На какое-то мгновение Риба была так потрясена, что слова не шли с языка. Щеки гневно вспыхнули. Швырнув одеяло обратно в багажник, она с силой захлопнула крышку и круто развернулась, очевидно, намереваясь сесть в машину и укатить. Но Чанс рванулся вперед с пугающей скоростью, отсекая ей путь. Риба пригвоздила его к месту свирепым взглядом суженных глаз. Он проигнорировал ее усилия протиснуться мимо и удержал на месте с легкостью, еще больше взбесившей женщину.

– Отпусти меня! – резко бросила она.

– После того, как ты ответишь на мой вопрос.

– И о чем же, черт тебя возьми, ты спрашивал?

– Если не Тим, тогда кто?

– Что значит «кто»?!

– Кто твой мужчина?

Риба уставилась на Чанса, слишком пораженная, чтобы ответить.

– Такая женщина, как ты, просто не бывает одинокой, – отрывисто пояснил он. Куда девалась нарочито ленивая, медлительно-растянутая речь…

– Только не эта.

– Почему? – без обиняков осведомился он.

Это был именно тот вопрос, на который Рибе не хотелось отвечать. Однако гнев помог прийти в себя. А она ужасно обозлилась.

– Ни один мужчина никогда не хотел меня, только меня. Им всегда было нужно что-то совсем другое. Моему бывшему мужу – наивная девственница-студентка с широко распахнутыми на мир глазами. А после него… большинство мужчин, которых я встречала, искали лишь теплое тело в постели, да мягкую грудь, на которой можно было бы выплакать все беды и неудачи. А для этого сойдет любая женщина. И ничего особенного здесь нет.

Позже, после того как я долго и упорно трудилась, а Джереми так многому меня научил, мужчины начали стремиться воспользоваться моими связями или деньгами.

Но сама я никому не была нужна. Никогда.

В таком было нелегко признаваться. Гнев и унижение Рибы невольно проникли в душу Чанса. Его пальцы, мгновенно став нежными, медленно скользнули по ее рукам, наслаждаясь их теплом под черными шелковыми рукавами.

– Но я не твой бывший муж, chaton, – пробормотал он. – Меня никогда не интересовали девственницы.

Риба смотрела словно сквозь Чанса, отказываясь видеть его, желая только вырваться на свободу.

– Взгляни на меня, – грубо приказал он. – Думаешь, я похож на других мужчин, которых ты знала?

Ее глаза наконец остановились на нем, ясные, жесткие, холодные.

– Нет, – не повышая голоса, выговорила она. – Не думаю. Ты, по всей видимости, ничего необычного от меня не желаешь. Сомневаюсь, что твоя постель вообще когда-нибудь остывает, разве что ты предпочтешь остаться в одиночестве. Ты слишком уверен в себе, чтобы нуждаться в лести и сочувствии, и, подозреваю, что вряд ли смогу научить тебя чему-то касающемуся поиска драгоценных камней – здесь ты слишком хорошо изучил все тонкости. Что же касается денег…

Чанс стоял, не шевелясь, словно прикованный к месту, и испытующе глядел на Рибу. Лицо его напряженно застыло.

– Что касается денег, – резко бросил он, – у меня их достаточно. Или не веришь?

– Мне все равно, – просто ответила она. – Там, в Долине Смерти, ты не знал, кто я такая, и все-таки хотел меня. Поэтому я и поверила тебе сразу и без оглядки. Ты не знал меня и все же помог, держал в объятиях, пока я плакала, и потом поцеловал. Ты хотел меня. Такого со мной никогда не случалось раньше.

Она смотрела в его лицо, жесткое, мужественное: черные волосы, словно блестящее руно в крупных завитках, глаза цвета неизвестного Рибе драгоценного камня, изгиб губ – твердый, однако такой чувственный, что Риба с трудом удерживалась, чтобы не привстать на цыпочки и не почувствовать тепло этих губ своими. Она поспешно отвела взгляд.

– Я ответила на твой вопрос. Теперь отпусти меня.

– Не могу, – покачал головой Чанс, наклоняясь все ниже, пока она не почувствовала дуновение его дыхания. – Для меня случившееся в Долине Смерти было подобно прогулке по высохшему руслу ручья, во время которой я отыскал огромный алмаз, сверкающий на солнце. Мысль о том, что ты делишь это ослепительное пламя еще с кем-нибудь, приводит меня в бешенство.

Чанс отрывисто рассмеялся.

– Позволь мне выразиться яснее. Теперь, когда я узнал тебя, мысль о том, что любой мужчина, кроме меня, прикоснется к тебе, вызывает во мне желание убивать. Это неразумно, невежливо, некрасиво, но это так.

Риба снова взглянула на Чанса и не заметила в его глазах ни нежности, ни ласки. Переливающийся золотым огнем Тигриный Бог. Первобытная необузданная страсть, едва прикрытая внешней сдержанностью. Что-то глубоко похороненное в ее душе шевельнулось и, просыпаясь, подняло голову. И когда Риба заговорила снова, в мягком голосе звучала стальная решимость.

– Не хочу чтобы какой-то мужчина, кроме тебя, прикасался ко мне.

Напряжение медленно покинуло Чанса. Мускулы, бугрившиеся под мягкой рубашкой, вновь расслабились. Не пытаясь протянуть руки к Рибе, он нежно поцеловал ее, пока губы женщины не смягчились. Когда их языки сплелись, из горла Чанса вырвался нечленораздельный звук. Он рывком притянул Рибу к себе, сжимая в объятиях, словно она стала водой, скользившей сквозь пальцы, и он должен напиться сейчас или вечно умирать от жажды.

Когда Чанс наконец поднял голову, оба задыхались.

– Если согласишься разделить свой пляж со мной, – хрипловато протянул он, – обещаю вести себя прилично.

– У тебя нет иного выбора. На пляже не так уж мало людей!

Он повернулся, чтобы снова вынуть покрывало из багажника, но ее голос остановил его.

– Чанс…

Он оглянулся.

– Я впервые приехала сюда с кем-то.

– Знаю, – кривовато усмехнулся он. – Я привык думать, что старая пословица насчет зеленых глаз и ревности лжет. Значит, ошибался. Просто до сих пор не смог найти никого достойного ревности.

Чанс открыл багажник, перекинул одеяло через плечо и взял Рибу за руку, продев ее пальцы сквозь свои. Едва ощутимая шероховатость ладони, так же как нервное напряжение и постоянная настороженность к любому малейшему движению вокруг него, стали напоминанием о том, какую жизнь он вел. Этот человек обитал и трудился в глуши, в заброшенных шахтах, и это было заметно во всем, даже в загрубевшей коже. Однако в нем не было ничего грубого, неотесанного. Риба встречала мужчин, оскорблявших ее вульгарностью, хотя нога их никогда не ступала в более опасное, нецивилизованное место, чем песчаная полоска на берегу реки в местном загородном клубе.

Чанс был не таким. Под необработанной поверхностью крылась сверкающая прочность алмаза. Они прошли несколько шагов, прежде чем Риба вспомнила.

– Туфли! – поспешно воскликнула она, вновь подбегая к машине и таща за собой Чанса.

Чанс с молчаливой усмешкой наблюдал, как Риба скидывает черные босоножки на высоких каблуках.