Английские военные корабли находились у Финского побережья и готовились высадить десант в Кронштадт. Через Финляндию мятежники установили связь с иностранными империалистами, которые подготавливали военную помощь мятежникам.

Форты Красная Горка и Серая лошадь тоже находились в ведении Кронштадтской крепости. Чтобы не допустить присоединения этих фортов к мятежникам, наш артиллерийский отдел училища командного состава в количестве 43 человек 4 марта по приказу РВС Балтийского флота выехал по железной дороге на форты Красная Горка и Серая лошадь. Все мы хорошо знали артиллерийские установки этих фортов. Прибыв на место, мы сразу заменили все главные посты орудийных расчетов, а особо ретивых временно изолировали. Общее руководство осуществлял И.Д. Сладков, тоже артиллерист по образованию. Он был уполномоченным от Реввоенсовета Республики.

Проверив все вооружение, привели его в боевую готовность и стали ждать команды для открытия огня. Как только началось наступление по льду на Кронштадт из Ораниенбаума и Сестрорецка частями Красной Армии, а лед был очень рыхлый, мы по команде 16 марта открыли огонь по Кронштадту. Обстрелу подвергались обводы гавани и пристани, где были оборудованы пулеметные гнезда противника и располагались места стоянки кораблей.

П.Е. Дыбенко рассказывал мне, что когда стреляла Красная Горка, то наступать было легче, так как прекращался огонь Кронштадтских оборонительных узлов. Войска в белых халатах приподнимались и делали броски вперед, неся с собой доски для преодоления полыней и воронок от снарядов. Стрельба мятежников из Кронштадта делала много воронок во льду залива, которые в темноте плохо просматривались и отдельные подразделения попадались в них.

18 марта Кронштадт был занят Красной Армией. В борьбе с мятежным Кронштадтом принимали участие делегаты X съезда партии во главе с К.Е. Ворошиловым. Все они вели партийной-политическую работу среди наступающих частей. Общее руководство действиями войск на льду осуществлял Тухачевский. Часть мятежников была арестована, около 8 тысяч перешли залив в районе Толбухина маяка и ушли в Финляндию и дальше в Англию и Америку. Мы все возвратились в училище в конце марта, а с 1 апреля приступили к занятиям.

Учебный вопрос того времени заслуживает того, чтобы о нем писали отдельно.

В 1922 году состоялся первый выпуск курсантов из нашего училища. Окончившие его получили звания вахтенных офицеров и были назначены на флоты и флотилии.

На выпускном вечере было сказано много добрых пожеланий. Выступали преподаватели – им было что сказать. Это был первый опыт в их жизни. Из матроса с недостаточной подготовкой в пределах знаний от трех до семиклассного образования подготовить командиров. Наше преимущество было еще в том, что каждый имел богатый практический опыт, знания по своей специальности и службы на кораблях флота.

Торговая палата – шеф училища – преподнесла всем выпускникам инженерный справочник «Хютте», который в то время был прекрасным пособием в работе специалиста.

В мае 1922 года я был назначен вахтенным командиром на канонерскую лодку «Красное Знамя». Командовал кораблем капитан 2 ранга А. Кузнецов, весьма добродушный и внимательный командир. Он создавал все условия для работы. Одновременно я исполнял обязанности артиллериста корабля. Однако мне на нем недолго пришлось служить – корабль поставили на ремонт, а меня перевели на эскадренный миноносец «Ленин» (раньше назывался «Изыльментьев») артиллеристом миноносца. Командиром корабля был капитан 2 ранга Шильтинг, комиссаром – С.В. Наумов.

Следует сказать, что командный состав корабля военно-морское образование получил в бывшем морском корпусе. Взаимоотношения не сразу сложились благоприятные. Из выпускников новой советской формации на корабле нас было двое. Не сразу мы стали на равное положение на корабле с бывшими офицерами. Однако, первые же учения, практические стрельбы, несение ходовых вахт убедили всех в кают-компании, что по знанию военно-морских дисциплин мы на одном с ними уровне, а в практических вопросах воспитания личного состава – значительно выше их.

Занятия с личным составом по своей боевой части проводил регулярно. Руководил кружком текущей политики с группой матросов и старшин, а иногда поручалось проведение политических занятий с матросами. Все, что поручалось партийной организацией корабля – выполнял в срок. В дополнение к моей работе, поскольку был моложе по службе на корабле других офицеров, меня избрали заведующим по питанию в кают-компании. Все знают, какая это неблагодарная работа.

Корабли нашей бригады базировались на Кронштадт и увольнения к семьям в Ленинград производились 1 раз в неделю: с субботы вечером до 8 часов утра понедельника. Ни у кого никаких недовольств не было, то же самое было для старшин и матросов.

Началась служба на командных должностях. Старое офицерство чувствовало и понимало, что на флоте начинается коренная смена командного состава, что им на смену идут новые, политически грамотные кадры, представители народа, преданные Советской власти.

Следует отметить, что этот процесс старыми офицерами принимался по-разному. Далеко не все офицеры были готовы оказать нам столь необходимую в первое время помощь в работе. Нам больше всего приходилось надеяться на свои силы и знания. У нас был практический опыт службы на флоте, была хорошая военно-морская теоретическая подготовка, полученная в училище, и нужны были только желание, усидчивость и упорство, чтобы преодолеть возникавшие трудности. Все выпускники в своих новых ролях справлялись с теми задачами, которые приходилось решать молодому командному составу флота. И их первыми помощниками всегда были партийные организации и выступавшие в роли советчиков и наставников по многим вопросам партийно-политической работы – комиссары кораблей.

Комплектование флота комсомольцами началось после X съезда партии. Первые посланцы – коммунисты и комсомольцы составляли 2500 человек.

В октябре 1922 года V съезд комсомола своим решением постановил принять шефство над Советским Военно-морским флотом. В течение года на флот было послано 6,5 тысяч человек.

Флоту нужны были обновленные людские резервы, выросшие и воспитанные в советских условиях. Еще не полностью забылось Кронштадтское эсеровско-меньшевистское восстание. Кораблям требовалась живая человеческая, энергическая молодежь, жизнерадостные, не боящиеся трудностей, юноши. Что же это были за люди? Они прошли через разруху горнила гражданской войны. На опыте своих отцов и старших братьев, таких как Павел Корчагин, впитывали все передовое, революционное; морально-устойчивые, психологически впитывали жизнь трудового народа. Среди них незначительное количество ответственных работников – секретарей губернских и областных комитетов комсомола. Все они с приходом на флот, пройдя некоторую подготовку строевой и партийно-политической учебы, получили назначение на ответственную политическую работу – комиссаров кораблей и частей. Некоторые были назначены на должности членов военных советов – начальников политических органов. Большая часть были рядовые работники с различных предприятий и заводов. Комсомольская молодежь свою мечтательность связывала с комсомольской романтикой, но в дальнейшей жизни на кораблях, где нужно было напряженно трудиться, этого не получилось. Но было много и таких, которые романтику не искали, о походах не мечтали, увидя настоящую жизнь корабля, части. Они пришли по призыву Центрального Комитета комсомола восстанавливать и омолаживать личный состав флота. После экипажной обработки как положено молодому матросу, романтика стала превращаться в трудовую жизнь. Молодых матросов направили в школы учебных отрядов для изучения корабельных специальностей. После окончания учебных отрядов, матросы – комсомольцы, придя на корабль, свободно владели своими знаниями по обслуживанию техники. Началось изучение морской терминологии, как теоретически, так и практически. Без ее знания матрос на корабле – слепой.