Тут Соня поняла, что падает. Но Толик успел подхватить ее и нежно спросил:

– Милый, ты лапку не ушиб?

Держа в руках безвольное молодое, привлекательное тело, Анатолий разговаривал со своей собакой, которая врезалась в Соню на всей скорости, и та едва удержалась на ногах. Ладно, горестно подумала Соня, с котенком придется подождать. Она улыбнулась рыжему Церу по возможности искренне. Пес махнул хвостом и скрылся за деревьями.

– Славная собачка, – выдавила она из себя.

После чего принялась слушать полное жизнеописание этой рыжей скотины.

Вечер начинал плавно переходить в ночь. Динамик замолчал, и запах черемухи стал казаться чрезмерно резким. Лунный серп, разрезая звездное полотно, призывно освещал копошащиеся кусты. Анатолий наконец-то умолк, взял Соню за руку и посмотрел ей в глаза. «Сейчас что-то произойдет», – подумала Соня.

– Ты такая… – зашептал Толик, подтягиваясь к ее уху и тыкаясь носом в ее бейсболку, – такая…

Какая она, Соня не успела дослушать, потому что проснулась Эльвира и, как обычно, решила поиграть. Вместе с частью скамейки, к которой была заботливо привязана, громыхая деревяшками по тротуару, Эльвира побежала к своей новой хозяйке, громким лаем распугивая оставшиеся немногочисленные парочки. Соне пришлось кинуться к собаке. Прилагая неимоверные усилия, прыгая похлеще австралийского кенгуру, она сумела-таки перехватить скамейку с поводком.

Кое-как вместе с Анатолием им удалось оттащить Зиту-Гиту-Эльвиру подальше от пруда, освободить поводок от деревяшки и попытаться переключить внимание собаки на что-нибудь другое. Другим должен был быть Цер, который выскочил из дебрей, заинтересовавшись криками у воды. Увидев ротвейлершу, он обрадовался и стал накручивать вокруг нее круги, приглашая очертя голову вместе носиться по кустам. Девятилетней даме это предложение молодого кобеля показалось ветреным, и она его полностью проигнорировала, демонстративно сев у Сониных ног. Цер, обнюхав пару раз недовольно рычащую Зиту, снова унесся в дальние дали.

– Нас прервали, – обманутая спокойным поведением собаки, Соня предложила Анатолию продолжить прерванный монолог.

– Да, – отдышавшись, согласился тот. – Я говорил о том, что ты такая… такая…

Этим вечером Софье было не суждено дослушать многообещающий комплимент. Эльвира, которая на самом деле ни на минуту не оставляла надежды поиграть, рванула что было сил в чащу. У Сони остался в руках один поводок.

Артемий Федорович Чесноков любил по традиции, заведенной еще с дедовских времен, после получения заработной платы завернуть вместе с товарищами-работягами в местный кабачок и опрокинуть пару кружек холодного пенистого пива. Вот и сегодня вторая смена на стекольном заводе закончилась торжественной выплатой три месяца назад обещанной зарплаты, а у него еще не было ни в одном глазу. Большинство товарищей уже давно прихлебывали пиво с водочкой, а он по личной просьбе начальника цеха лишний час сортировал стекло. «Весь вечер вдребезги», – причитал Артемий Федорович, тягая ящики с «боем». Поэтому, как только работа была сделана, Чесноков прямиком зашагал к ближайшему кабачку, притулившемуся между живописных березок в сквере.

По мере приближения к объекту настроение Артемия Федоровича улучшалось, этому способствовала и жирная вобла, припрятанная в кармане рабочих штанов. У Чеснокова текли слюнки, когда он представлял всю прелесть пенного напитка, сдобренного горячительным и рыбой.

Но в самый неподходящий момент на горизонте появилась Эльвира. В поисках партнера по игре «догони меня, потом я тебя» она обегала все окрестности, разогнала обнимающуюся молодежь и любителей «дури». В результате, никого не поймав, она оказалась перед Чесноковым в полном боевом настрое. Если бы Артемий Федорович уже успел бы пропустить пару стаканчиков, ему было бы все равно, кто перед ним – ротвейлер или его стервозная жена – один черт. Но он был совершенно трезв и понимал, что лучше бы ему встретилась Туся со своей любимой табуреткой.

Память стеклодува со скоростью быстродействующего компьютера перебрала в своих архивах все сведения, касающиеся злобных тварей, и подсказала Чеснокову, что нужно встать и стоять, не двигаясь, до тех пор, пока собака не успокоится и не потеряет к нему интерес. Он так и сделал. Кстати, поступил совершенно правильно. Только совершенно забыл о вобле. Она источала такой призывный аромат, что Эльвира не могла его не унюхать. Приблизившись к истукану, ротвейлерша ткнула мордой в то место, откуда, по ее мнению, шел запах. «Вот сука!» – подумал Артемий Федорович и инстинктивно прикрыл руками место, куда Эльвира собиралась ткнуться еще раз. «Кругом маньячки!» Собака принюхалась получше и ткнулась левее. «Отлично, – хмыкнул Чесноков, – клюет на рыбу».

– Уси-пуси, – заворковал Артем Федорович, вытягивая воблу из кармана.

Довольная ротвейлерша встала в стойку. С ловкостью фокусника Чесноков вынул из кармана рыбину, зашвырнул ее подальше и понесся в сторону дома. Эльвира не стала его преследовать – она первый раз в жизни видела такую вкусно пахнущую воблу и потому принялась мучительно соображать, как же ее проглотить. А Артемий Федорович Чесноков первый раз в жизни после получки пришел – прибежал! – домой совершенно трезвым, чем сильно озадачил жену.

Озадаченных в этот вечер было немало. Анатолий оказался среди них. Когда ротвейлерша вырвалась и убежала, Соня, испугавшись, что больше никогда ее не увидит, стала звать собаку настоящим именем.

– Эльвира – покорительница тьмы! – орала она, бегая по дорожкам сквера.

– Мы… мы… мы… – доносило ей эхо.

– Не понял, – протянул Толик, поджимая губы и понимая, что на самом деле его жутко обманули.

– Эльвира! Зараза, что я скажу Нин Санне?! – продолжала орать Соня.

– Кому? – удивлялся кавалер.

– Деду моему! – съязвила Соня. – Эльвира! Покорительница тьмы!

Из-за какой-то глупой собаки в очередной раз рушилась Сонина жизнь и карьера. За собачницу выдать себя ей не удалось. Анатолий смотрел на Соню презрительно, рядом фыркал его рыжий кобель, прибежавший по первому зову. А Соня, надрываясь, звала чужую Эльвиру. Когда она наконец-то обнаружила ее вместе с рыбой недалеко от кабачка и взяла на поводок, Анатолия и след простыл.

С собачниками Соня решила больше не связываться. Они точно ненормальные люди. Ну, скажите на милость, какая разница, со своей ты собакой гуляешь или с чужой? Есть у тебя собака или нет. Это не должно влиять на человеческие взаимоотношения. Иначе какие будут отношения? Целыми днями выслушивать лекции о собаководстве и преданно, по-собачьи, заглядывать в глаза мужу-собачнику? Собачья жизнь, передернуло Соню. Нет, ей, безусловно, нужен муж, но не такой ценой.

Кстати, о деньгах. Нина Александровна взяла с нее двойную плату за прокат собаки. Эльвиру пришлось отвезти к ветеринару. Во время наркоза хозяйка на пару с врачом еле вырвали из клыкастой пасти костлявую рыбину, которую ротвейлерша так и не решилась проглотить.