— Что случилось со всей прислугой?

Ее мать бросила взгляд на часы, потом поправила цветастый платок на голове.

— В доме произошел инцидент, в результате которого персонал почувствовал себя очень неуютно.

В устах Бев это прозвучало как нечто гораздо более значительное, чем то, что случилось со старшим де Винсентом. Хотя на самом деле произошедшее было ужасным: хозяина особняка нашли повешенным в собственном кабинете. Она и представить себе не могла, что чувствовали братья.

— Произошло что-то еще? Это как-то связано с возвращением их сестры?

В детстве Никки никогда не проводила время с Мадлен де Винсент, учитывая, что та исчезла, когда девочке было двенадцать, растворилась в воздухе в ту же ночь, когда мать де Винсентов бросилась с крыши.

После этого для братьев наступили тяжелые времена, а до исчезновения они с Мадлен просто никогда не общались. Но Никки до смерти хотелось узнать, где та была все эти десять лет, куда она делась теперь и почему все молчат об этом.

Прошла минута.

— Есть некоторые вещи, произошедшие за последнюю пару месяцев, которые я не могу рассказать.

— Мам…

— Ты знаешь, я сказала бы, если бы могла. — Она потянулась через стол, накрыв прохладной ладонью руку Никки, и мягко пожала ее. — Ты знаешь, какая у них семья. С ними случается разное. Иногда — плохое.

«Случается плохое» — это тянуло на преуменьшение года. В конце концов, ходило поверье, что де Винсенты прокляты. На самом деле. Вот насколько плохие вещи случались с ними.

— Но я могу сказать, что недавно там произошла еще одна смерть, — продолжила мама. — Это было в газетах, так что я не нарушу тайну, сказав тебе.

Никки ни о чем таком не читала, но она сознательно игнорировала все, что касалось де Винсентов.

— Что за смерть?

— Помнишь их кузена Даниэля? — Когда Никки кивнула, ее мать продолжила. — Однажды ночью он вломился в дом, угрожая Люциану и его девушке. Хотел убить. Девлин их защитил.

— Что? — Никки опешила. — Девлин убил Даниэля?

— Самооборона, — подчеркнула мать. — Ходили кое-какие слухи о смерти мистера де Винсента… Что это не было самоубийством. Что кто-то повесил его, обставив все как суицид.

Никки едва не уронила челюсть на стол.

— Один из детективов считает, что это могло быть делом рук Даниэля.

— Почему?

— Он издержался. Ему нужны были деньги, а ты знаешь, что они делают с людьми.

Никки сидела как громом пораженная. Даниэля она тоже знала плохо. Он всегда был рядом с Мадлен.

— А как Даниэль связан с возвращением Мадлен?

Ее мать выпрямилась.

— Это заходит в те области, о которых мне говорить неудобно, но я уверена, ты помнишь, насколько близки они были с Мадлен.

Она открыла рот и тут же захлопнула его, когда ее озарило: мать намекала на то, что все это время Мадлен была с Даниэлем? И если это так, то состояли ли они в отношениях?

Что за черт?

Они ведь кузены! Никки чуть не пролила кофе. Неужели она права в своих предположениях? Что бы ни произошло с Мадлен, это оказалось в высшей степени драматично и мрачно.

— Каково было снова увидеться с Габриелем? — внезапно спросила мама.

На этот раз Никки едва не поперхнулась кофе.

— М-м-м, нормально.

Мать смотрела понимающе.

— Хм… — Чувствуя неловкость от смены темы, Никки заерзала на стуле. Она понятия не имела, знали ли родители, как сильно она влюбилась в Гейба, но они были не слепые и, если судить по Девлину, все это видели. Но девушка точно знала, что никто понятия не имел о том, что произошло в ночь перед тем, как она уехала в колледж.

Де Винсенты не единственные в доме были способны на убийство.

Ее родители точно убили бы Гейба, а ее бы заперли навечно, если бы узнали.

* * *

Было слишком рано, но Гейб лежал с открытыми глазами, уставившись в потолок.

В висках стучало.

А член стал таким твердым, что им можно было гвозди забивать.

Проклятие.

Он слишком много выпил прошлой ночью, не остановившись после того, как узнал, что Ник ушла. И он точно знал, во сколько она уехала на своем стареньком «форде», потому что вышел на галерею, когда она разворачивалась по кольцу.

Наблюдал за ней словно какой-то маньяк.

Он даже не знал, зачем. И во всем винил проклятый алкоголь.

Невольная улыбка заиграла на губах, когда он вспомнил вчерашний ужин. Он поклялся себе, что не спустится туда, но в конце концов оказался за столом.

Проклятый скотч.

Как и ожидалось, Сабрина вела себя с Ник как настоящая стерва, и в глубине души Гейб знал, что эта девчонка не будет долго терпеть, прежде чем ответит.

Ее безрассудство могло сравниться в размерах с озером Пончартрейн. Разве он этого не знал? Возможно, сыграло роль и то, что за ужином он постоянно цеплялся к ней. Гейб даже не был уверен, почему вел себя как засранец. На самом деле он немного лгал себе. Он злился на нее и…

Но Никки точно пролила шампанское неслучайно.

Хриплый смешок сорвался с губ, когда Гейб закрыл глаза. О боже, он все еще слышал испуганный вскрик Сабрины. Можно подумать, служанка ударила ее или что-то подобное.

Чертова Ник. Что за…

На языке вертелось слишком много описывающих ее прилагательных, и почему он лежит в постели, думая о ней? Дерьмо. Подняв руки, мужчина провел ладонями по лицу. Она была последней, о ком стоило беспокоиться.

Между ними все ясно. Он велел ей не приближаться, и, пока сам держался подальше от нее, все было хорошо. Он высказал все, что хотел. Никки его услышала.

Пришла пора вычеркнуть эту главу из своей жизни. Кроме того, у него только-только начинался гораздо более важный период.

Уезжая из Батон Руж, Гейб пообещал Ротшильдам, что не будет появляться три месяца. Будь он проклят, если нарушит слово, хотя ему казалось, что там осталась часть него.

Сложив руки на груди, Гейб подумал, что может встать и сделать что-нибудь полезное. Поехать в свою мастерскую в городе. Там всегда полно работы.

Но сперва он позаботится о своем набухшем члене.

Откинув перекрученные на бедрах простыни, он потянулся вниз, сжав его кулаком. Закрыв глаза, провел вверх-вниз по всей длине. В его воображении у женщины не было лица, но она оседлала его, и руку заменило то, что находилось у нее между ног. Гейб продолжал фантазировать. Пот выступил на лбу, когда он задвигал рукой быстрее и активнее. Вскоре почувствовал знакомое покалывание в основании позвоночника и напряжение в мошонке.