны:

1. Старший офицер, лейтенант А.Э. фон дер Ροпп 1-й.

2. Подпоручик по адмиралтейству М.А. Мычелкин.

3. Боцман Гусев, старший унтер-офицер.

4. Охотник[9], младший унтер-офицер Семенов.

5. Старший унтер-офицер Юдин.

6. Младший унтер-офицер Доданов.

7. Младший унтер-офицер Никитин. Мотористы:

8. Младший унтер-офицер Столяров.

9. Старший унтер-офицер Кузьмичев. Минный машинист, младший унтер-офицер Русинов. Электрики: Младший унтер-офицер Лапшин.

12. Младший унтер-офицер Тимофеев.

13. Комендор, младший унтер-офицер Туликов.

14. Старший радиотелеграфист Кистень.

В приказе по флоту и морскому ведомству морской министр контр-адмирал Д.Н. Вердеревский отмечал:

«Этот блестящий, исключительный по условиям плавания переход лодкою малого водоизмещения в осеннее время св. 5000 миль через ряд зон расположения германских подводных лодок, минных заграждений и т. п. наглядно показывает, что офицерам и матросам, сплоченным взаимным уважением и преданным своему делу, не страшны не только поставленные врагом всевозможные преграды, но и сама стихия… Родина вправе будет гордиться беспримерным в истории подводного плавания переходом подводной лодки малого водоизмещения из Италии в Архангельск».

Старший лейтенант Ризнич был произведен в капитаны 2-го ранга и награжден орденом Владимира 4-й степени с мечами и бантом. Так он поставил великолепную точку в своем давнем споре с Колчаком и Энгельманом.

Вахтенный журнал «Святого Георгия» обрывается в ноябре 1917 года. Из последней записи можно понять, что лодка стоит на ремонте в Архангельске, что запчасти в портовых амбарах Соловецкого монастыря растащены, что обогревный пар на корабль подавать перестали… А через три месяца «Святой Георгий» вступил в самый бурный период своей жизни: 17 февраля 1918 года его экипаж перешел на сторону советской власти.

Моторный старший унтер-офицер Илларион Кузьмичев был выдвинут членом Центрального комитета флотилии Северного Ледовитого океана. А моторист Яков Ужакло стал в годы гражданской войны комиссаром службы связи Белого моря в Совете комиссаров флотилии.