– Удачи тебе! Она сумасшедшая! Нет, она смелая…

Но Роза не вслушивалась в слова мужчин на судне, понимала лишь одно: грести руками, во что бы то ни стало грести, грести быстро! И все-таки это май, а не январь. Вода только в первый момент показалась ледяной, потом Роза привыкла и не ощущала холода. Ей даже понравилось барахтаться среди волн, ощущать вкус соленой воды и свободы. Какое это прекрасное чувство – освобождение! Теперь ей казалось – что тут плыть! Вон огни города, маяк. Совсем близко. Но это было обманчивое ощущение. Вскоре в кожу вонзились мелкие ледяные иголочки, постепенно ввинчивались глубже в тело…

А на судне выкрикивали прощальные слова. Моряки были потрясены мужеством слабой девушки, но они не знали, через что прошла Роза, откуда взялось мужество. Роза постепенно приближалась к берегу. Переворачивалась на спину, когда уставали руки, и работала ногами, потом поворачивалась на живот и гребла руками, не разрешая себе долгий и пассивный отдых.

Волны накрывали с головой, играя с глупой девчонкой в опасную игру: жить – умереть. Тело требовало отдыха, но Роза знала: остановка – значит смерть. Смерть от холода, холода начала мая. Легкие разрывались от недостачи воздуха, тогда девушка приостанавливалась на секунду и представляла себе жаркий день. Думала о том, что вода в мае должна быть не ниже пятнадцати градусов, а то и выше. Но, чувствуя, как тело немеет и ломит в суставах, рвалась вперед. Только вперед. И надо шевелить всеми частями тела. Вперед, вперед – к берегу!

Ее не засекли пограничники – это был хороший знак. До ушей уже доносилось шуршание листвы от ветра, с шумом разбивались волны о камни. Роза поняла: до финиша рукой подать. Но берег оказался неприступным, а самыми тяжелыми стали последние метры. Волны неистово били по телу, отбрасывая от берега, море не хотело отпускать добычу. Роза боролась с откатом волн, взмахивая руками из последних сил. Ну вот же он, берег… а до него не добраться. Еще совсем немного. Неожиданно ноги коснулись камешков… Это было дно! А сил не было. Обратное течение обхватило ноги и потянуло назад. Роза сдавалась, сдавалась в трех метрах от берега. Тогда она закричала, закричала с отчаянием человека, боровшегося до конца. И погрузилась под воду. Тут же ступни опустились на камни! Но в легких не было воздуха. Последняя попытка… Роза пошла под водой, упираясь ступнями в камни, преодолевая силу обратного течения.

Неожиданно море подтолкнуло Розу: ладно, иди. И голова очутилась над поверхностью. Роза судорожно вдохнула, и сразу же волна накрыла ее с головой. Но девушка уже твердо стояла на ногах. Роза падала, выбираясь; увлекаемая течением, возвращалась в водную пучину. А рухнув на берег, вцеплялась руками в камни. Наконец волны с ненавистью ударили Розу в последний раз. Девушка дала себе немного времени отдышаться. Она устала, ей хотелось спать. Нельзя – тормошил кто-то внутри. Роза заставила себя встать.

Течение отнесло ее от города. Роза пошла вдоль берега, не ощущая мышц, ни о чем не думая. Она просто переставляла ноги. Иногда отключалось сознание, а ноги шли и шли… Когда попала в дом и увидела маму, в глазах потемнело, а потом все пропало…

Стрелки подбирались к трем часам. Роза перевернулась на бок и посмотрела на приготовленные вещи, стоявшие в комнате мамы у стены. Завтра рано утром она и мама оденутся, Роза перевяжет щеку, будто зуб болит, и пойдут на автостанцию. С завтрашнего дня начнется новая жизнь, а то никак не удается покончить со старой. Роза надеялась, что, как только уедет из города, Турция и прочее останутся позади, а она все-все забудет. Кроме Мустафы, который дал шанс выжить. Роза уснула, прошептав напоследок:

– Аллах, Иисус Христос и все боги, какие есть, храните Мустафу… и не забудьте о вашей Розе…

Руслан женился, потому что будущая жена забеременела. Ему не угрожали ее родители, дескать, не женишься – мы тебе!.. Он сам так решил. Не любил ее, она просто нравилась, как нравились многие, но поскольку забеременела именно она, пришлось на ней и жениться. А кого еще ждать и чего? Думал, ребенок сгладит все углы. Сыну десять лет, и он лучшее, что у Руслана есть, а углы не сгладил. Жена часто его попрекала, что хозяйство на ней. Собственный дом требует мужских рук, которые в состоянии освоить множество профессий – каменщика, плотника, электрика, кровельщика. Вместо этого муж убегал на работу и сутками торчал там. Но как ей объяснить, что Руслан, кроме сына, никого и ничего не любил в доме? Одно время она думала, что у него есть любовница, выслеживала. И кого выслеживала – сыщика! Он застукал ее за этим гнусным занятием, тогда первый раз чуть не ушел. Были слезы, мольбы, просьбы простить. Остался из-за сына, но отношения с женой теплее не стали. Впоследствии, стоило ей начать нудную песнь о семейном очаге, Руслан без лишних слов смывался на работу. Конечно, он обустраивает дом, но делает это без рвения и лишь тогда, когда деться было некуда, например, в отгульные дни, в отпуске. Наверное, жена любила его, раз терпела угрюмый нрав мужа, только это ничего не меняло. Впрочем, Руслан привык так жить и не собирался ничего менять, что это даст?

Когда утром в очередной раз начались песнопения о том, что соседи делают пристройку, а их пристройка давно нуждается в ремонте, но ремонтом она одна заниматься не может, Руслан встал из-за стола и поехал на работу раньше времени. Там он чувствует себя как дома, а дома – как на нелюбимой работе. Кстати, ему всегда нравилось появляться на работе раньше времени, нравились пустые коридоры, гулкий звук собственных шагов и потрясающее ощущение свободы в это время суток, когда ты сам себе хозяин. В кабинете открыл окно, вдохнул с наслаждением влажный морской воздух и выкурил сигарету, сидя на подоконнике. В коридорах все чаще раздавались голоса, наступала повседневная суета. Вдруг как вихрь влетел Всеволод:

– Руслан, убийство! Только что позвонили. И шеф требует тебя срочно к себе.

– Так что более срочное – убийство или зайти к шефу? – проворчал он, неторопливо проверяя карманы.

– Шеф сказал, чтоб перед выездом ты зашел к нему, – отрапортовал Сева, выскакивая из кабинета. – Я буду ждать в машине.

Руслан закрыл на ключ кабинет и направился к шефу. Тот сразу огорошил его просьбой, вернее, приказом, высказанным в форме просьбы:

– Руслан, я знаю твое отношение, но возьми на выезд Дианочку.

– Ах ты боже мой, как сладко у нас называют некоторых сотрудников, – вырвалось у Руслана. – Извините, не возьму.

– Руслан! – рявкнул тот, но тут же поменял тон: – Она на должности оперативника. Что же мне прикажешь с ней делать?

– Посадите в кабинет, пусть бумажки перебирает, ногти красит. Дел полно.

– Она не хочет. – И вид начальника при этом стал жалкий.

– Она – что?! – офонарел Руслан.

– Понимаешь, ее папа просил, чтобы Дианочка участвовала в делах только с опытными операми…

– Зампрокурора еще не прокурор! – процедил озверевший Руслан. – Его просьбы не обязательно выполнять.

– Так он метит в прокуроры, – привел весомый аргумент начальник. – У старого срок кончается, поговаривают, что назначат папу Дианочки. Ну, зачем нам трения с прокуратурой, сам подумай?