– Иван Анатольевич, а что, если нам с Вами отужинать, как в старые добрые времени? Приезжайте в мой ресторан, буду рад угостить, напоить и обогреть. Мы с Вами давно о делах не говорили в неформальной обстановке.

«Знаю я о твоих делах, паскуда», – читалось во взгляде Барковского. Но вслух он произнёс: «А что? А давай. Завтра в восемь удобно? С тебя чёрная икорка и водочка, с меня приятная компания и девочки. У меня, знаешь ли, свои, проверенные».

– По рукам, – широко улыбнулся Панов, протягивая пятерню замминистра. Тот нехотя пожал её, бросил через плечо «до завтра» и удалился.

То, зачем приехал Вадим, было сделано за считанные минуты. Особого смысла оставаться здесь больше не было, но уйти сразу было как минимум опрометчиво. Панов подошёл к барной стойке, у которой суетились официанты. Стоило ему поставить свой стакан на блестящую поверхность столешницы, как за спиной послышался мелодичный знакомый голос: «Привет, Панов».

– Какие люди! Оля! – Панов медленно повернулся к той, кого когда-то боготворил. – Годы тебе идут. Ты только хорошеешь! – он почти нежно поцеловал её в щёку. Белые крашенные волосы уже не спадали до плеч, как когда-то, а были аккуратно уложены в короткую стрижку, подчёркивающую линию заострившихся с возрастом скул. Родинка на ключице, которую он когда-то обожал целовать… И неизменная страсть к блестящим и сильно декольтированным нарядам. Ничего не изменилось. Вот только он, Вадим, смотрел теперь на всю эту роскошь иначе, без благоговейного трепета и юношеской влюблённости. Аппетитные формы всё ещё манили, но уже не кружили голову как прежде, а после их редких встреч всегда оставалось едва заметное горькое послевкусие и лёгкая досада.

– Такой же льстец, как когда-то, – с наигранной жеманностью произнесла Олечка. – Ты один?

– Один, – кивнул Панов, невольно поправляя лацкан пиджака – жест, который выдавал его волнение и от которого он так и не избавился. – После нашей истории я так и не нашёл спутницу жизни. Доверять женщинам я теперь не могу, да и не хочу.

– Не драматизируй, Вадик, столько лет прошло. Кто старое помянет, тому, как известно, глаз вон.

– Это да, – согласился он. – А ты? Кого сопровождаешь?

– Я? Сопровождаю? – ехидно хохотнула Олечка. – Скорее меня сопровождают, – она поманила наманикюренным пальчиком юношу, нерешительно мявшегося в сторонке. – Знакомься, мой сын Эдуард Александрович Дрязин.

– Да ладно! – ошарашенно выпучил глаза Панов. – Ты… от Дрязина что ли? Это его?

– Ага, – Олечка наслаждалась тем, какая буря эмоций проносилась на лице Вадима. А потом не выдержала и расхохоталась: «Ой, Вадик, ты такой смешной! Да нет же, это просто мой кавалер на вечер. Я тебя подколола, а ты и рад повестись, прям как в старые добрые времена!» Олечка продолжила хохотать вслед Панову, который, не проронив ни слова, направился к выходу. Вид у него был взбешённый. Оля не изменилась, это правда. Какой была, такой и осталась: острая на язык, вредная и всё ещё сногсшибательно красивая. Панов досадовал на себя, что не ушёл раньше. Уже у входа взгляд его выхватил из толпы Дрязина, который пристально за ним наблюдал. Вадим предпочёл просто отвернуться и уйти – с него достаточно грязи на сегодня.

Уже стоя в пробке, он думал о том, как он оказался в этой точке. Где, в какой момент, он так круто свернул, что жизнь стала закидывать его всеми этими людьми и событиями? Дрязин и Барковский, которые мечтают разорвать его на куски, Оля, которая по-прежнему не чувствует вины за то, как она с ним обошлась… Он ведь влюблялся и до, и после неё. Но она казалась ему такой живой и настоящей. Он мечтал о ней с такой невероятной страстью, на какую только был способен. А она крутила хвостом, выставляя его на посмешище. Это потом ему рассказали, что Дрязин был далеко не единственным в её списке за время их романа. Там были и некоторые из его ключевых клиентов, и кое-кто из персонала, и даже парень, который тогда был его водителем. И тут он вспомнил о Насте. Глупенькая или, скорее, неопытная даже в свои тридцать, инфантильная, по-своему привлекательная, тоже характерная, но куда более спокойная, чем Оля. Во многом она казалась ему Олиным антиподом: говорила спокойно, вела тихую жизнь, редко встречалась с мужчинами, почти не была амбициозна. И он снова поймал себя на мысли, что сегодня, будь у него выбор между ними двумя, он без колебаний выбрал бы Настю. Не из-за сравнительной молодости и свежести, а из-за её наивности и открытости. Молодость уйдёт, а этот взгляд на мир, хоть и притупится с годами, но едва ли станет похож на Олин. Вадим потянулся за телефоном, подержал его в нерешительности и написал сообщение: «Набери меня, пожалуйста, когда будет минутка.» Почти сразу раздался ответный звонок.

Всего через пару часов он сидел напротив Всеволода и Насти в своём ресторане, неторопливо втягивая в себя кальянный дым и наблюдая за их разговором. Он не вмешивался туда, где не мог быть объективен или не обладал достаточными знаниями. А в вопросах безопасности, компьютерных технологий и социальных сетей он был полным профаном. Оттого и появился в его жизни Сева. Вадим щедро ему платил, со своей стороны помогал информацией, если таковая имелась и могла быть полезна, вкусно кормил при случае. Партнёрство с таким человеком, да ещё и работающим в такой серьёзной организации, стало важным пунктом во многих сделках. Вот и теперь Всеволод взялся решать его вопрос. Главное – не мешать, а потом заплатить, не торгуясь, сколько бы тот не попросил.

– Настюш, – по-отечески улыбался Всеволод, – ты умничка. Не сбавляй обороты, не тушуйся, пока всё идёт отлично.

– Я понимаю, – Настя улыбнулась в ответ. – Мне не трудно снимать видео, не трудно выходить в эфир. Из-за всей этой истории даже азарт какой-то появился, почти спортивный интерес. Но есть нюанс, – она помедлила и густо залилась краской. – Я не хочу с ним спать. Категорически. У меня заканчиваются доводы и отмазки. В какой-то момент он начнёт что-то подозревать.

Всеволод задумался. Ситуация с психологической точки зрения и правда была не самой простой. Будь Настя подготовленным специалистом, какими были большая часть его сотрудников, этот пункт не стал бы для неё проблемой. Но она была гражданской, специальной подготовки не имела, а под таким давлением могла сломаться.

– Вот что мы сделаем, – поразмыслив, ответил Всеволод. – Если не получается отказаться, нужно строго запретить. До выходных прикрывайся работой и плохим самочувствием. Мол, что-то покалывает внизу живота. Жалуйся и отказывайся от встреч – мол, загружена, устала, сил нет. Не забудь пару раз упомянуть самочувствие в эфире. В пятницу организуем тебе койко-место в нашей больничке в женском отделении. Просто полежишь, отдохнёшь. Если захочешь, сходишь на массаж и получишь витаминчики. В понедельник утром отпустим с Богом, а на руки выдадим бумажку с предписанием полного полового покоя на месяц. А там по ситуации разберёмся. Если будет нужно, повторим манипуляцию. – Всеволод взглянул на Настю, которая вздохнула с облегчением. – Целоваться-то с ним сможешь?

– Смогу. Тем более, что он не очень-то на людях лезет обниматься. Бывает, но не часто.