В глубине души братья были монополистами, и именно в этом заключался секрет их успеха. Чтобы скрыть факт своей собственности, они дали своим компаниям разные названия и скупали предприятия конкурентов. Если конкурент упорствовал, братья прибегали к своей сверхмощной рыночной власти, обусловленной тем, что они владели всей цепочкой поставок. Начиналась она с травы и соединяла коров, бойни, холодильники, суда с точками распределения и розничной торговли товарами. Такая мощь позволяла братьям сбивать цены и выдавливать конкурентов из бизнеса. «Вести установили контроль – почти полный контроль – над рынком мяса, – писал герцог

Атолл в 1932 году в письме премьер-министру Великобритании. – Они держат британский рынок. Будучи единственным покупателем, компания Вести резко сбила цены аргентинских производителей, для которых выращивание скота стало чистым убытком. Большое число производителей, а многие из них совсем мелкие фермеры, приперты к стенке. Не производя, а скупая мясо, Вести выгребают из Аргентины огромные деньги».

Экспорт говядины составлял экономическую основу политической власти аргентинской элиты. В своей книге «The Rise and Fall of the House of Vesty» («Возвышение и падение дома Вести») Филип Найтли описал огромное политическое и экономическое влияние Вести в Аргентине: «Можно утверждать, что разрушительное воздействие, оказанное братьями Вести на рабочее движение Аргентины и экономическое развитие этой страны на раннем этапе, почти непосредственно вызвало формирование военизированных рабочих организаций, которые и привели к власти Перрона, к последующей диктатуре генералов, терроризму, войне за Фолклендские острова и экономическим катастрофам, обрушившимся на Аргентину» 4.

Однако страдали не одни аргентинцы. Братья проявили тот же диктаторский норов и при продаже мяса в Великобритании. «Вести доставляют мясо на собственных судах на мясной рынок “Смитфилд” и там снова управляют ценами, – продолжает герцог Атолл. – Это сбивает цены конкурентов на оптовом рынке, а Вести скупают мясо по снизившимся ценам… Они дерут втридорога с розничного торговца в городах вроде Брайтона, где нет конкурентов, но готовы снижать цены на лондонском рынке, если туда сунется конкурент. Упомяните их имя поблизости от мясного рынка – и люди начинают оглядываться».

В своем бизнесе братья применяли один прием, который и служил им ключом к успеху. Они давили с одной стороны на производителя, с другой – на потребителя, и прибыль сама с обоих концов цепочки выжималась в самую сердцевину. Это была целая философская система, и позднее братья поразительно успешно использовали ее против налоговых властей всего мира, что сделало их основателями современной индустрии уклонения от налогов.

Оба брата, и Уильям и Эдмунд, носили темные неброские костюмы и шляпы. Пожалуй, самой большой заметной роскошью, которую они себе позволяли, были часы на цепочке. Их не интересовало ничего, кроме бизнеса: они не курили, не пили, не играли в карты и, несмотря на свое баснословное богатство, жили в скромных домах и питались дешевыми продуктами. Приехав на Цейлон в свадебное путешествие, Уильям узнал о пожаре, приключившемся на консервном заводе их компании в Бразилии. Он отправил молодую жену обратно ближайшим пароходом, а сам поехал разбираться с пожаром и его последствиями. Скромные и экономные пуритане, братья отказались от торговли алкоголем и даже проверяли, нет ли у сотрудников их компании на пальцах пятен от табака. Один из их управляющих вспоминает, как довольно спокойно согласился платить бригадиру 10 шиллингов в неделю, не уведомив о своем решении Лондон. Почти немедленно ему позвонил Эдмунд и приказал снизить оплату.

Братья Вести жили в соответствии с принципом, согласно которому человека делает богатым не его заработок, а то, что ему удается сэкономить. Они жили не на свои доходы, и даже не на проценты от своих доходов, а на проценты этих процентов. «Я никогда не трачу ничего из моей прибыли, – сказал Уильям однажды. – Я экономлю каждый фартинг. Я живу на то, что заработал двадцать лет назад». И богатство Дома Вести сохранялось десятилетиями. Хотя семья понесла огромные убытки в 1990-х годах, она все еще остается одной из богатейших в Британии. Пэры королевства, владельцы свор охотничьих собак, личные друзья принца Уэльского и прочая и прочая, представители большой семьи Вести все еще пользуются огромным унаследованным богатством. Некоторые ее члены узнают, что являются наследниками только тогда, когда неожиданно получают чеки на крупные суммы на свой восемнадцатый день рождения. Одна дальняя родственница, неожиданно получившая в 1990-х годах четверть миллиона фунтов стерлингов, сказала: «Мне с этим не справиться», – и вернула чек.

Впрочем, в британский истеблишмент Вести вошли не без трудностей. В общих чертах, британскую элиту веками формировали три экономических класса: во-первых, аристократы-землевладельцы, за плечами которых были многовековые традиции и семейные состояния; во-вторых, представители финансовых кругов и лондонского Сити, особенно с XVII века; в-третьих, промышленники. По существу, британскую экономику контролировали одновременно как землевладельцы, так и деятели лондонского Сити. «Этот союз двух богатств – землевладельческого и финансового – породил новый класс джентльменов-капиталистов», – писали в своем эпохальном исследовании британского империализма П. Дж. Кейн и Э. Дж. Хопкинс. Представители этого класса обычно взирали сверху вниз на чумазых фабрикантов, маравших руки, чтобы зарабатывать свои деньги; в действительности, и сегодня мало что изменилось. Братья Вести занимались производством мясных продуктов, и их бизнес был насквозь пропитан торгашеским духом. Более того, уроженцы Ливерпуля, а не Лондона, братья ни в чем не соответствовали статусу членов клубов для господствующих классов. Однако наши пионеры транснациональных корпораций сумели соединить в одно целое и традиционное промышленное производство и финансовые услуги, и не менее важную систему поставок, то есть их бизнес обслуживал все вышеперечисленные классы.

Дело братьев Вести становилось все более многонациональным, и трудно было предположить, к чему это могло привести в дальнейшем. Вот выдержка из письма некого аргентинского бизнесмена: «От жульнических деяний El Ingles [компания братьев Вести], творившихся на ее мясоперерабатывающих и консервных фабриках, даже у первоклассного летчика голова пошла бы кругом. Неудивительно, что налоговому инспектору, работавшему с El Ingles, пришлось нелегко при расследовании всей этой истории, в конце которой компания осталась с одной-единственной консервной фабрикой». Именно поэтому документы, найденные в ходе расследования в трюме Norman Star, стали такой большой удачей: де ла Торре взял правильный след. Все свои мошенничества с налогами братья Вести, как утверждал сенатор, совершали в сговоре с высокопоставленными членами аргентинского правительства, гревшими руки на этих ухищрениях. Разразился громкий политический скандал. Оскорбления, контрвыпады и яростные опровержения рикошетом прошлись по всем закоулкам политического ландшафта Аргентины и достигли своей кульминации в покушении на жизнь сенатора, во время которого погиб один человек. Пуля, предназначенная де ла Торре, сразила его секретаря5.