litbaza книги онлайнПсихологияТрудные дети и трудные взрослые: Книга для учителя - Владимир Иванович Чередниченко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 57
Перейти на страницу:
«Последней пасторалью» Алеся Адамовича.

– И на свободе много читала? – тихо спрашиваю у нее.

– Да.

– Серьезные вещи?

– Нет, больше развлекательные.

– А сейчас что же?

– Ищу, Владимир Иванович, смысл в жизни, – вздыхает Кошкарова. – Хочется лучше разобраться во внутреннем мире человека.

– Когда читать столько успеваешь?

Аня пожала плечами: не знаю, мол, успеваю как-то.

Гукова, получив записку, игриво улыбалась, как бы заверяя, что письма писать на алгебре впредь не будет.

Видимо, заметив наш обмен записками, решила написать и Водолажская. Прежде чем прочесть послание, задержал взгляд на ее лице, которое не выражало ничего, кроме безразличия и отрешенности.

«Ну, спасибо вам, дорогой учитель, – написала мне Водолажская. – Век молиться на вас буду за письмо, которое написали моей матушке. – Дальше ее прорвало. – Как вы могли, не понимаю. Зачем матушке сообщать, что я крыса, перечислять мои оценки по предметам? Что я, маленькая? Сама не могу за себя отвечать? Боже, я так разочаровалась в вас! Оставьте меня в покое! А то я могу не выдержать, сорваться и наговорить грубостей. Забудьте о своей идее втянуть меня в актив. Уж лучше с отрицаловкой, веселее. И обойдусь я без вашего УДО».

Эти письма, которые вчера раздавал, проверяла Надежда Викторовна, и я не знал, что написала Анна Анатольевна Водолажская своей дочери Ольге. Но я хорошо помнил свое письмо ей, в котором был достаточно сдержан и дипломатичен. Любопытно, что такое она написала дочери?

– Задержись, – попросил Водолажскую после окончания самоподготовки. – Я оставлю тебя в покое, лишь когда закончится твой срок.

– Не оставите в покое? Как это понимать?

– Как хочешь, так и понимай.

Водолажская, очевидно, поняла по-своему.

8

У окна за партой сидит семнадцатилетняя Кузовлева. Вглядываюсь в нее. Какая она бледная и грустная! Темные тени под глазами, и, когда вызываю, отвечает растерянно и, вероятно, потому неверно.

– Отчитываясь друг перед другом в покупках, нужно ли придерживаться бухгалтерской точности: капуста – 28 копеек, кефир – 31 копейка, печенье – 24 копейки?

– Можно придерживаться, – говорит, пожимая плечами.

– А ты не думаешь, что от умения грамотно и рационально распоряжаться семейным бюджетом в немалой степени зависит счастье и благосостояние молодой семьи?

– Не знаю, – неуверенно продолжает отвечать Кузовлева.

Что с ней? Может, больна? Через два месяца у Тани комиссия по условно-досрочному освобождению. Она – активистка и, по-видимому, будет освобождена на год раньше окончания срока. Радоваться надо, а она, как в воду опущенная. Впрочем, ее можно понять. Ведь Кузовлева не совершала таких преступлений, как Гукова или Бондарь, и даже не воровала ничего, как Водолажская, у нее по-другому все, нелепо и поэтому обидно. Кузовлева – сирота. Воспитывалась у дедушки с бабушкой – родителей спившейся и погибшей «по пьяному делу» матери. Материально девочка жила неплохо, а морально? В школе скучно, у дедушки с бабушкой – скучно, во дворе – более-менее. В поиске приключений поддалась однажды на уговоры старшей подруги и согласилась пойти в «компанию». Точнее будет сказать – в притон наркоманов. И полчаса не провела там, как наскочила милиция, всех задержали, отвезли в крытой машине в наркодиспансер. Злость кипела в душе у девушки: с первого раза и попасться. Успела она принять несколько таблеток седуксена – познакомилась, так сказать, с «колесами». Так что, за это одно закрывать в диспансере? Почему нет у милиции и у врачей хороших диагностических приборов? Почему человека, сделавшего всего лишь первый шаг, ставят в один ряд с прожженными наркоманами? Так рассуждая, Кузовлева решила доказать свою правоту, нагрубила лечащему врачу, ударила медсестру, перебила все окна в палате и коридоре. А спустя несколько часов уже находилась в камере следственного изолятора. Окно здесь было одно, зарешеченное, под самым потолком.

– Хорошо, Татьяна, садись, – разрешил я ей.

Опросив устно еще несколько воспитанниц, предложил классу небольшое письменное задание:

– Представьте, что каждая из вас уже на свободе. У каждой семья, ребенок. Составьте перечень предполагаемых расходов и накоплений за месяц. Вот на доске образец: на питание – 100 рублей, культурную программу – 25, откладывать на покупку дачи – 40...

– Обязательно дачу? – вставила вопрос Шумарина.

– Это в образце только, – объяснил я. – Желания у всех разные, кто-то захочет откладывать на машину, кто- то на летний отпуск, это на ваше усмотрение.

Класс с энтузиазмом взялся за работу. Но давалось им это задание нелегко. Вот Кошкарова: записала столбик цифр, потом все перечеркнула, начала по новой. То же самое и у Дорошенко – весь листок исчеркан.

Со всех сторон сыпались вопросы:

– Сколько нужно платить за детский сад? – спрашивала Шумарина.

– А за квартиру, за проездной билет в общественном транспорте? – интересовалась Корниенко.

Чичетка хихикнула:

– Полюбуйтесь Катькой, она больше «зайцем» не будет ездить!

Но эта реплика утонула в граде новых вопросов:

– Кто больше зарабатывает: шофер или металлург? – волновало Цирульникову.

А Водолажская с многозначительной улыбочкой спросила:

– Признайтесь, сколько зарабатывает учитель?

Вскоре работы были переданы на мой стол.

– Надеюсь, вы догадались подсчитать общие суммы, которые вам понадобятся для ведения семейного бюджета? – спросил я, указывая на стопку листов.

– Подсчитали, а как же, – заверили воспитанницы.

– Тогда последний вопрос: как считаете, полученные суммы не выше тех, реальных, которые вы с мужем будете иметь в месяц в виде заработной платы?

Притихли. Задумались, значит. Гукова сказала растерянно:

– Девки, у меня семьсот рублей получилось, у кого-то меньше?

Меньше, это я уже узнал проверяя работы, было только у Кошкаровой и у Чичетки. А рекордную сумму, необходимую для удовлетворения собственных семейных нужд, назвала Цирульникова: девятьсот пятьдесят рублей. Сможет ли она с мужем зарабатывать столько честным путем? Впрочем, разговор об этом на следующем уроке, а пока нужно переработать новую информацию для размышления, поступившую от Водолажской. Вот дословно все, что записано па ее листке: «Питание – 100 рублей, одежда – 250 рублей, откладывать на путешествия – 70 рублей каждый месяц. (Все это перечеркнуто.) Владимир Иванович (крупными буквами). Помогите! Мне стыдно, противно, я не хочу быть такой. Простите за все. Не пишите пока ничего маме. Я

1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 57
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?